Кабину освещали два круглых желтых светильника на потолке. Единственное, что бросилось в глаза Бейли, — репродуктор на панели перед первым сиденьем и отсутствие какого-либо управления.
— Водитель, наверно, сидит за перегородкой? — спросил он.
— Совершенно верно, партнер Элайдж. А команды подаются таким образом. — Он щелкнул рычажком, красный огонек рядом замигал, и Дэниел произнёс: — Можно отправляться. Мы готовы.
Машина слегка зашумела, их чуть-чуть прижало к спинке сиденья, но тут же шум и давление прекратились, и за ними ничего не последовало.
— Мы что, уже едем? — удивился Бейли.
— Да, эта машина движется не на колесах, а на диамагнитной силовой подушке. Чувствуется только торможение или ускорение.
— А повороты?
— Машина автоматически уравновешивает крен. То же происходит на подъёмах и спусках.
— Сложное, должно быть, управление, — сухо заметил Бейли.
— Полностью автоматизированное. Машину ведёт робот.
— Угу. — Бейли уже узнал всё, что хотел. — Нам долго ехать?
— Около часа. По воздуху было бы быстрее, но я позаботился о том, чтобы поместить вас в укрытие, а солярианский аэроплан нельзя изолировать настолько плотно, как эту машину, в которой мы едем.
Бейли такая заботливость привела в раздражение — он почувствовал себя ребёнком под опекой няньки. Почти так же раздражала его, как ни странно, речь Дэниела. Ему казалось, что эти безупречно правильные фразы быстро выдадут, кто тот такой.
Бейли обратил испытующий взгляд на Р.Дэниела Оливо. Робот, сидя неподвижно, смотрел прямо перед собой, и пристальное внимание Бейли его, как видно, не смущало.
Кожа Дэниела была сделана безукоризненно, каждый волосок на голове и на теле любовно и искусно посажен на место. Под кожей вполне натурально двигались мускулы. Усилий не пожалели, не упустили ничего — даже самую малость. Но Бейли знал по опыту, что на конечностях и грудной клетке Дэниела есть невидимые швы, по которым робота можно вскрыть и починить в случае надобности. Он знал, что под этой столь натуральной кожей находится металл и силикон, что в черепной коробке помещается позитронный мозг — мощный, но всё-таки позитронный, что «мысли» Дэниела — всего лишь короткие импульсы позитронов, бегущие по тщательно продуманным и собранным электронным схемам.
Но что может разоблачить его в глазах специалиста, не знающего заранее, кто он? Легкая неестественность речи? Полная невозмутимость, отсутствие эмоций? Самое его совершенство?
Однако время идёт. Бейли сказал:
— Давайте поговорим, Дэниел. Думаю, вы перед отправкой сюда получили кое-какую информацию о Солярии?
— Да, партнер Элайдж.
— Хорошо — а вот мне её дать не потрудились. Каковы размеры планеты?
— Диаметр 9500 миль. Это самая большая из трёх планет системы и единственная обитаемая. По климату и атмосфере напоминает Землю, процент плодородных земель выше, чем на Земле, а содержание полезных ископаемых — ниже, но разрабатываются они менее интенсивно. Солярия экономически самостоятельна и благодаря экспорту роботов обеспечивает себе высокий уровень жизни.
— Население?
— Двадцать тысяч, партнер Элайдж.
Бейли сделал прикидку и мягко сказал:
— Вы, наверно, хотели сказать — двадцать миллионов? — Обладая лишь приблизительными сведениями о Внешних Мирах, Бейли тем не менее знал, что, как ни мало они населены, количество их обитателей исчисляется всё-таки миллионами.
— Двадцать тысяч, партнер Элайдж, — повторил робот.
— Значит, планета заселена недавно?
— Отнюдь нет. Солярия объявила о своей независимости два столетия назад, а заселена была за век до этого. Численность населения намеренно поддерживается в пределах двадцати тысяч — подобную цифру сочли оптимальной сами соляриане.
— Какую же часть планеты они занимают?
— Всю плодородную зону.
— Сколько это будет в квадратных милях?
— Тридцать миллионов квадратных миль, включая пограничные районы.
— И это на двадцать тысяч человек?
— Здесь работает также около двухсот миллионов позитронных роботов, партнер Элайдж.
— Иосафат! Что же получается — десять тысяч роботов на человека?
— Самый высокий показатель во Внешних Мирах, партнер Элайдж. Второе место занимает Аврора, а там на человека приходится всего пятьдесят роботов.
— Зачем им столько роботов? Куда девать такое количество продовольствия?
— Производство продуктов питания — не самое главное в экономике Солярии. Важнее горные работы, а самое важное — производство энергии.
У Бейли голова закружилась при мысли о таком количестве роботов. Двести миллионов! И так мало людей. Должно быть, эти роботы прямо-таки кишат повсюду. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Солярия населена исключительно роботами — трудно было бы разглядеть тонкую человеческую прослойку.
Бейли вдруг потянуло увидеть всё своими глазами. Он вспомнил беседу с Миннимом и социологический прогноз, согласно которому Земле угрожает гибель. Всё это казалось далёким и нереальным, но помнилось. Собственные заботы и переживания после отлёта с Земли заслонили невероятные истины, о которых столь хладнокровно, выговаривая каждый звук, вещал Минним, но не стерли их из памяти.
Бейли всегда старался добросовестно нести службу, и даже страх перед открытым пространством не мог помешать ему исполнять свои обязанности. Сведения, полученные от космонитов — в данном случае от космонитского робота, — имелись и у земных социологов. Необходимы личные наблюдения — и его долг, хоть и неприятный, заняться ими. Бейли посмотрел вверх.
— Эта штука убирается, Дэниел?
— Простите, партнер Элайдж, я не совсем понял вас.
— Верх машины съёмный? Можно убрать его так, чтобы мы оказались… под открытым небом? (Он чуть не сказал по привычке «под куполом».)
— Да, можно.
— Тогда сделайте это, Дэниел. Я хочу посмотреть.
— Простите, но я не могу этого допустить, — серьёзно ответил робот.
— Послушайте, Р.Дэниел! — изумленно воскликнул Бейли, подчеркнув это «Р». — Скажу иначе. Я приказываю вам опустить верх.
Ведь он же робот, хоть и человекоподобный. Он обязан подчиняться приказам.
Но Дэниел, не двинувшись с места, сказал:
— Я вынужден сослаться на то, что моя первая обязанность — не причинять вреда вам. Из моих инструкций и личного опыта следует, что находиться в открытом пространстве для вас вредно. Поэтому я не могу исполнить ваше приказание.
Бейли почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и в то же время понял, что сердиться бесполезно. Да, Дэниел робот, а Бейли хорошо знал Первый Закон роботехники. Тот гласил: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред».
