— Будьте добры, шериф, приподнимите простыню, — попросил я.
— Да, пожалуйста, — согласился шериф. Он приподнял простыню. Мы увидели бледное и отрешенное лицо покойника. Дег приблизил камеру.
— Мартин! — шепнул он.
Бле сдерживая невероятное волнение, я приказал:
— Снимай!
Две-три вспышки — дело нескольких секунд. Шериф спросил:
— Готово? Могу опустить простыню?
— Да, спасибо, шериф… Покупайте завтра «Дейли Монитор». И увидите, ваше имя будет напечатано крупным шрифтом.
— В самом деле? — спросил он, сильно смутившись, но явно польщенный. — В завтрашнем номере? Не может быть.
— Сейчас докажу вам. Позвольте только позвонить, пожалуйста.
Он поспешил к дверям:
— Пожалуйста, господин Купер… Сюда, в мой кабинет, черт возьми! Звоните! Сколько угодно, сколько хотите!
Пока мы шли туда, Дег схватил меня за руку. Он был потрясен. Пальцы его дрожали.
— Мартин! — опять шепнул он.
— Потом, Дег. Потом поговорим. Мне надо позвонить в редакцию.
Я набрал номер и продиктовал стенографисту заметку о несчастном случае — двадцать строк, в которых пять раз повторялось имя шерифа Уильяма (Билла) Дэвиса и только однажды имя Марка Д. Прискотта, покойного. Потом попросил подозвать к телефону главного редактора Д'Анджело. Мне ответили:
— Не знаем, сможет ли он подойти, господин Купер!
— Покажите ему эту информацию, и он подойдет! — ответил я. Так и вышло. Через пять минут Д'Анджело взял трубку. Он, как я и предвидел, был взбешен невероятно.
— Мартин! — зарычал он. — Ты что, с ума сошел!
— Ты уже прочел мою информацию?
— Ты что, с ума сошел, я тебя спрашиваю? Хочешь, чтобы мы напечатали двадцать строк о какой-то автомобильной катастрофе? Тебе известно, сколько их происходит каждый день?
— Известно.
— Ну так в чем дело? Кого может интересовать твоя информация? И кто такой этот шериф Дэвис? Президент Соединенных Штатов?
— Д'Анджело, выслушай меня, — твердо сказал я, — я хочу, чтобы эта информация была напечатана точно в таком виде, как я продиктовал ее. Понимаешь? И с броским заголовком.
— Но ты же понимаешь, что это невозможно! Если мы станем публиковать сообщения обо всех несчастных случаях на дорогах, газете конец! Могу дать тебе… три строчки.
— Нет. Я не шучу, дорогой мой. Если не напечатаете эту заметку без изменений, я уйду из газеты.
Я говорил очень серьезно. И Бог свидетель, не шутил в тот момент. В трубке некоторое время гудело молчание. Потом Д’Анджело деликатно спросил:
— Мартин… ты здоров? С тобою все в порядке?
— Здоров. В полном порядке.
— Может… Может, у тебя какие-нибудь неприятности?… Может, тебя шантажируют?… Вызвать полицию? Ты, часом, не спятил?…
— Нет. А теперь ты ответь мне: писать заявление об уходе или напечатаешь мою заметку?
Я слышал, как он тяжело вздохнул:
— Ладно, черт с тобой, будет твоя заметка!
Уже светало. Мы с Детом пили черный кофе в каком-то пустынном баре, где стулья были сложены на столы. С тех пор, как мы вышли из конторы шерифа, мы не обменялись ни одним словом, ни единым взглядом. Наконец, Дег тихо спросил:
— Мартин… что же произошло?
Помолчав, я ответил:
— Не знаю.
— Человек, которого я снимал, этот покойник, он не тот, который погиб там, у дороги… Это вовсе не парень из Кадиллака!
— Нет, это он.
Дег вздохнул, пожав плечами:
— Ну, пусть будет так, — согласился он и закрыл лицо руками. Он не мог прийти в себя. Я тоже. Человеку, который скончался на наших глазах у автострады, было не больше двадцати четырех-двадцати пяти лет. Тому, которого мы сфотографировали в морге полиции, — не меньше пятидесяти…
В ту ночь мы почти не спали. На рассвете уже были в аэропорту и ожидали почтовый самолет, привозивший газеты. Еще не было и восьми, а я уже входил в здание полиции, держа в руках пару номеров «Дейли Монитор». Один бросил шерифу на стол:
— Долг платежом красен, — сказал я Он посмотрел на меня с изумлением и надеждой, взял газету и пробормотал:
— Не станете же вы уверять, что…
— Заметка должна быть на двадцать третьей странице, шериф.
Он торопливо перелистал газету, его сотрудники молча наблюдали за ним. Я увидел, как лицо его засияло.
— Черт побери!.. Тут мое имя… И посмотрел на меня — Господин Купер, тут в заголовке мое имя… И не будете же вы уверять, будто и в статье…
Я наклонился к нему и совсем тихо сказал:
— Я ведь вам обещал, не так ли?
— Да, конечно. Но знаете, не все журналисты…
— О'кей, шериф. Я из тех, кто держит слово.
— А вы…
— Согласен. Услуга за услугу. Теперь у меня к вам просьба.
В глазах его вспыхнуло беспокойство. Он осмотрелся. Потом встал, складывая газету, и направился к дверям.
— Идемте, — кивнул он и повел нас в свой кабинет. Дег прикрыл дверь. Шериф сел за письменный стол и недовольно спросил:
— Что случилось, господин Купер? Чем могу быть полезен? Вы… У вас какие-нибудь неприятности?
— О нет, ничего подобного! Мне хотелось бы только осмотреть бумажник этого человека… знаете, того, который погиб вчера. Мне надо взглянуть на него… Это необходимо для работы, понимаете? — добавил я, понижая голос и выразительно глядя на него.
Шериф ничего не понимал. Он ожидал от меня Бог знает чего, и моя просьба показалась ему совершеннейшим пустяком. Он облегченно улыбнулся, недоверие и подозрительность улетучились. Он открыл ящик стола, достал картонную коробку и протянул ее мне:
Ну, если дело только за этим. Вот вещи того бедняги. Смотрите.
— А вы тем временем прочитайте заметку, шериф. Надеюсь, она вам понравится.
Он усмехнулся, развернул газету и скрылся за нею. Я тотчас же вывернул на стол содержимое бумажника, и Дег микрокамерой быстро и бесшумно сфотографировал все. Когда шериф прочитал заметку, мы уже закончили работу.
— Знаете, господин Купер, — воскликнул, вставая, шериф, и лицо его сияло, как неоновая вывеска, — это потрясающе! Я даже не думал, что…
— Пустяки, шериф…
— Что вы такой молодец, я хотел сказать. Так быстро написать все это! Я скажу вам…
— Это было одно удовольствие, поверьте мне. Ну вот, — вернул я бумажник, в который уже вложил все документы, — мы посмотрели… Гм. Ничего особенного. Спасибо.
Он положил вещи в коробку и сунул ее в ящик стола, все еще продолжая благодарить меня.
Вскоре мы с Дегом покинули это местечко.
Спустя два дня Дег приехал ко мне домой с большим конвертом фотоотпечатков, и мы принялись изучать их. Тут было два документа — удостоверение личности, выданное в 1942 году Марку Д. Прискотту, родившемуся в Торбее, штат Миннесота, в 1920 году, и водительские права на имя Фрэнсиса С. Рейли, рожденного в Гриит Фоллс, штат Монтана, в 1948 году. На этом документе была фотография того молодого человека, что скончался на наших глазах. На удостоверении личности фотоснимка не было.
