Вики много и подолгу спала, отдыхая от волнений последних дней. Мы все ходили вокруг нее на цыпочках, сдувая с нее воображаемые пылинки. Это всего лишь оборот речи, не спорю, но никто не решался даже возразить ей в обычном разговоре, что ее несказанно раздражало, и все стремились потакать всем ее капризам, что приводило ее в бешенство. Но мы старательно терпели все ее выбрыки и пользовались любым случаем, чтобы спокойно пообщаться в ее отсутствие.
Висси после отлета два дня почти без остановки жрал, приводя меня в трепет. Мне казалось, что он вот-вот треснет, и временами хотелось оттащить Советника от синтезатора, пока его не разорвало в буквальном смысле. Но Вики не дала мне его тронуть, и пришлось смириться – я старался не подходить к Висси вообще, а за едой и не смотрел в его сторону. Наконец он свернулся в камешек, я сунул его в подходящий ящик, где он с тех пор и пребывал в бесформенном состоянии.
Рик задал координаты бортовому компьютеру и тоже завалился дрыхнуть – два дня перед отлетом он носился по Леколете, как проклятый, занимаясь своими делишками, и появлялся только для того, чтобы пнуть меня или Тиарана, считая, что мы слишком долго копаемся, собираясь в дорогу.
Нам, впрочем, тоже хватало, чем заняться перед отлетом. Одна доставка стоимости моей драгоценной головы с корабля в хранилище банка изрядно потрепала мне нервы. Я уж молчу о том, как Питер удружил нам всем, быстренько соорудив по чертежам, украденным у «Транзита», робота-няньку, воткнув ему мозги пылесоса-чертежника Билли. Тот несказанно обрадовался своей новой роли и, разгуливая по судну, без остановки в голос распевал колыбельные. Недолго думая, я загнал его в пустую каюту и запер, пока кому-нибудь не пришла в голову мысль разнести его на части, чтобы он, наконец, заткнулся хоть на время.
Закрывая за ним дверь, я вспомнил его несчастного хозяина, который проводил свою одинокую жизнь в компании этого невыносимого болтуна, периодически выкидывая его в окно, бедного Джейка, которому так и не удалось воспользоваться плодами своих трудов. И еще подумал о том, что если Создатель и существует, то он очевидно несправедлив к собственным творениям. Каждому свое, эхом отозвался чей-то слабый голос в отдалении, в самой глубине мозгов, и я признал, что мир устроен именно таким образом, печальным или нет – не нам судить, и смирился.
Да, чуть не забыл... Моя бедная арказотта таки сдохла, брошенная в грузовом отсеке без присмотра и полива. Воняло рядом с ней просто невыносимо, и мне пришлось натянуть на голову шлем от вакуумного скафандра, чтобы не задохнуться. Тиаран рвался мне помочь, но я выгнал его, осторожно собрал и выкинул в утилизатор скользкие гниющие остатки. Да уж, не повезло бедной арказотте, хозяин ей достался невнимательный и бессердечный, мягко выражаясь.
Погрустив немного, я взял в руки контейнер, чтобы выкинуть и его, как увидел, что из грунта пробивается малюсенький росточек. Обрадовавшись, я поволок коробку в рубку, и теперь она стояла в углу на разумном расстоянии от лампочки Тиарана – достаточном, чтобы поддержать его хилые силы, но не дать ему вымахать ростом со слона.
Так вот, после всей этой возни мы сидели с Тиараном в рубке, бестолково трепались ни о чем, пока я, наконец, не собрался с духом, чтобы выяснить, чем так насолил ему Висси, а заодно под шумок узнать, почему он считает наше мышастое чучело дамой. Недолго думая, с этого я и начал допрос:
– Скажи мне все-таки, почему ты упорно называешь нашего приятеля Виссилибарта «она»? Потому что он явился тебе в виде вашей Матери всего сущего?
Блестки вокруг его глаз вспыхнули от негодования. Ну да, признаю, я не старался быть деликатным, но как иначе выяснить то, что он так ловко скрывал от меня до сих пор?
– Ты дурак, Эркейд! – воскликнул он, но эта присказка меня уже не задевала. – Ты что, очевидных вещей не замечаешь?
– Каких? – я искренне удивился.
Тиаран внезапно успокоился.
– Ах да, ты же не знаешь нашей истории.
– Как это? Знаю...
– Что именно и в каких пределах? – он уставился на меня ехидно прищуренными глазами, и тут я сообразил, что история Бирсайда известна мне лишь со слов Висси, которого я знаю настолько мало, что верить ему безоговорочно было бы крайней глупостью.
Я поднял руки.
– Сдаюсь. Не знаю. Расскажи.
– Ты знаешь, как звали Коричную даму? – грустно вздохнул Тиаран. – Не знаешь, я в этом уверен. Потому что ее звали... до того, как она ушла... да, так вот, ее звали Виссилибарт Тиаран.
Мои глаза полезли наружу.
– Нет, нет... подожди, не торопись... Тиаран – твое родовое имя? Она твоя родственница? Но разве она может быть тебе родственницей, если тебя, вернее, твое тело того... клонировали? И разве Виссилибарт – женское имя? А как тебя зовут, в таком случае? – вопросы полезли из меня сплошным потоком.
– Уфф, помедленнее, пожалуйста, – вздохнул он. – Сказать, что она моя родственница можно, но с большой натяжкой. То есть моя линия клонов идет от ее сына. Проще и точнее сказать, что она пра-пра-прабабка моего бывшего тела, тебя это устраивает?
Я пожал плечами. Причем тут устраивает – не устраивает?
Тиаран усмехнулся, глядя на изумленное выражение моей физиономии, и добавил:
– Всех ее потомков зовут Тиаранами, так что это имя и является моим истинным. Что там тебя еще интересовало?
– Но как?.. Как она превратилась в эту мышь?
– Никак... Настройщики могут иметь любую форму, которая оптимальна для них в любом времени и пространстве. Как гласит протокол случившегося, составленный компьютером, в присутствии которого она ушла, Виссилибарт просто исчезла, а вовсе ни в кого не превращалась.
– Как это?
– Не знаю, но не доверять показаниям компьютера трудно. Как будто прошла сквозь невидимую поверхность – вот только что была, и вдруг ее не стало.
Гм... я потер подбородок, пытаясь вспомнить, что мне рассказывал Рик про свое путешествие к этой... как ее... золотой дуре, той самой, к которой мы сейчас направляемся. Подозрительно похоже. А вдруг Рик тоже Настройщик, инкогнито, так сказать? Меня обуял приступ паранойи – а что за тип сидит напротив меня? Не человек, не машина и столько знает про Настройщиков... Откуда? А сам-то я кто?
– Что-то ты побледнел, друг мой, – улыбнулся Тиаран, поднимаясь из своего кресла. – Не выпить ли тебе глоток чего-нибудь успокоительного?
– Нет, – я потряс головой, – ни в коем случае.
Я и на трезвую голову не в состоянии разобраться, что вокруг происходит!
– А почему?.. Почему ты на нее так злился раньше?
Вспомнилось, какими глазами он смотрел на Висси там, в гостинице – из них выглядывала самая настоящая ненависть или я ничего не понимаю в людях, даже если они машины.
