«Отпусти ее!» – повторил мул.
«Нет, – лаконично ответил гадж. – Отдай ее мне, а не то я расскажу королю, зачем ты сегодня вышел на арену».
– Давай, рассказывай! – рявкнул Рикус, всаживая копье в голову чудовища.
Гадж содрогнулся, завизжал от боли, но его щупальца все также настойчиво дергали шлем на голове беспомощной женщины.
«Ты же знаешь, что я неуязвим! – заявил гадж, срывая шлем. – Уходи, или сейчас король все узнает!»
– Рикус! Помоги! – закричала Ниива.
Гадж попытался обвить ее голову щупальцем, но она успела заслониться рукой. Щупальце коснулось ее запястья, и Ниива взвыла от боли.
– Тело! – визжала она. – Бей в тело!
Но тут другое щупальце упало ей на лоб, и женщина замолчала. Рикус по собственному опыту знал, что долго она не протянет. Теперь, когда гадж проник в сознание Ниивы, счет шел на секунды.
Вырвав копье Сердца Леса из Головы гаджа, мул со всего размаху всадил его в панцирь. Острие пронзило броню с такой же легкостью, как и тела тариков. Душераздирающий вопль огласил внезапно притихший Цирк. Отпустив Нииву, щупальца задвигались в поисках мула. Задергались могучие жвалы. Рикус навалился на копье, орудуя им, словно сбивая масло в кувшине.
Наконец гадж затих. Воздух наполнился вонью его защитного газа. Выдернув копье, Рикус отступил, зажимая нос и стараясь не дышать.
– Чего ты ждешь? – слабым голосом спросила его Ниива. – Мне нечем дышать…
Задержав дыхание, мул, пользуясь копьем, как рычагом, перевернул безжизненное тело гаджа на спину. Он склонился на лежащей на песке Ниивой.
Толпа выла и топала ногами. Оглядевшись, Рикус заметил, что Рафаэлла успела присоединиться к своему партнеру на вершине пирамиды. Великаныш и эльф высокомерно, с подчеркнутым презрением глядели на своих копошащихся в песке соперников.
– Ты можешь драться? – спросил Рикус у Ниивы.
– Я еще жива, не так ли? – отозвалась женщина, подтягивала к себе трикал.
Зрители на трибунах орали как сумасшедшие. Рикус слышал свое имя, повторенное тысячи раз. Публике хотелось, чтобы мул бросил свою партнершу и продолжил схватку в одиночку. Рикус покосился в сторону Королевского Балкона. Калак по-прежнему стоял у парапета. Раздвинув сухие губы в жестокой улыбке, он глядел прямо на гладиаторов.
Ниива попыталась встать. Но, хотя она опиралась на свой трикал, сил не хватило, и она грузно осела на песок.
– Я слишком слаба, – сказала она. – Давай один, Рикус!
– Нет, – покачал головой мул. – Мы вместе…
Он поднял копье, нацелив острие на Гаанона. Великаныш инстинктивно сделал шаг назад. Трибуны восторженно заревели. Тысячи и тысячи голосов призывали мула убить своего противника.
Рикус взвесил копье в руке. Он посмотрел на лежащую на песке Нииву.
– За тебя и Садиру, – прошептал он.
– За свободу и Ахас, – качнула головой женщина.
Одним грациозным движением Рикус повернулся к Королевскому Балкону.
И в тот же миг оглушительный взрыв потряс переполненный цирк. Серебряная вспышка озарила нижние, отведенные для знати, ряды амфитеатра. Золотая молния, разбившись о невидимый барьер вокруг Королевского Балкона, рассыпалась миллионами красных, желтых, голубых искр. На мгновение перед глазами мула появилась мерцающая магическая стена, защищающая короля, и тут же исчезла под аккомпанемент яростного шипения и треска.
Рикус шагнул вперед. Оторвав взгляд от мула, Калак посмотрел в сторону Ложи Верховных Темпларов. Взоры короля и Агиса Астикла встретились…
И тут Рикус что есть силы метнул копье.
А тем временем над Цирком возникло ужасающее видение – порождение извращенного ума Калака. Видением, на глазах обретающее реальность благодаря Пути, которым король владел в совершенстве. Дракон, страшный и неумолимый, встал на дыбы, разинув ужасную зубастую пасть.
В этот миг копье Сердца Леса вонзилось королю-колдуну Тира, прямо в грудь. Словно не встретив никакого препятствия на своем пути, оно насквозь пронзило тело древнего правителя и упало, ударившись о стенку балкона.
Стон короля заглушил рев трибун. Этот оглушительный, неестественно громкий стон не стих даже тогда, когда верные слуги Калака несли своего повелителя внутрь золотого дворца.
Как ни странно, зрители не слишком взволновались. Большинство простолюдинов, слишком напуганные случившимся, остались на своих местах. Хмурые великаныши, угрожающе вскинув на плечи тяжелые костяные дубинки, вышагивали по проходам. Под их суровыми, настороженными взглядами толпа еще больше притихла. Лишь несколько аристократов отчаянно ругались с бесстрастными темпларами, безуспешно пытаясь уговорить их открыть ворота.
Такого поворота событий Агис не ожидал. Он полагал, что нападение на короля вызовет настоящий бунт, насмерть перепуганные толпы повалят к выходу, а поняв, что выхода нет, в панике примутся крушить всех и вся. Агис очень рассчитывал на панику. Но ничего подобного не произошло. В первый момент зрители были слишком ошеломлены, чтобы хоть что-то предпринять, а теперь великаныши Ларкина успешно пресекали любые беспорядки.
Впрочем, Агис просчитался не только в своей оценке поведения толпы. Более слаженную атаку сенатор не мог себе даже представить и однако, похоже, что они ничего не добились. Сильный и меткий бросок Рикуса не убил Калака. Из Ложи Верховных Темпларов Агис видел, как король жестами направлял стражников, волокущих его с Королевского Балкона в Золотую Башню.
Агис посмотрел вниз, на арену. Огромная толпа темпларов и до зубов вооруженных великанышей окружила Рикуса и Нииву. Гладиаторы покорно позволили себя разоружить и теперь, не сопротивляясь, следовали за стражниками к галерее Тихиана. Они явно рассчитывали на помощь своего союзника. Агис знал, что и Рикус, и Ниива предпочли бы смерть с оружием в руках бесчестию казни.
Вот толпа стражников добралась до лестницы, ведущей в Ложу. Тихиан, подойдя к парапету, мрачно разглядывал плененных гладиаторов. Рикус и Ниива не оставались в долгу – на их лицах ясно читалось недоверие и ненависть к Верховному Темплару. Агис тоже сделал шаг вперед, выйдя из тени на свет. Гладиаторы вздохнули свободнее.
– Приведите пленников в Ложу, – приказал Тихиан темплару, принявшему командование стражниками.
Тот заколебался.
– Мы подчинены непосредственно Верховному Темплару Королевской Безопасности, – заявил он. – Ларкин строго-настрого запретил нам выполнять чьи-либо приказы, кроме его собственных.
Тихиан покосился на кресло, в котором покоилось тело мертвого Верховного Темплара. Ларкин сидел с закрытыми глазами, и лишь абсолютная неподвижность свидетельствовала о его смерти. Со стороны, должно было казаться, что темплар просто-напросто уснул.
