Хотя нет, спрыгнул-то в коллектор только один палач. Второй, чье тело он прижимал к себе, больше напоминал волчью тушу, вспоротую зубами тиранозавра. Одним словом, отпрыгался ликан — любитель свежатинки, чью изуродованную взрывом морду я узнал с трудом.
Гораздо легче было узнать того кровососа, который догадался прикрыться телом последнего оставшегося в живых палача и не постеснялся подставить под взрыв конвой Носферату. Его мутные, словно подернутые катарактой глаза я очень хорошо запомнил, пока ехал сюда в «буханке», ощущая ребрами ствол вам- пирского автомата.
— Я же говорил, человечина, что приложу все усилия для того, чтобы мы с тобой встретились один на один, — глумливо ощерился крысиной пастью мутно- глазый кровопийца, обнажив клыки длиной с мою ладонь. — Ты, кажется, потерял свой меч? Какая жалость! Похоже, пришло время прокомпостировать твой опе уау 1лске1;.
Он клацнул зубами — и снова осклабился. Мышь и мышь, только большая и крылатая. И если не обращать внимания на клыки, крылья, унизанные костяными кинжалами и на то, что она выше тебя на голову, то какого хрена тут бояться? Эх, еще бы меч найти в кровавой каше… Но увы, вампир перестал трепаться и перешел к действиям, так что мне стало не до поисков.
Тварь прыгнула с места, коротким взмахом крыльев добавляя себе скорости. Что-то подобное я и ожидал, поэтому резко сместился вбок, уходя с линии атаки. И мне это почти удалось, если не считать, что один из костяных клинков слегка задел меня по ребрам. Я мазнул ладонью по ране. Ерунда, царапина.
Но вампир был доволен.
Медленно развернувшись, он подвернул крыло и с наслаждением облизал окровавленный коготь.
— Кровь Охотника, — прошипел он, от наслаждения прикрыв веками свои бельмы. — Никогда не пробовал ничего вкуснее! Хорошо — но мало.
И прыгнул снова.
«Ладно, крысеныш!»
На этот раз я не стал уклоняться, а сам прыгнул навстречу смертельным объятиям.
Не ожидавший такого маневра кровосос не успел затормозить и вовремя захлопнуть ловушку из огромных кожистых крыльев. Удар головой, усиленный встречным столкновением, вбил в глотку твари ее собственные клыки.
В черепе у меня загудело, я почувствовал, как лопнула едва-едва затянувшаяся кожа на лбу, но ярость была сильнее боли. Схватив вампира за шерсть около ушей, я ударил еще раз со всей дури той частью лба над внешним краем брови, о которую на показухе в армии разбивал бутылки. При этом метя в нос, который у любой живой твари место крайне чувствительное.
Судя по тому, как с отчетливым треском провалились внутрь черепа вампира лицевые кости, я не промахнулся — если, конечно, слово «лицевые» применимо к сильно увеличенной крысиной харе. Мутноглазый хрюкнул — и обмяк, закатив под веки свои бельма. Тогда я ухватил его за загривок, вторую руку завел под челюсть — и резко рванул, вкладывая в движение весь вес тела. Отчетливый хруст шейных позвонков слился со звонким «Х-ха!».
После чего мне в лицо брызнула какая-то пакость.
Я выпустил голову дохлого кровососа, утер лицо бицепсом и увидел, как Маргарита пытается счистить со своих когтей остатки вампирьих глаз и мозгов. Всадила от души, прям в переносицу — и чуть не до затылка достала. Вся внутренность черепа мутноглазого наружу вывалилась, когда она руку выдернула. Опасные коготки, ничего не скажешь.
— И на фига мне такая медвежья услуга? — спросил я, отплевываясь. — Я кому сказал за Охотником идти?
— А чего он…
Похоже, девчонка обиделась. Причем непонятно, на что больше — на мои слова или на то, что не удалось в очередной раз спасти меня от беды.
— Ладно, Охотница, проехали, — сказал я, морщась. Если кровь вампира далеко не амброзия, то содержимое его башки на вкус просто неописуемая гадость. — После чего добавил: — Но все равно спасибо.
Положения это не спасло — девчонка явно продолжала дуться. Но такая уж у них доля — обижаться на всякую ерунду. Особенно в те моменты, когда того и гляди в коллектор посыплются свежие кровососы.
— Ладно, куда нам? — спросил я, пару раз неудачно макнув руку в кровь и лишь на третий отыскав свой меч. Который вроде как стал еще немного длиннее и тяжелее — никак наелся до отвала, одновременно приобретя грязновато-зеленый оттенок. Что ж, фаст- фуды никого до добра не доводили.
Она молча кивнула на ближайший черный зев тоннеля, сильно напоминающего диаметром трубу старой канализации. Интересно, сколько же народа забивалось раньше на арене, что для отвода крови потребовалась труба двухметрового диаметра? Или в старину более скромных архитектурных решений не признавали?
Впрочем, нам это было только на руку. Не надо сгибаться в три погибели, можно в полный рост гордо шествовать по вампирскому дерьмосливу. А ведь если разобраться, реально дерьмом кровососы питаются. Неизвестно что воняло сильнее — разлагающаяся кровища или химическая добавка, которую примешивали к ней производители.
— Не могу уже, от вони того и гляди вырублюсь, — пожаловалась Маргарита.
— Терпи, волчонок, — сказал я. — Думаешь, с чего Носферату такие злые и синюшные? Нажрутся эдакой пакости, вот их и колбасит.
Маргарита улыбнулась. Ну и хорошо. Если женщина довольна, и нашему брату жить проще.
В широкой трубе воняло вроде чуть меньше, чем в коллекторе, — а может, я просто притерпелся к крова- во-химическим миазмам? Как притерпелись к ним бесформенные грибы-паразиты, густо висящие на стенах и испускающие ядовито-зеленый свет. По форме грибы напоминали половинки человеческого мозга, прилепившиеся срезом к трубе. Хотя как знать, в таком месте, глядишь, и реальные мозги могли бы мутировать и жить своей жизнью отдельно от тел. Бррр! Разумная труба. Вот ведь додумался-то под грузом впечатлений! Как говорил один мудрый майор, спецназовцу думать вредно, потому как действие сие чревато геноцидом и массовыми разрушениями.
Руса мы нагнали быстро. Вельского слегка пошатывало, но он продолжал нести на руках спящую Ладу.
— Тормози, комотд, — сказал я. — Сейчас девушку в себя приводить будем — иначе не уйти нам.
— А может, ее здесь оставить? — невинным голосом предположила Маргарита, наконец отчистившая свои когти. — Тогда точно уйдем.
— Надеюсь, ты это несерьезно, — мрачно сказал Рус, глядя на то, как я провожу экстренный сеанс реанимации по методу шиатсу — надавливания пальцами на строго определенные точки. Поскольку я видел, как Мангуст усыпил Ладу, обратный процесс не должен был занять много времени.
— Слушай, Охотник, а тебе не кажется, что он ее банально лапает? — тихонько спросила Руса Маргарита, осторожно подергав за рукав.
