— Странностями? — нахмурился обиженный Бейли. Применительно к себе это слово ему не нравилось.
— Так, например, я сразу подумал о том, что нужно протянуть рукав. Мне хорошо известно ваше неприятие открытого пространства, поскольку вы росли в земном Городе.
Бейли резко сменил тему. То ли потому, что его назвали человеком со странностями и надо было отыграться, то ли потому, что жизнь научила его сразу распутывать все логические неувязки.
— На корабле обо мне заботился робот. Робот, — не без ехидства ввернул Бейли, — который и выглядит как робот. Вы его знаете?
— Я говорил с ним перед тем, как подняться на борт.
— Как его зовут? И как его можно вызвать?
— РХ-2475. На Солярии роботов называют только по серийным номерам. — Дэниел перевёл взор на контрольную панель у двери. — Вот кнопка его вызова.
Бейли взглянул туда же. Кнопка, на которую указал Дэниел, была обозначена «РХ», так что её функция не вызывала сомнений. Бейли нажал её, и минуты не прошло, как явился робот, который выглядел как положено роботу.
— Ты РХ-2475? — спросил Бейли.
— Да, господин.
— Ты недавно говорил мне, что за мной должен кто-то прийти. Это он? — Бейли показал на Дэниела.
Роботы встретились взглядами, и РХ-2475 сказал:
— По документам, да.
— Больше тебе ничего о нём не говорили? Тебе описали его внешность?
— Нет, господин. Только назвали имя.
— Кто назвал?
— Капитан корабля, господин.
— Он солярианин?
— Да, господин.
Бейли облизнул губы. Следующий вопрос будет решающим.
— Какое же имя тебе назвали?
— Дэниел Оливо, господин.
— Хорошо, бой! Можешь идти.
Робот изобразил поклон, повернулся кругом и ушёл.
Бейли задумчиво посмотрел на своего партнера.
— Вы мне сказали не всю правду, Дэниел.
— В каком смысле, партнер Элайдж?
— Разговаривая с вами, я кое-что вспомнил. РХ-2475 говорил мне, что за мной придёт человек. Я отчетливо это помню.
Дэниел спокойно выслушал его и ничего не ответил.
— Я подумал, что робот мог ошибиться, — продолжал Бейли. — Или должен был действительно прийти человек, а потом его заменили вами, а РХ-2475 о том не информировали. Но, как вы сами слышали, выяснилось, что это не так. Робот проверял у вас документы, ему назвали ваше имя. Только назвали не полностью, а, Дэниел?
— Да, моё имя роботу назвали не полностью, — согласился Дэниел.
— Вас ведь зовут не Дэниел Оливо, а Р.Дэниел Оливо, верно? То есть робот Дэниел Оливо.
— Совершенно верно, партнер Элайдж.
— Отсюда следует, что РХ-2475 не сообщили, что вы робот. Подразумевается, что вы человек. С вашей внешностью такой маскарад возможен.
— Не могу оспаривать ход ваших рассуждений.
— Тогда продолжим. — Бейли охватила свирепая радость. Он шёл по следу. Пусть это был не такой уж важный след, но сейчас Бейли делал то, что умел делать хорошо. Настолько хорошо, что его стоило тащить сюда через весь космос. — Итак, зачем нужно было обманывать несчастного робота? Ему всё равно, робот вы или человек. Он бы в любом случае подчинился приказу. Поэтому разумно будет предположить, что солярианский капитан, который информировал робота, и солярианские чиновники, которые информировали капитана, тоже не знали, что вы робот. Как я уже сказал, это разумное предположение, но, может быть, не единственное. Что скажете — прав я или нет?
— Полагаю, что вы правы.
— Ладно, значит, отгадал. Но в чём же тогда дело? Доктор Хэн Фастольф, рекомендуя вас солярианцам как моего партнера, умолчал о том, что вы робот. Разве это не опасно? Соляриане будут очень недовольны, если узнают правду. Зачем было это делать?
— Мне объяснили так, партнер Элайдж, — ответил андроид. — Сотрудничество с человеком из Внешнего Мира поднимет вас в глазах соляриан, а сотрудничество с роботом — унизит. Поскольку я знаю ваши обычаи и легко могу сработаться с вами, было признано разумным позволить солярианам считать меня человеком, причём прямого обмана, то есть заявления, что я человек, не было.
Бейли как-то не верилось в это. Такое внимание к чувствам землянина несвойственно космонитам, даже таким просвещенным, как Фастольф. Нет ли тут другого объяснения, подумал он и спросил:
— Кажется, Солярия славится во Внешних Мирах своими роботами?
— Я рад, что вас посвятили в основы солярианской экономики, — сказал Дэниел.
— Никто меня не посвящал. Я знаю, как пишется слово «Солярия», и тем мои познания о ней ограничиваются.
— Тогда я не понимаю, партнер Элайдж, что заставило вас задать этот вопрос, так как он исключительно точен. Вы попали в цель. В моей памяти записано, что во всех пятидесяти Внешних Мирах Солярия широко известна разнообразием и совершенством выпускаемых ею роботов. Она поставляет модели различных модификаций во все Внешние Миры.
Бейли кивнул с мрачным удовлетворением. Дэниелу, конечно, не понять его интуитивного умозаключения, исходящего из того, что человек слаб. А объяснять Бейли не собирался. Если Солярия — производитель роботов, известный на всю Галактику, у доктора Хэна Фастольфа и его сотрудников могли быть чисто личные и вполне людские мотивы продемонстрировать собственного робота экстра-класса. О том, чтобы щадить чувства землянина, никто и не думал.
Им просто лестно одурачить солярианских экспертов, подсунув вместо человека аврорианского робота.
Бейли почувствовал себя намного лучше. Странное дело: вся мощь его интеллекта была бессильна побороть панику, а уступка собственному тщеславию сделала это мгновенно.
Помогло и сознание того, что космониты тоже грешат тщеславием.
Иосафат, все мы люди, подумал он. Даже и космониты.
Вслух он произнёс почти весело:
— Долго ещё ждать машину? Я готов.
Рукав, протянутый по просьбе Дэниела, не очень подходил для своей нынешней задачи. Человек и андроид шли по гибкой кишке, которая раскачивалась и прогибалась под их весом. В космосе, как смутно догадывался Бейли, по ней было бы легко перелететь с корабля на корабль — достаточно один раз оттолкнуться.
На другом конце рукав сморщился, будто стиснутый рукой великана. Дэниел, у которого был фонарик, встал на четвереньки, и Бейли пришлось последовать его примеру. Таким манером они преодолели последние двадцать футов и наконец добрались до своего транспорта.
Дэниел закрыл дверь, плотно задвинул её. Что-то сильно щелкнуло — наверное, отсоединили рукав.
Бейли с любопытством осмотрел машину — ничего экзотического в ней не было. Два сиденья, одно за другим, каждое рассчитано на троих. С обоих концов каждого сиденья — дверцы. Глянцевитые прямоугольники — должно быть, окна, — чёрные и непрозрачные, разумеется, поляризованные. Бейли знал, как это делается.
