— Нет.
— Вот так-то, парень. Я тебя к старому причалу доставлю, если не возражаешь. Он хоть и развалился совсем, но там поспокойнее.
— А что с рыбаками-то?
Грек так и не ответил, только скомандовал:
— Бери вещи — и к борту. Швартоваться не буду. Жду две секунды, а потом «полный назад».
По палубе метался ветер. Я покрепче взялся за поручень, накинул капюшон старенькой брезентовой штормовки и сосредоточился. Самый малый ход. До причала еще метров пять. Катер бросает на волнах. Уже осталось не больше метра. Пора.
Я с размаху выбрасываю сначала рюкзак, потом плотно увязанный тюк, потом подгадываю под новую волну и приземляюсь на чудом уцелевший настил. Доски крякнули, но не подломились.
Тихон быстро перекрестился. Дизель оглушительно взревел. Катер одним рывком ушел на разворот и дал два коротких сигнала. Я вздрогнул. Звук корабельного ревуна прозвучал неожиданно и немного зловеще.
От причала остались одни воспоминания. Половину пути пришлось идти по воде. Приятного мало. Все же начало октября, и купальный сезон давно кончился, но главное — я добрался до Тузлы. Теперь осталось совсем немного. Пара дней. Ну, максимум, пять. Сущий пустяк.
Первым делом стоило позаботиться о крыше над головой. Подумав, я остановил свой выбор на пансионате «Два моря» и бодро зашагал по раскисшей дороге. Пейзаж за эти годы почти не изменился. Единственный вид растительности, который прижился на соленом песке Тузлы — это маслины. Их активность и определяет основные изменения ландшафта. Где-то деревья засохли, а где-то, наоборот, разрослись непроходимой колючей стеной. Вот и остатки бетонного забора. За ними пансионат. Сказать, что он имел нежилой *вид, значит, не сказать ничего. Просто разруха. И тишина…
Выбрал крайний домик, чтобы легче было таскать дрова из леса, и залез внутрь через окно. Оглядел помещение. Фундамент дал осадку, и в стене образовалась приличная щель, через которую сифонил ветер. Костер пришлось разжечь прямо в комнате, где для безопасности я поставил на пол ржавое корыто. Снял мокрую одежду, развесил поближе к огню, а сам завернулся в пуховый спальник. Сделав для профилактики пару глотков из фляжки с коньяком, я даже не заметил, как уснул под мерный стук дождевых капель.
Проснулся уже в сумерках. Проверил джинсы. Не высохли, но надеть можно. Пора решать главный вопрос — с пресной водой. Своих источников на Тузле никогда не было. Воду возили баржами из города. Не думаю, что кто-то оставил запас специально для меня. Придется поискать какой-то открытый резервуар. Осенью дожди идут часто, и там вполне могла скопиться дождевая вода. Да и вообще, по пансионату стоит прогуляться. В хозяйстве всякая мелочь может пригодиться. Сколько я проживу на острове, — еще не известно.
Гипотеза моя подтвердилась уже на исходе первого часа. Вода в достаточном количестве нашлась в пожарной бочке. Естественно, она была мутновата и слегка отдавала бензином, но я захватил с собой пару упаковок армейского адсорбента. Одна таблетка — и три литра воды пригодны для питья уже через пару минут. Собирательство тоже принесло свои плоды. Нашел замысловатую конструкцию для оборудования очага. Сплющенный, но вполне целый алюминиевый чайник, металлическую кровать, а еще тумбочку без дверцы, кастрюлю и даже керамическую кружку с отбитой ручкой.
Соорудив очаг, первым делом вскипятил воду и развел в кружке кубик «Завтрака туриста». Хорошая штука этот концентрат. Не сказать, что вкусно, но питательно. И места мало занимает. Мне его должно месяца на два хватить, а дальше можно перейти на подножный корм, если возникнет такая необходимость. Рыбу буду ловить. Да и птицы местные в пищу сгодятся. Есть у меня нож «Пиранья». Приятель подарил. Он с таким ножом в тайге свой организм на выживаемость проверял. А здесь не тайга. Здесь практически курорт. Даже кровать есть с тумбочкой.
Второй день пролетел незаметно. Я гулял по пансионату, где нашел еще немного полезных мелочей, обустраивал жилище и, главное, отсыпался. Давно не спал так крепко. Одиночество меня не тяготит. Наоборот, я давно миновал тот возраст, когда ищешь общения.
После обеда немного поморосил дождь, но быстро кончился. Я заварил чай и прямо с чайником расположился на берегу моря. Завтра будет праздник. Много лет назад мы с Викой в этот день поженились. Как раз накануне моего дня рождения. А три года назад Вика погибла. Мы поехали в гости. Она была за рулем. С ее стороны отказала подушка безопасности в нашем «фиате».
В тот день я сошел с ума.
К нам с дочерью переехала мама. Готовила, стирала, ходила по магазинам, помогала Насте с уроками. Я либо слонялся по комнате из угла в угол, либо лежал на диване в полной прострации. Перестал работать, есть, спать, разговаривать. Перестал реагировать на всех, кроме дочери. Если бы не она, я бы просто лег и не проснулся.
Через три месяца понял, что это не сон. Вика действительно умерла. Тогда я стал пить. Полгода пролетели в сплошном угаре. До аварии я был адвокатом. Специализировался на корпоративных налогах, поэтому кое-какие накопления имелись. Мамино терпение кончилось, когда я однажды чуть не выпрыгнул с балкона чужой квартиры. В последний момент кто-то из собутыльников успел схватить за ногу. Не дожидаясь, пока я действительно уйду в полет, она нашла моего старого приятеля Мишу Лебедева, и он, как профессиональный психиатр, основательно взялся за дело.
Для начала меня закрыли в стационаре. Месяц промывали мозги медикаментозно. Еще два месяца групповой терапией. Потом отпустили, но Миша еще долго приходил каждый день домой. Клиенты, естественно, разбежались. Я был этому рад и работал, скорее, для того, чтобы успокоить маму и Настю. «Находился в поиске новой жизненной установки», как утверждал мой друг Миша. И однажды утром я проснулся и понял, что эта установка нашлась. Мне приснилась Тузла…
Я связался через интернет с украинским консульством и заполнил документы на получение визы. Потом произвел ревизию текущего счета и был неприятно изумлен. Счет закрыли около месяца назад. Деньги кончились, как всегда, в самый неподходящий момент. Пришлось отодвинуть поездку и серьезно браться за пополнение семейного бюджета. Конкурентам, поставившим на мне крест, это явно пришлось не по вкусу, но мой напор не оставлял им времени для ответных маневров. Правда, в пылу борьбы за передел рынка я не забывал и о своей цели — продолжал бомбить факсами консульство и готовил юриста, который станет руководить компанией в мое отсутствие…
Сейчас все прошлые злоключения воспринимаются уже с иронией. Только за один поступок мне стыдно. Я не сказал ничего дочери. Оставил записку и сбежал, как последний трус. Мол, срочная и длительная командировка, позвоню, как смогу.