А остальных накрыли египетские солдаты. В тех самых Залах Хроник, которые упоминал Гермес-Трисмегист. «Вы, русские, постоянно бредите какими-то теориями заговоров». Так сказал офицер египетской армии, сопровождавший арестованных на допрос. Русские предпочли с ним не соглашаться.
Оказалось, что из Залов Хроник все-таки был выход, просто осмотр в темноте не смог его выявить, не помогла и оптика для ночного наблюдения. Когда каменная плита на одной из граней зала, испещренная иероглифами, вдруг ушла вниз, ввалилось больше двух десятков хорошо вооруженных солдат, не охранников, а именно солдат регулярной египетской армии. В руках они несли не только яркие фонари, но и автоматы. Сопротивляться было бесполезно, тем более что Петр Стохадский не смог бы к тому времени даже простонать.
— Всем на пол! — заблажил старший в группе захвата.
Семенов и Дементьева тут же подчинились требованию. Хотя у обоих в голове вертелась мысль, как же египтяне смогли так легко проникнуть туда, куда иным требуется прорываться с боем, утопать в зыбучих песках, плутать по подземным катакомбам, опробовать на себе древний скоростной лифт…
Как же, черт возьми, так?! Что они тут делают?!
Их быстро окружили, разоружили и заковали в наручники. Стохадский был уже при смерти, потому солдаты осторожно взяли его за руки и за ноги и потащили к выходу.
Хоть осторожно — это уже радует. Сразу они нас убивать не будут, кисло подумалось Семенову.
Зал, в который они спустились на каменном лифте, оказался вовсе не единственным. Солдаты, прежде чем вывести пленников в узкий каменный ход, провели сквозь точно такое же большое шестиугольное помещение. Вот они, Залы Хроник… К центральному шестиугольнику примыкают еще шесть таких же. Семь окружностей заложено в похожий на Цветок жизни сакральный рисунок, называющийся Семенем жизни. Вероятно, есть тут какой-то смысл…
Из Залов Хроник пленных повели постепенно повышающимся подземным ходом. Бряцало оружие солдат, сипло дышал Стохадский, то и дело спотыкались Семенов и Дементьева, лишенные своих приборов ночного видения. Путь был долгим и прямым. Наконец впереди забрезжил свет, электрический, не естественный: снаружи все еще была ночь.
Они вышли южнее пирамид на территории своеобразного блокпоста — небольшой милитаризованной полицейской базы. Рядом стояли три джипа и автобус, чуть в стороне — две пыльных легковых автомашины. Старший группы захвата подошел к человеку в костюме кофейного света с расстегнутым воротом рубашки. Они о чем-то быстро посовещались. Затем пленных погрузили в автобус, куда завалилась большая часть военных, а Стохадского уложили на заднее сиденье легкового автомобиля.
Автобус тронулся.
— Куда вы нас везете? — спросил по-египетски Семенов.
Солдаты хмуро смотрели на него из-под песочного цвета касок. Все их автоматы стояли на предохранителях, но стволы уперлись хищными взглядами в пленников. Семенов повторил свой вопрос, и за бойцов ответил тот самый человек в костюме. Ответил по-английски:
— На допрос. Сидите тихо, пожалуйста.
От холодного тона человека в штатском стало не по себе.
Автобус прыгал по ухабам, надсадно ревел на подъемах, пока не оказался на более или менее качественном асфальте. Вокруг царила тьма, стало ясно, что везут их не в Каир и не в Гизу. Куда-то еще, на одну из военных баз, например. Вот только на чью базу: египетскую или натовскую? На последних заправляют американцы…
Через полчаса автобус остановился у приземистого неказистого здания с дефицитом окон и всего одной дверью. Здание походило на тюрьму из голливудского вестерна.
— Что будет с третьим? — уже на улице спросил Семенов у мужчины в костюме.
— Сначала его подлечат, — ответил тот.
Сначала… а потом-то что?
Пленников проводили в здание, затем завели в небольшую комнатку с единственным маленьким окошком у потолка, да и то было закрыто решеткой с толстыми прутьями. Комната допросов, не иначе.
Мужчина в штатском подождал, пока Семенова и Дементьеву усадят на жесткие стулья. Затем попросил снять с пленников наручники. Он не стал играть драматическую картину, заставил солдат покинуть комнату, и только когда в ней остались лишь трое, уселся напротив русских.
Их отделял деревянный стол, изрезанный какими-то острыми предметами, покрытый старыми не выведенными пятнами. Из выдвижного ящика мужчина достал жестяную пивную банку, срезанную сверху — импровизированную пепельницу. Бросил рядом пачку «Мальборо», предварительно вытащив из нее сигарету. Подкурил.
Минуты шли в молчании. Люди разглядывали друг друга, комнату наполнял едкий сигаретный дым. Когда уголек сигареты тлел уже у фильтра, мужчина в штатском затушил окурок в пепельнице.
— Моя фамилия Эсквайр, — счел момент подходящим и представился мужчина. — Не смотрите на мою внешность: отец женился на арабской девушке. — Он сцепил ладони в замок, оперся локтями о столешницу. — Даже такое бывает, представьте себе.
— Нам нужно позвонить в российское посольство, — сообщила Елена гулким голосом. — Немедленно.
Девушка знала, что за египетскими военными не станется пристрелить пленников прямо тут, в этой комнате, а затем выкинуть тела где-нибудь в пустыне, и через пару часов от них даже костей не останется — растащат шакалы и птицы-стервятники.
— Позвоните, коли нужно, — легко согласился Эсквайр, — но чуть позже. А сейчас я бы хотел узнать ваши имена.
Пленники молчали. Говорить они явно не собирались.
— Что ж, — вздохнул Эсквайр. — Из другого ящика он достал пластиковую папку синего цвета, раскрыл ее и быстро пробежался глазами по строчкам. — Полагаю, вас зовут мисс Дементьева? Русская. Сотрудница русского археологического общества. По совместительству — внештатная сотрудница русской разведки. Я правильно говорю?
Девушка сидела с непроницаемым лицом.
— А вы… мистер Семенов? Так… В прошлом также работали на русскую разведку, затем уволились, стали наемником. География ваших командировок довольно широка, мистер Семенов. Мои поздравления… Если наемник побывал в большинстве неблагополучных с той или иной точки зрения стран, значит он хороший наемник. Значит, он — нарасхват.
Семенов, как и девушка, сидел молча и разглядывал Эсквайра без эмоций. В голове вертелся план побега… Можно сейчас прыгнуть на этого мужчину, подставить острый край банки-пепельницы к его шее, затем потребовать немедленного освобождения, прыгнуть в первую же машину и улепетывать куда глаза глядят.
Вот только надо ли это? Они и так уже, судя по всему, наломали кучу дров, снести которые теперь будет трудно…
