– Это не тот самый пацан, что спрашивал работу?
– Угу, – Сильвер, принимая ребенка у Дика, сделала страшные глаза: проваливай быстрее. Но Хельга не хотела, чтобы он быстрее провалил, она поманила его ладонью – и в этой ситуации ретироваться означало привлечь к себе еще больше внимания.
– Что ты умеешь?
– Боты, – сказал Дик, стараясь тщательнее воспроизводить акцент Картаго. – Ремонт.
– Неплохо, – Хельга поднялась. Она была почти одного роста с Диком, самую малость пониже. – Видишь, Тор, охотников работать на меня не убывает.
– А пойдешь ко мне? – «эльф» приостановился в дверях. Дик покачал головой.
– Две десятых процента от добычи, – сказал Тор. – Не хочешь? Четыре десятых.
– Тор, за восемь десятых ты навербуешь экипаж из вавилонян, – сказала Сильвер, стараясь держаться между Диком и уходящими. Габо, поняв ее игру, тоже встал из-за стола, якобы размять ноги.
– Кайзер, поднимись пока наверх.
Дик и рад был бы – но тут вмешался палладиец.
– Ты, что ли, местный? Чего молчишь? И намордник не снимаешь, когда с тобой разговаривают.
– Ладно, я пошел, – Торвальд наконец-то толкнул дверь. Рейдер специально дождался, пока за лоэнгринцем она закроется, чтобы распахнуть ее ударом ноги.
– Экая сволочь, – Грег отвлекся на уходящих, и Дик попытался смыться. Но Хельга, избавившись от двусторонней «охраны», удивительно быстро перекрыла выход.
– Постой, ты чего такой стеснительный? Если хочешь наняться на корабль – так надо поговорить, а?
– Хельга, давай об этом наверху, с глазу на глаз, – предложил Габо, трогая ее за плечо.
– Отвали, миротворец! – женщина резко высвободилась. – Как вы меня все достали, ей-Богу. Меня не погода достала, Сильвер, меня вы достали. У меня погрузка в разгаре, а этот выродок затеял перетасовку команд. Ах ты паскуда! Не посеял, а хочет жать!
– Сеяли вы вместе, Хельга. Неужели ты не помнишь? – спросил Габо.
– Он предал меня, Пуля. И тем самым потерял право на урожай.
– То есть, мы все – урожай? – Сильвер снова присела на стол, укачивая малыша. – Законная добыча, из-за дележа которой вы не помирились?
– Нет, ну как ты можешь поставить все с ног на голову! – Хельга хлопнула себя руками по бедрам, и Дик понял, что не ему одному хотелось запустить в рыжую психологиню чем-то не очень тяжелым.
– Хельга, я тебе пива налил, – сказал Поль. – Выпей и успокойся. Мы все тебя любим. Грег верно сказал – ты прекрасный капитан, об этом знают все. И что Тор говнюк, тоже знают все. Я только не понимаю, почему тебе нужно, чтобы мы это постоянно повторяли.
– Да не нужно мне, чтобы вы это повторяли! – на высоких скулах Хельги выступил румянец. – Не нужно мне ничего такого, Поль, но он же один раз отобрал у меня все – счастье отобрал, любовь, гордость, и вот теперь хочет отобрать команду. Я же боюсь! Понимаешь ты, что я боюсь?! Вот он сейчас припрется к дорогому тестю: а отдайте-ка мне «Юрате» со всем экипажем – и что, тесть ему откажет?
– Конечно откажет, Хельга, солнышко мое, – пожал плечами Поль. – Мастер Занду помнит, сколько заработала ты и сколько потерял Тор. И половое удовольствие его племянницы ему этих денег не возместит. А вот если Тор придет к нему с разбитой мордой и начнет доказывать, что ты сошла с ума – тогда он, лапушка, может и прислушаться. Ты же сама себя закапываешь, детка – зачем?
– Поль, я тебе не детка, – но по тону Хельги было слышно, что заряд из нее в основном вышел. – Но я просто рожу его видеть не могу. Меня колотит всю. Приклеить бы его зад к стулу в тестюшкином офисе – я бы спокойна была. А то ведь шляется сюда как на работу.
– А тут, к сожалению, и есть его работа, – развел руками Поль.
– Ты мне вот что скажи – тебе платят за то, чтобы ты со всеми соглашался? – нет, Хельга не разрядилась, она сменила обойму.
– А ты бьешь своих, чтобы враги боялись? – седые усы Поля встопорщились, когда он сжал губы.
– Она бьет своих, потому что озверела, – сказал Грег. – И я скоро озверею. И все мы. Потому что мы проиграли. Мы тут на положении рабов, а то и похуже. Тор, какая он ни есть свинья – просто не выдержал этого кувыркания в говне и попытался пролезть наверх как только выдался случай. Он поступил как блядь, но ему хотя бы заплатили – а нас имели и продолжают иметь задарма. Хельга – больше мужик, чем все мы. Ей труднее это выносить.
– Единственным мужиком здесь был тот пацан. – Хельга подняла кружку, салютуя невидимому. – И его убили. Ах, как я радовалась, когда он замочил эту шлюху вавилонскую. Как мы радовались – помнишь, Грег?
– Идиоты, – вырвалось у Дика.
Будь участники этого диалога трезвы – события развивались бы иначе: Дик сумел бы удержать язык за зубами, Грег – руки в карманах.
– Что ты сказал? – спросил палладиец.
– Что только идиоты могут радоваться убийству. А про то дело вы ни черта не знаете. Ни почему убил, ни что потом думал и чувствовал. Вы от своей обиды ослепли совсем. Если вас радует смерть – то вы еще хуже, чем вавилоняне!
Дальнейшее случилось очень быстро: Дик оказался на полу, в правом ухе у него звенело, щека онемела от удара, а визор улетел куда-то в угол.
– Симатта, – пробормотал он. – Стоит мне выпить, как меня бьют. Что за беда.
Он, не поднимаясь, как-то странно извернулся – и пол вылетел у Грега из-под ног. И не успел он еще прочувствовать падение как следует – а на плечи уже обрушилось легкое, цепкое и горячее тело, и к горлу прижалась сталь.
– Ричард! – голос Габо Пули донесся откуда-то издалека. Ответ прозвучал над самым ухом.
– Я ничего плохого не делаю, мастер Дельгадо. Мне только хотелось узнать – рады ли мастер Грег и мистресс Хельга. Я уже вижу – не очень…
– Если ты утолил свое любопытство – слезай, – Сильвер говорила спокойно, даже скучающе.
– Почему-то, – Дик отпустил палладийца и дезактивировал флорд, – с этой штукой в руках я тут же трезвею. Сразу.
– Я думаю, – тем же тоном сказала Сильвер, – дело тут в твоем пилотском даре. Когда ты входишь в боевой режим – мозг задействует те же связи, что и в прыжке. Ты как бы обгоняешь свой метаболизм. Поль, у тебя есть еще лед?
– Есть, как не быть. Этого добра у меня много, – пожал плечами флегматичный Поль. – Вы же, дорогие, регулярно чистите друг другу носы, так у меня уже и аптечка под стойкой… Он тебя не порезал, Грег?
Палладиец выругался, поднимаясь с пола.
– А зря, – Поль качнул головой. – Немножко боли тебе не повредило бы.
Дик, ощутив слабость – так уже бывало после драки, – плюхнулся на тот самый табурет, где сидел Торвальд, и принял у Поля пакетик со льдом. Приложил ко лбу. Не помнил, по какой щеке пришелся удар – обе горели одинаково.
Хельга положила перед ним на стойку визор. Он просипел: «П'сибо».
