тему эту твою.
— Ты…
— Да подожди ты! — огрызнулся Леша. — Я тогда понемногу начал на форумах сидеть, где такие же собираются. Пару каналов читать начал. Пару фильмов посмотрел. Я все искал у тебя взгляд на две тысячи ярдов. Но понял, что у тебя его нет. Ты как главный герой фильма, где сапер в Ираке служил. Повелитель бури, или как-то так… Огонь в глазах. Но только потому, что не можешь уже без этого. Без войны вот этой своей… Я войну не понимаю и понимать не хочу. Я инженер, я работаю на благо людей. И в оборонку лезть отказываюсь. И твою адреналиновую наркоманию я поддерживать не буду.
— Это не она.
— Она.
— Не она!
— Да она, мать твою!
— Ты сходи как-нибудь в реабилитационное отделение ночью… Как думаешь, многие из тех, кто там находится, крепко спят? Как думаешь, крепко ли сплю я? — Женя подождал хоть какой-нибудь реакции, но не дождался. — Нет. Не крепко. Я просто закрываю глаза и лежу. Потому, что если усну, то снова не на долго, снова рывками до утра добираться буду. Противно. Мне, чтобы уснуть, нужно либо устать, либо напиться до беспамятства. А я не хочу становиться алкашом. Не хочу такой судьбы. Не хочу в инвалидной коляске, грязный, с перегаром, искать бабки на бухло, лишь бы не вздрагивать от шорохов и скрипов.
— Хм…
— А еще я не хочу, чтобы мои дети жили с психически больным человеком. Который впадает то в панику, то в ярость. Ты пойми, если бы у меня были ноги, я бы давно уже разбил тебе морду, либерал чертов!
— Да не либерал я! Я вообще никто.
— Ну вот и думай, никто, какого это, быть ветераном. Че, у самого в городе, что ли не было домов, которые выдавали тем, кто с предыдущего конфликта вернулся? Молчишь, да? Были значит. Вспомни их, а теперь представь меня на их месте. Приятно?
— Не очень…
— И я так не хочу. И тут, казалось бы, легко сказать: «Это же зависит от тебя!», так вот нет. Это так же, как бросить курить, пить, бросить наркоту и азартные игры. Воля-то уже сломана. Леш, я солдат. Я уже на той стороне. У меня уже пути назад нет. Я с гордостью хочу… С гордостью…
Женя опустил голову. Слышно было, как с всхлипнул, но скупая мужская слеза так и не блеснула. Леша попытался проникнуться тем, что говорит ему подопечный, но смог лишь сделать глубокий вдох. Жарко стало. Душно, что аж невыносимо. Молодой инженер встал, схватил со стола блок аккумулятора и вышел на улицу, туда, где стояла курящая топа, что время от времени мигрировала то в бар, то из бара.
Холодный вечерний ветер залез под тонкую рубашку, и в этот же момент стало зябко. Кожа задубела и волосы на руках поднялись, пытаясь дотянуться до ткани на рукавах.
Остудить голову… После такого надо было остудить голову.
Леша попытался осмыслить то, что услышал. Попытался найти причину, чтобы встать на сторону Жени, но ни один из аргументов солдата не работал так как надо. Кроме одного.
— Потом, значит, разбираться будем… — парень плюнул на асфальт и зашел обратно, в душное и дурно пахнущее помещение.
Там, в конце зала, в самом темном углу, Женя уже отцепил от себя согнувшиеся протезы и вскарабкался на диван. Даже умудрился заказать еще пиво. Леша уверенным шагом подошел и положил аккумулятор на стол.
— Если отказываешься принимать участие, то хотя бы не мешай, да? — инженер толкнул аккумулятор и тот докатился до солдата.
У Жени глаза загорелись. Донес. Мысль свою донес. Не всю, не полностью, но хоть что-то донес. Не пропаганду, не идеологию, а хоть какую-то маленькую идею. Не воспитал солдата, поборника справедливости, а просто заставил инженера задуматься. И умозаключение, к которому пришел Леша, Женю вполне устраивало. Нет, хотелось бы лучше, чтобы тот все понял. Но что вот это «все» в глазах человека, который про войну слышит только из новостей?
— Лучшего от тебя и не ожидал… — Евгений поймал блок и крепко сжал его. — Отдаешь мне их, да?
— При одном условии.
— Ну началось…
— Съезди домой. Покажись семье. Побудь тем, кем должен быть для них, ладно? Может у самого мозги на место встанут. Вдруг передумаешь. Я ведь, честно говоря, — Леша посмотрел на протезы. — людям помогать так хотел.
— Ладно, — Женя протянул руку, чтобы хоть в этот раз рукопожатие получилось нормальным. — Я тебя понял. Съезжу. Обещаю. Утром куплю билет. Вот только мысль, про «людям помогать» попридержи в голове, а? Я тебе на нее отвечу, как трезвый буду.
— Напиши мне, когда у тебя будет отправление на передовую. Надо будет провести диагностику и тому подобное… — Леша, обиженный на Женю за такое явное предательство, не осмелился жать ему руку. Все в голове мысли крутил, которые подсадил в него его подопечный. Постоял, подумал, а потом развернулся и побрел к выходу, попутно вызывая такси.
— Эх ты… а я думал, что мы подружимся… — пробормотал Женька и отхлебнул холодное пиво.
Хотя зачатки есть
Женя вывалился из бара и поковылял к точке, которую указал в приложении для таксиста. Хотел проверить, сел Леша за руль пьяным, или нет. Нет, не сел. Но легче от того не стало. Пьяная голова наводила шумы на сигналы для нейромодуля, и ноги казались скорее ватными, чем железными. Да еще и током били постоянно, после последней модернизации.
Солдат подошел к машине инженера и пригляделся к замку двери. Обломок ключа еле видно, заподлицо обломился. Дверь дернул — открыто.
— Тфу ты… Столько сил в нее вложил, а закрыть не закрыл… Точно творец, а не защитник…
Но так, наверное, лучше
— … ох уж эта твоя уральская немота…
— Омск — это Сибирь, Юрий Евгеньевич, — ответил Леша, раскручивая шариковую ручку между пальцами. — Да и нечего сказать.
— Ну, хочешь, можешь к моему проекту присоединиться. Все равно наработками
