Ознакомительная версия.
– Он нас не боится, – сказал кто-то.
– Он никогда не видел людей, – ответил Гектор. – Он жил в лесах и никогда не выходил в город. Поэтому он нас не боится.
– Это значит, – сказала Анна, – что исчезло защитное поле.
– Если бы исчезло защитное поле, город кишел бы хищниками. В лесах их так много, что они просто вываливаются. Ты была когда-нибудь в лесу?
– В настоящем? Нет, конечно. Я не люблю экстремальных екскурсий. Я домоседка по натуре. Помню, в дошкольком детстве, с мамой. Но тогда еще оставались леса без хищников. Ненастоящие леса. В настоящем никогда не была.
– А мне приходилось, по работе. Представь себе стаю рыб у кораловых рифов – так вот, местами звери в лесах живут с такой же плотностью. При этом там полно хищников, которые бросаются на все, что движется. Поэтому защитное поле не могло исчезнуть.
– Тогда откуда взялась ящерица?
– Система начинает давать сбои.
– Сбои?
– Пройдет время и она развалится.
– Надо убегать, – сказала Анна. – Куда-нибудь.
– Куда убегать? – возразил Гектор. – На планете остались только города и леса. По крайней мере, в этой части планеты. Природа снова стала дикой, более дикой и страшной, чем она была когда-либо. Мы – последние острова абсурда в океане безумия. Если исчезнет защитное поле, города растворятся в диком лесу за считанные годы. Лес давит на нас, как пар на крушку котла. Еще немного – и котел взорвется.
– Выхода нет, – сказала Анна. – Я думала много, но выхода нет. – Как странно, что дело в тебе, и что я в этом тоже как-то участвую. Но выхода ведь нет. Что бы ты ни сделал, мы все равно погибнем. От тебя ничего не зависит, так же, как и от меня, как от всех остальных. Ты еще можешь спасти сеть, если это не поздно. Но тогда она нас поработит и, возможно, убьет. Наверняка убьет, нет шансов. Но если сеть исчезнет, нас убьют леса и безумие наших вождей. Есть два пути и оба заканчиваются тупиком. Может быть, есть третий?
– Если бы такй путь был, она бы его предложила.
– Сеть?
– Сеть.
– Может быть, сесть ждет, – сказала Анна, – может быть она ждет, что ты сдашься, что ты испугаешься. Может быть, она просто притворяется умирающей?
Впрочем, нет. Я это чувствую, я ощущаю, как она умирает. Она же все время контролирует меня, но ее власть становится все слабее. Неужели все погибнет?
Еще недавно все было так хорошо. Знаешь, я всю жизнь думала, что мы живем в самое лучшее время и в самом лучшем месте. Я находила счастье в этой мысли.
Когда мне было плохо, я об этом думала. И мне становилось тепло. Так было еще два года назад. Мы все были очень счастливы и это счастье простиралось в будущее на тысячу лет. Но что случилось? Почему все так? Где связь событий, где закономерность? Почему хорошое разрушается так быстро? Отвернись и обними меня, сейчас я буду плакать.
– Связь между событиями такова, – сказал Гектор, – что ее нельзя назвать ни по-настоящему закономерной, ни по-настоящему мистической. Может быть, все мы персонажи чужого сна.
Космический лифт был натянутой полиборазоновой струной диаметром в восемь метров. Верхний конец этой струны крепился к космической станции; станция вращалась по орбите так, что струна всегда оставалась натянутой. При сильных бурях струна звенела и пела, но слышать эту музыку можно было только у подножия лифта. Вот уже много лет лифт не работал; станция, оставшаяся без людей, уже давно пришла в нерабочее состояние. Когда-нибудь струна оборвется – и тогда все
438 километров этого исполинского сооружения рухнут вниз. Если это случится, пострадают только леса: относимая вращением земли, струна упадет в сторону востока, а на востоке от лифта нет ни одного человеческого поселения.
Вся тяжелая конструкция поддерживалась на весу тягой космической станции, раскрученной по орбите. Для того, чтобы не оторваться от земли, лифт имел корни: квазибиологические устройства, постоянно прорастающие в глубину грунта. Одни корни отрастали, другие отмирали, при этом направление и рост корней контролировались главной сетью.
В ту ночь у подножия лифта оставалось сто двенадцать человек. Большинство из них использовали лифт как жилье. Временами они наведывлись в город за подуктами, используя вертолет-тарелку с микровинтом или даже микровинтовые кресла: эти одноместные вертолеты весом всего тридцать килограмм почти не занимали места, хотя летали не слишком быстро. Когда главная сеть начала сдавать, вертолеты перестали летать, потому что без управления с земли они не могли держать равновесие. Теперь оставалась единственная дорога, которая связывала лифт с городом – и эта дорога шла через лес. Но в ту ночь защита дороги была прорвана.
В поселке началась паника. Весь маленький поселок размещался среди корней лифта. Здесь стояли легкие раскладные домики, несколько магазинчиков и комлекс развлекательных устройств. Под корнями оставалось еще много пустоты. Первыми в эту пустоту проникли лизарды.
Тогда люди, оставшиеся в живых, отступили с поверхности на первую палубу лифта. Здесь они могли продержаться до тех пор, пока хватит продовольствия. Или до тех пор, пока будут держать корни лифта. Уже давно не отрастали новые корни, а старые с каждым днем потрескивали все громче.
Внизу, среди величественно-мощных воздушных арок корней, бесновалось море жизни. Там, во тьме, громадные тени пожирали мелких, а мелкие – совсем маленьких. Все это кровавое буйство было счастливо, самоуверено и самодостаточно. Природа больше не нуждалась в человеке.
На следующий день он не пошел на раскорчевку. По городу уже ползли слухи о страшных и злобных тварях, оторые стали выходить из лесу. Большинство тварей описывались преувеличенно и фантастически. Местное телевидение эти слухи всячески опровергало. Но это было именно то шило, которое невозможно утаить в мешке. В полдень Гектор увидел из окон, что мальчишки окружили на улице самого настоящего лося и пытаются дергать его за уши, хотя и не достают.
В половине второго по улицам прошла женская демонстрация. Женщины тащили за собою голову убитого ящера, голову величиной с маленький диван. За головой ехал моб с громкоговорителем. Громкий голос возвещал, что наконец-то найден и пойман ящер, которого освободили во время теракта двадцатого августа. В тот день погибло двенадцать человек, а ответственность за преступление взяла на себя крупная экологическая секта. Демонстрация явно направлялась против зеленых. За колоной шла толпа мелких детишек, одетых в уродливые зеленые костюмы – с огромными ушами, носами, хвостами и половыми органами. Детишки на ходу били друг друга бутафорскими палицами. За всем этим пристально следили четверо воспитательниц в черной форме. Но голова ящера была страшна: с вырванными глазами, неровно отрубленная, с раскроенными губами и торчащим сзади белым шейным позвонком.
Ознакомительная версия.
