- Да-да, я знаю, вы ищете Князя. Пускай это вас не удивляет, но я - его доверенное лицо. Мне сообщили, что вы проявляете повышенный интерес к вышеупомянутому Князю. И мне поручили выяснить обстоятельства, заставившие вас искать встречи с моим доверителем.
Губастый замычал, приходя в себя, зашевелился.
- Решайте с вашим другом, - господин ткнул тросточкой в уголовника. Если вы хотите продолжить вечер в его компании, то... - он пожал плечами, ваша воля, я так и передам.
Федор решил. Удар ладонью по шее отключил губастого от революционной действительности. Губастый стек на грязные, мерзко пахнущие лестничные ступени.
- Я предлагаю покинуть шумные и опасные места. Здесь в достатке пригодных для конфиденциальных бесед помещений, где никто нам не помешает спокойненько все обсудить. Давайте найдем такую пустую комнату...
Господин повернулся и взял курс на коридор, который недавно покинул Назаров со своей ношей. Федор направился следом.
В коридоре хохотали. Какой-то полуматрос рассказывал дружку в толстовке и подружке в мужском костюме крайне неприличный анекдот.
Господин с тросточкой и Назаров миновали весельчаков и вскоре оказались у двери с нарисованной на ней углем забавной рожицей.
- Может, здесь свободно? Сейчас убедимся, - провожатый Назарова открыл дверь, заглянул внутрь. - Да, никого.
Он со словами "Прошу!" толкнул угольную рожицу, дверь уехала в комнату. Назаров смело шагнул за порог в действительно пустую комнату. Господина в пенсне, оставшегося ненадолго за спиной, Федор не опасался. Даже если у того и имеется пистолет под костюмом, то пока он его достанет...
- Это, конечно, неподобающие апартаменты для столь серьезной беседы, сказал господин, входящий в комнату вслед за солдатом и закрывающий за собой дверь, - но...
Назаров оглянулся, да поздно. Темная фигура, прятавшаяся за дверью, уже сделала шаг от стены. Сильный удар обрушился на голову солдата.
- Но есть места и похуже, - последнее, что услышал Федор...
* * *
Навстречу плыли табачные клубы, коридоры, лестницы, попадались и люди. Замутненный вгляд Марселя Прохоровича разглядел какую-то дверь, которую перед ним отворили. Вот и пустая комната, в которой сейчас будет... ах, даже сердце замирает от предвкушения того, что сейчас будет. Вот и волосатый кулак, летящий в лоб. И совсем-совсем темно...
* * *
"Надо будет обратить внимание Назарова, когда вернется, на эту компанию. Сдается мне, у этих людей можно выяснить, где Князь, - продолжал свое наблюдение Сосницкий, в то время как пальчики с длинными ногтями расстегивали ему брючный ремень. Что-то задерживается Назаров на своей разведке".
- Эй! - на плечо Сосницкого легла рука, тяжестью и неласковостью разительно отличающаяся от предыдущих рук на его теле. - Вставай, пошли!
По скуле учителя гимнастики словно невзначай провели холодным револьверным стволом. Сосницкий оглянулся. Узнавание не принесло радости за диванной спинкой стоял тот недавний матросик с лестничной площадки, да не один. С тремя вооруженными дружками. Отказать таким в их просьбе, подсказал Сосницкому его жизненный опыт - значит, быть огретым по башке и унесенным за руки и за ноги. Он и не стал отказывать. Вздохнув, поднялся. Пришлось применить силу, отрывая отчаянно цепляющиеся за френч неугомонные пальчики. Пришлось выдержать скабрезные анархистские ухмылки и их же похабные шуточки, пока приводил себя в порядок, возвращая пуговицы в петли.
- Давай двигай! - Дмитрия Сосницкого неделикатно толкнули в спину.
Вообще-то анархисты стояли очень удобно и не на очень твердых ногах, и вырубить их Дмитрий мог без труда. Но и место для потасовки не самое подходящее, и, главное, вдруг удастся у них что-то выяснить о Князе. Сосницкий пошел куда повели.
Повели его мимо азартно гуляющей разношерстной публики, вдоль стены, провели через дверь, по коридору, по узкой лестнице, на следующий этаж. Ввели в комнату, заполненную исключительно мусором. Выставили оттуда милующуюся полураздетую парочку.
Окружили его, стоящего посреди комнаты с драными обоями. Матросик, поигрывающий уже знакомым Сосницкому револьвером, нервный и потому опасный, и три его соратника, пьяненькие, веселые, вооруженные, неухоженные и разодетые, как огородные пугала.
- Чекист? - угрюмо поинтересовался матросик.
- Да нет, не чекист, - спокойно ответил Сосницкий.
- Врешь, гидра! Мне врешь! - заорал матрос и наставил на пленника револьвер. - Отвечать, зачем здесь! Меня не проведешь сказками, я сразу вас раскусил. Скажешь, что горлопанов приперся слушать - убью!
"Может", - вздохнул про себя Дмитрий и сказал:
- Нет, я по другому делу. Но я не чекист.
- Он корниловец, - вместе с рыганием произнес один из анархистов. Офицерик. Агитировать приперся.
- Кто ты и твои дружки?! Секунда на ответ!! - палец на наставленном на Сосницкого револьвере подрагивал от нетерпения.
"Надо пробовать Князя", - решил учитель гимнастики.
- Мы ищем Князя, если тебе это имя о чем-то говорит. Мы из Пензы, мы люди Кири, если знаешь такого. Доволен?
Дмитрий Сосницкий смотрел в переполненные бешенством глаза матроса, и вдруг до него дошло, что тот - самый обыкновенный кокаинист и нанюхался под самую завязку своего порошка. И потому вряд ли у него пропадет желание пристрелить так не понравившегося ему бывшего учителя гимнастики. Дамочка, прыгнувшая на шею Дмитрия, не иначе, являлась матросской зазнобой. А кому ж понравится, когда твоя зазноба у тебя на глазах бросается в посторонние объятия? "Эх, - горестно вздохнул про себя Сосницкий, - вечно эти женщины бросаются на меня не вовремя. Хотя и вовремя тоже бросаются. Но реже".
- Врешь, гидра, - прошипел матрос, - с такими Князь дел не водит. Ты чекистишка. Ты меня хотел купить! Ты меня... ты...
- Врет, Князя сегодня здесь нет, - перебил морехода-кокаиниста его рыгающий дружок.
"Ну, слава Богу, хоть что-то дельное от этих идиотов удалось узнать". И Сосницкий, несмотря на наставленный револьвер, осмелился продолжить разговор спокойным, без тени тревоги голосом;
- А где я его могу найти? Князь отблагодарит вас за помощь.
- Гнида чекистская! Я тебя вижу насквозь, насквозь, насквозь!!! Меня, меня дурит! - Здравый рассудок стремительно покидал морячка...
Дмитрий Сосницкий не любил огнестрельного оружия. Оно дарит слабакам и трусам шанс на победу, а они этого не заслуживают. Он всегда хотел, страшно хотел добиться, чтобы ни одна тварь дешевая не сумела бы его одолеть только потому, что в руках у этой твари - пистолет, а у него - пустые руки. Дмитрий всегда верил в свою исключительность, и эта вера заставляла его работать над собой, работать над переводом своих желаний в осуществленную действительность. И с некоторых пор он перестал брать с собой оружие и перестал опасаться вооруженных дешевок...
