Не столько языком, сколько жестами и мимикой домоуправитель объяснил, что покойников разобрали родственники, что старшина свалился в лихорадке и долго, наверное, тоже не протянет, а похоронить ведьму соответствующим образом не удалось, поскольку могила все время заплывает водой. При этом он указал на видневшуюся невдалеке квадратную яму, до краев наполненную мутной жижей.
— Решили… значит… вас дождаться, — запинаясь, добавил он. — Тем более что ее и касаться-то страшно. Псина тут бездомная бегала… Только лизнула ее и сразу околела… Вот такие дела…
— Ты цветов достать можешь? — перебил домо-управителя Окш…
— Каких… таких… цветов? — Тот выпучил глаза.
— Обыкновенных. Красных, желтых, белых. Да побольше…
— Затрудняюсь даже сказать что-то определенное… — Похоже было, что домоуправитель никак не мог сообразить, что от него хотят.
— А ты ничего и не говори. Иди и собирай. Если, конечно, жить хочешь.
— Понял! — Похоже, что закипающая в Окше ярость так шибанула домоуправителя по мозгам, что весь хмель мгновенно выветрился. — Сделаем!
— Но только чтоб быстро!
…Когда над телом Рагны вырос холм из мятых полевых цветов — мешками их пришлось таскать — и над берегом распространился столь не свойственный этому месту аромат васильков, ромашек, колокольчиков и диких тюльпанов, Окш приказал всем зевакам отойти подальше. Нечего посторонним глазеть на испытание секретного оружия, тем более что еще неизвестно, чем это испытание закончится — грандиозным успехом или еще более грандиозной неудачей. Затем он направил «дырокол» на благоухающую цветочную груду…
Стрелу посылает в цель натянутая тетива, пулю — воздух, сжатый поршнем многозарядки до неимоверной плотности, клинок черпает силу из всех видов излучения, а для того чтобы пробить пространство, нужна энергия его антипода — неисчерпаемая энергия времени.
Уже спустя мгновение на расстоянии нескольких пядей от переднего среза «дырокола» появился зародыш межпространственной дыры — нечто почти неуловимое для глаза, похожее на крошечный мыльный пузырь. По мере подкачки энергией дыра быстро расширялась, образовав перед Окшем незаметный со стороны экран, лишь слегка искажавший контуры находящихся за ним предметов.
Если бы Окш отважился вдруг сделать несколько шагов вперед, то вместе со своим оружием неминуемо исчез бы из этого мира. Та же самая участь ожидала любую вещь, прилетевшую извне.
Как он и планировал заранее, оружие получилось универсальным. Сейчас межпространственная дыра выполняла роль щита, но пора было отпускать ее на волю. Момент отрыва Окш уловить не успел, просто еле заметная рябь всколыхнулась впереди (словно над землей на мгновение возникло и тут же пропало раскаленное марево) да перед носом «дырокола» возник новый призрачный пузырь. Двигалась дыра быстро, но все же гораздо медленнее, чем стрела или пуля, — наверное, не успела набрать достаточного запаса энергии. Проследить ее путь можно было лишь по исчезновению всего того, что на этом пути попадалось: сначала отдельных камней, валявшихся на берегу, потом, по мере того, как дыра опускалась, верхнего слоя гальки и наконец засыпанного цветами тела Рагны. Там, где дыра вошла в воды озера, образовался стремительно удаляющийся бурун, превратившийся затем в кипучий, но недолго просуществовавший водоворот.
Дыра, выдохнувшись, исчезла, а где-то совсем в другом мире — может, ледяном, может быть, раскаленном, а может, почти таком же, как этот, — прямо с неба хлынул водопад, несущий на себе облепленное цветами тело мертвой девушки…
— Лишнего перебрать не боишься? — Хавр демонстративно вертел в руках свою кружку, в которой нынче не побывало еще и капли хмельной влаги. — Я не любитель учить других уму-разуму, но, если ты не остановишься, скоро в твоих жилах вместо крови будет одно вино. А я еще не слыхал, чтобы бурдюк с вином совершил хоть что-то толковое.
— Ты когда-нибудь встречал максара-пьяницу? — Окш старательно подбирал слова и еще более старательно произносил их, но ощущалось, что язык ему уже давно не помощник, а скорее обуза.
— Встречал. Тебя, — спокойно ответил Хавр.
— А знаешь, почему максары не находят удовольствия в пьянке? — Указательный палец Окша нацелился на Хавра.
— Наверное, потому же, почему грешник не находит успокоения на том свете. Грехи не позволяют.
— А вот и нет! — с чувством возразил Окш. — Им просто не хватает собутыльников. Дружить между собой максары не умеют. Каждая пьянка неминуемо кончилась бы если не смертоубийством, то скандалом. А пить с людьми тошно. Как можно пить с существом, вся мелкая душонка которого у тебя как на ладони?
— В этом смысле я для тебя просто находка, — усмехнулся Хавр. — И скандала устраивать не стану, и душа моя от тебя надежно сокрыта.
— Нет! Ты еще хуже максара! — Окш стукнул по столу кружкой так, что наполовину обглоданная жареная рыбина перевернулась на блюде. — Максар убивает, насилует и предает потому, что не может иначе! Это неотъемлемое свойство его природы! Его нельзя укорять за творимое зло, как нельзя винить волка за то, что он режет скот! Ты же тварь совершенно другого пошиба! У тебя была возможность выбирать между добром и злом! Но ты принял сторону зла и твердо следуешь этим путем! Нет ничего отвратительней, чем травоядная скотина, пожирающая падаль! Ты не способен любить! Ты не способен хранить верность! Ты предал Карглака и обязательно предашь меня!
— А что ты, интересно, за подарок такой? — все так же спокойно поинтересовался Хавр. — Я любить тебя не нанимался. Мог бы, конечно, только таких денег у тебя нет и никогда не будет. Сейчас мы скачем в одной упряжке, но, если наши пути разойдутся, я, не задумываясь, поверну в сторону. Каждый преследует свою выгоду, не мне это тебе объяснять. Однако наш разрыв случится не скоро. Где я еще найду такого союзника, как ты?
— Я тебе не союзник! — Теперь пришла очередь запрыгать на блюде фаршированному каплуну. — Ты служишь мне на тех же условиях, на которых раньше служил Карглаку. За деньги! Волк и буйвол никогда не станут союзниками, а тем более друзьями!
— Карглаку я действительно служил за деньги и получал их от него немало. Тебе же пока приходится верить на слово. Более того, ты уже задолжал мне приличную сумму. Надеюсь, она пошла на пользу нашему делу?
— Надейся, надейся… — пробормотал Окш, стараясь попасть струей вина в кружку. — Только напомни, какое именно дело ты имеешь в виду?
— Не паясничай, тебе это не к лицу. Нам нужно быть готовым к самым неожиданным сюрпризам… Мне очень не нравится то, что происходит в Чернодолье.
