И космическое послание начало постепенно затухать. Я решил, что волчок, видимо, улетел так далеко, что его сигналы теперь не могут достигнуть Земли, не могут добраться и до меня.
— Ну вот и все, Мартин, — покачал я головой. — Все кончено.
Я сделал еще шагов десять, направляясь к дому, как вдруг с моих губ слетело еще одно слово. Слетело само собой, но я знал, почему это произошло.
— Бог, — произнес я.
Люди, рожденные от пламени
Мы возвращались из небольшого городка Санта-Вельда в штате Колорадо, где посетили новый центр ядерных исследований. Было далеко за полночь, ярко светила полная луна, над автострадой стелился густой туман. Дег вел машину, а я дремал рядом с ним. И вдруг я почувствовал, как в моей свесившейся на грудь голове все разом за-звонили колокольчики тревоги. Я вздрогнул и, открыв глаза, увидел огромный Кадиллак — он вынырнул из тумана и ослепил нас яркими фарами. С грохотом перелетев через разделительный барьер, машина, едва не перевернувшись, на двух колесах с огромной скоростью неслась прямо на нас.
— Сворачивай, Дег! — закричал я, но он и сам догадался это сделать. Кадиллак с ревом и со страшным скрежетом колес по асфальту пронесся мимо, врезался в другое ограничительное заграждение, вылетел за обочину и исчез в тумане. Дег резко затормозил, наша машина остановилась, остро запахло горелой резиной. Мы выскочили на дорогу…
Но было уже поздно. Кадиллак пылал метрах в сорока от нас. В тумане светилось красное и голубое пламя. И желтое тоже.
— Поезжай, Дег, к ближайшему телефону, вызови скорую и полицию, — попросил я. Он хотел было что-то ответить, но потом кивнул, сел в машину и умчался. Я перебрался через оградительный барьер и направился к горящему Кадиллаку. На земле видны были глубокие следы сумасшедшей машины. Я понял, что она разбилась, налетев на опору башни высоковольтной сети. Пахло горелым металлом и маслом.
Слышался громкий треск бушующего пламени. Кадиллак мог взорваться с минуты на минуту. Я замедлил шаги. Черт возьми, как же плохо все кончилось! Для тех, кто находился в машине…
Но тут я увидел юношу. Шатаясь, он возник из тумана шагах в двадцати от меня. Он показался мне призраком.
— Эй, эй, вы! — крикнул я и бросился к нему. Он остановился, развернулся и пошел ко мне, двигаясь, словно робот, как-то автоматически. Мне показалось, что он раскачивался взад и вперед. Я заметил, что лицо его было залито кровью. Я схватил его за руку.
— Есть там еще кто-нибудь? — Юноша жестом дал понять — нет.
Высвободив руку, он отвернулся от меня и сделал несколько шагов. Три, четыре… Потом со стоном упал лицом вниз.
Что делать? Заняться им или пойти к Кадиллаку? Я решил сначала посмотреть, нет ли там еще кого-нибудь. Дверцы машины были распахнуты, вокруг на земле стелилось пламя: бензин вылился из бензобака, поэтому можно было не опасаться взрыва. Я подошел ближе — насколько было возможно — пытаясь рассмотреть что-нибудь в огне и дыме. Больше никого не было. Задыхаясь от гари, я отошел в сторону. «Даже если там и оставался кто-то еще»… — подумал я.
Я вернулся к юноше, который лежал ничком, выбросив руки вперед, пальцы его впились в землю. Я опустился рядом с ним на колени. Мне видна была только половина его лица. Открытый глаз блестел. Юноша стонал. Изо рта его вытекала струйка крови.
— Не волнуйтесь, — обратился я к нему, — сейчас приедет врач. Все обойдется.
Юноша не ответил. Я наклонился и повторил свои слова. Он прохрипел что-то невнятное. Я заметил, что земля возле него становится темной.
Он слегка пошевелился, потом что-то еле слышно произнес: глаз, который был виден мне, расширился и начал что-то искать. Я снял пиджак и укрыл спину юноши.
— Успокойтесь, доктор уже здесь… — шепнул я ему на ухо. Что еще я мог сделать?
— …генерал…
— Что?
«Генерал» — мне показалось, именно это слово он произнес. Но скорее это был просто вздох. Теперь юноша дрожал. Я очень ему сострадал и огорчался, что бессилен как-либо помочь, Еще раз взглянул на огромную лужу, которая образовалась под его телом. Да… Мыслимо ли остаться невредимым в машине, которая на скорости сто тридцать километров в чае врезается в стальную опору? Оставалось только удивляться, что этот несчастный был совсем не покалечен.
Я провел рукой по его волосам — светлые, густые, по-юношески мягкие Голова была влажной от пота, от ледяного пота. Я пробормотал:
— Скорая помощь уже едет…
Юноша опять пошевелился. Мне показалось, он хочет поднять голову. Потом он что-то прошептал, и я наклонился к нему совсем близко.
— Генерал… вы должны… верить… все в пламени, сплошной ад… мы все погибли…
Послышался шум подъезжающей машины, скрип тормозов.
— …все погибли, все…
Слова слетали с его губ вместе со стекающей струйкой крови. Человек в смертельной агонии — это что-то ужасное.
Кто-то бежал в нашу сторону. Это был Дег. Запыхавшись, он наклонился ко мне:
— Скоро приедут. — Я жестом велел ему молчать. Юноша тяжело вздохнул и отчетливо произнес:
— …только мы с Де Вито, генерал… мы двое… пламя…
— Он бредит? — спросил Дег.
— …отпечатки, про… проверьте отпечатки, если не вер… — Он умолк. Еще раз вздохнул, изо рта вылилось вдвое больше крови, в неподвижном зрачке вспыхнул какой-то странный свет. Он застонал. И тут вдалеке взвыла сирена скорой помощи.
Юноша больше не двигался. Я поднялся, взял свой пиджак. Дег спросил:
— Он умер?
— Думаю, что да.
— Черт побери! Ну как же это возможно?
— Где он? Где он? — раздались голоса у нас за спиной.
Сирена умолкла. Несколько человек спешили к нам, выходя из тумана.
— Тут он, тут! — отозвался я. Двое молодых людей в белых халатах склонились над юношей. За ними появились полицейский и два агента. На нас они не обращали никакого внимания, а наблюдали за медиками. Все кончилось очень быстро. Врач поднялся, покачал головой.
— Ничего не поделать.
— Скончался, — сказал санитар, тоже поднимаясь. Потом повернулся к машине, стоявшей у обочины, и крикнул:
— Неси простыню, Том!
Останавливались другие машины. Наконец, полицейский заметил нас.
— Это вы звонили? — спросил он.
— Я, — ответил Дег.
— Видели, как это произошло?
Дег кивнул. Тем временем подошли другие люди, и началась обычная в таких случаях возня с телом погибшего.
Часа через два мы сидели в кабинете шерифа. Белый, холодный свет, табачный дым, убогая обстановка, ощущение усталости. На столе лежали часы покойного, какая-то цепочка, бумажник, который достали из заднего кармана его джинсов. Все, что могло быть в Кадиллаке, сгорело. Мы с Дегом сидели на неудобных скамейках и в качестве очевидцев описывали несчастный случай. Шериф — огромный плотный мужчина — жутко хотел спать. Он нехотя записывал наши слова, жуя резинку.
