– Что, жалко меня стало? – вкрадчиво спросила раненая женщина и тихонько застонала.
– Тема закрыта, – отрезал я. – Я уже два года не состою в обществе защиты диких животных. Мне однажды в зоопарке обезьянка язык показала.
– А мы и не животные вовсе, – сказала волчица мягким женским голосом, грустно глядя мне в глаза. – Мы те же люди, только способностей у нас больше. Эх, кто же меня, такую калеку, теперь замуж-то возьмет?… Но ты не переживай, Бонифаций. Война есть война. Она никого не щадит, ни женщин, ни детей… Ты очень смелый воин. Не каждый человек способен убить столько оборотней. Ах-х-х!.. Курить охота, сил нет. Бонифаций, будь так добр, прикури мне сигаретку, пожалуйста… А то я же не могу, с одной рукой-то…
Я прикурил. Протянул.
– На, кури.
– Спасибо…
Внезапно мое запястье попало в железные тиски. Девка с нечеловеческой силой рванула меня, крутанула и швырнула о землю. Сверкнула молния.
Прямо надо мной склонилась оскаленная морда взбешенной твари.
Через мгновение продырявленная сучья голова откинулась назад. Тело оборотня повалилось набок. А я все стрелял и стрелял в голову хитроумной скотины, перемалывая ее мозги серебряными пулями.
Когда зеленое торнадо над кусками черепа суки-Барбары прекратило вальсировать, я наконец поднялся. Глядя на измочаленный труп вервольфа, прикинул, как геройствовать дальше.
Бросив взгляд на часы, понял, что ситуация усложнилась. Самке все-таки удалось ввести меня в транс. Чудом в себя пришел. Еще полсекунды – и все. Загрызла бы бестия. А как у нее гипноз-то получился? Здорово она меня в транс вогнала! Животный магнетизм, само собой, имел место. Но не в этом причина.
Стимуляторы! Точно! Я ж ей целых девять штук стимов скормил. Как слону, а не волку. Вот и результат. В себя она пришла минут через десять. Потом еще сорок минут мозги мне пудрила, о загубленных щенятах рассказывала. Но все равно. Кое-что ценное выудить из нее удалось…
Итак, у меня в распоряжении десять-пятнадцать минут. Сюда наверняка примчится отделение лучших из лучших. Таких отрезанными головами не удивишь. Надо придумать что-то поумней и попроще. А гроза не унимается. Насморк сегодня точно заработаю!
Решив, что лучшее – злейший враг хорошего, я на всякий пожарный напялил на себя бронежилет и каску. Проглотил еще пару капсул стимов. И направился в родную лужу, которая за это время ощутимо поднялась: воды было по пояс. Ну и хорошо. В этом болотце, конечно, холодно и сыро, но шансов уцелеть все-таки побольше, чем в лесу. Через минуту я добрел до знакомого места и вновь прикинулся невинным земноводным.
Под вспышки молний отделение оборотней выскочило из леса, как группа перепуганных монашек-девственниц, увидевших фаллос пьяного сатаны.
Не обращая ровно никакого внимания на трупы товарищей, шесть вервольфов мгновенно выстроились в круг, спиной к спине, ощетинились автоматами, передернули затворы и приготовились к бою.
Они что, с ума тут уже все посходили? Понимаю, конечно, загадочная смерть товарищей, гроза, гром. Нервы на пределе. Арнольд улизнул. Опять же ночь, темный незнакомый лес… Неуютно, конечно. Это вам не в трансильванском замке невинными младенцами лакомиться и, облизывая окровавленные пальчики, о высоком искусстве рассуждать.
Но нельзя же так лицо, то есть морду, терять!
Не скрою, мне в голову даже прокралась ласкающая самолюбие мысль, что до штаба нелюдей каким-то образом дошла жуткая весть о мужественном изувере, Фехтовальщике, крутом парне Бонифации Македонском, полновластном владыке здешних лесов. Но, чуток поразмыслив, я с сожалением отмел данную версию, столь же приятную, сколько и маловероятную. Ибо даже мое появление в обнимку с дедом явно не заставит шестерых до зубов вооруженных верволь-фов выстраиваться на дне оврага в круговую оборону, будто… Будто по пятам идет стадо разъяренных панд.
Мама родная! Точно. Засранцев выследили панды. Это единственное разумное объяснение. Ух ты! Что сейчас будет!.. Убедительная просьба: «Всем слабонервным туристам покинуть овраг!»
Я к слабонервным себя не относил. Поэтому расположился поудобнее в любимой луже. Пожалел, что не захватил видеокамеру. Тем более что предстоящее зрелище обещало быть не только кровавым, но и хорошо освещенным: откудато из леса выплыла шаровая молния и зависла метрах в двадцати над вервольфами. Они лишь на секунду подняли головы, оценили обстановку и больше на электрический шарик внимания не обращали. И это правильно. Молния еще неизвестно – шарахнет или нет. А пандюки – существа более предсказуемые. Их и следует опасаться, не отвлекаясь на нестандартные осветительные приборы.
Эй, гарсон! Пива и чипсов! Букмекер! Ставлю все на победу пандюков! Спасибо, гарсон, сдачи не надо. Бармен, сделайте звук погромче!.. Спасибо.
Шаровая молния чуть подрагивала, временами переливаясь то золотым, то голубовато-зеленым. Она освещала округу, словно игрушечное солнце из «Детского мира». Гроза и ливень, ночь прекрасна! Скоро на сцене появятся пандюки. И шоу начнется.
И тут я понял, что не прав.
Какое, на фиг, пиво, какой гарсон, какой букмекер?! Если побоище произойдет, то хана всей Руси-матушке и Великому Новгороду-батюшке!.. В мозгу четко нарисовалась одна из дедовых книжек, посвященная различным способам «заражения вирусом оборотничества».
Логическая цепочка, вспыхнувшая тревожными лампочками, отличалась пугающей простотой. Если произойдет схватка, то оборотни наверняка покусают пандюков, пандю-ки наверняка напьются крови оборотней. Оборотни, возможно, со временем выздоровеют. Но не в этом ужас. Панды обязательно мутируют. С ними что-то произойдет. Не в этом поколении, так в следующем. Они стопроцентно станут носителями «гена оборотня». И рано или поздно на Руси появятся пандюки-оборотни. Их с каждым годом будет все больше. Это будет эпидемия. С нормальными пандюками и сейчас воевать практически невозможно. А уж с пандами-оборотнями точно никак не получится. И даже Святая Анастасия не поможет. Ведь оборотни не в ее компетенции. Оборотни – из команды дьявола. А он такого шанса никак не упустит.
И тогда настанет конец света.
Итак, мои действия. Снимаю с обреза глушитель, без него убойная сила выше, делаю максимальный заряд. Командую: вести огонь по головам всех оборотней в радиусе ста метров. Затем: огонь по головам всех панд в радиусе ста метров. Никто из этого оврага живым уйти не должен. Чуть приподнимаюсь над водой, до груди. Пли!
Не успел я довести до обреза последний приказ, как со всех сторон на кольцо оборотней бросилась огромная стая панд, десятка три. Автоматный огонь, рев пандюков, волчий рык! Казалось, на дне оврага заработала адская мясорубка.
