- У тебя еще осталось? - таинственным шепотом спросила Антоновна, когда кашевар вышел.
Петр молча достал бутылку, в которой было уже на дне. Вышло граммов по пятьдесят.
- Ну, давай за третий вариант.
Они чокнулись и выпили.
- Послушайте, Антоновна, - сказал Петр, обжигаясь супом. - Сознайтесь, вы меня просто пугали?
- Это когда же я тебя пугала? - Антоновна говорила, не переставая с поразительной быстротой уплетать горяченный суп.
- Когда говорили, что меня могут убить.
Антоновна перестала есть, долгим взглядом посмотрела на Петра, тот смутился, опустил глаза.
- Ну, если тебе так нравится думать, то думай.
"Черт возьми, - с тоской подумал Петр, продолжая хлебать гороховую жижу, - а ведь и вправду могли шлепнуть".
- Ты вот что, Петруша, - задушевно сказала Антоновна, принимаясь за котлету, причем ложкой, так и не притронувшись к вилке. - Не бери в голову, бери в рот. Вон как медленно ешь. Надо поскорее, не в ресторане, чай. После ужина начнем твой ликбез. Чтобы ты проникся, значит, важностью дела.
- Зачем ликбез, если я потом все забуду?
- Это ты в сознании все забудешь. А есть у тебя еще и подсознание. Фрейда читал? Ну вот. А есть у тебя еще и бессознание, гы-гы. Вот там-то вся штука и останется, чтобы ты, значит, глупостей не наделал. А наделаешь, так - чпок! - сразу включится бессознание, и станешь ты, Петруша, полным идиотом, гы-гы. Ну, чего застыл? Не грузись, касатик. Все будет путем, если следовать букве закона. Главное ведь что? Жить по-прежнему, радоваться жизни, девок портить, и так далее, только глупостей не делать. И все! Живи, расти, наслаждайся. Давай, доедай, я тебе все объяснять буду. Доходчиво объясню, не сумлевайся. Уж это я умею. По простому, по рабоче-крестьянски, значит, - бац! - и в дамках, гы-гы.
Петр нехотя доел второе, запил невкусным компотом и приготовился слушать.
- Дело, значит, Петя, такое. Я тебе уже говорила, что ФСБ про нас не знает, теперь скажу, что и президент с правительством тоже не знают. В госдуме - ни-ни. В общем, про нас никто ни хрена не знает, гы-гы. Поэтому я и говорю про глупости. Болтать вредно. Смекаешь? Ну, опять же, есть у нас средства держать тебя в узде. Журналисты нам нужны, это наши руки и ноги, гы-гы. Ну, пойдем, Книгу тебе покажу, ага. Пойдем, пойдем. Да ты курточку-то оставь здесь, мы сюда вернемся, а она никуда не денется.
Антоновны вывела Петра в коридор, провела в самый дальний конец, где обнаружилась дверь лифта, они спустились на несколько этажей ниже, вышли в точно такой же коридор, как наверху, вошли в одну из дверей и очутились в библиотеке. Библиотека оказалась огромной, почти такой же как зал с аналитиками. Все помещение было перегорожено стеллажами, оставался только узкий центральный проход, казавшийся бесконечным. На полках стояли совершенно одинаковые книги - черные, пухлые. На каждой стояли литеры КСРФ и номер. Антоновна потащила Петра вглубь зала, сняла с полки фолиант, помеченный как КСРФ 778932.
- На, почитай. Нет, лучше в оглавление глянь.
Петр заглянул в оглавление и прочитал:
- Речь депутата Мириновского на заседании ГД... Погодите, тут обозначен будущий год...
- Во! - взревела Антоновна. - Как ты точно подметил! Будущий год!
- Это что же получается, - здесь уже эта речь записана?
- Во! Молодца! Прямо на лету подметки рвешь. Видишь, что на обложке написано? КСРФ. Это переводится как Книга судеб Российской Федерации. На пять лет вперед. Пятилетка, гы-гы.
Петр возбужденно водил пальцем по оглавлению, читал:
- Речь Г. Тюганова на митинге протеста против реформы ЖКХ. Послание президента Федеральному собранию... И это все правда? От первой до последней буквы? Черт! Если это все продать, какие же бабки можно нажить!
- Ну, продать! - сурово крикнула Антоновна. - Осади, парень!
- А кто будет следующим президентом? - глаза Петра горячечно блестели.
Антоновна хмыкнула, сделала знак следовать за ней, подвела к стеллажу в конце помещения, достала книгу под номером 1824985 и сунула Петру. Петр открыл, полистал.
- Этот?! Мать моя, роди меня обратно!
- Да ну, пустяки! - Антоновна отобрала книгу, положила на место. - Ничего страшного не произойдет. Все та же бодяга - ограбление народа, обогащение олигархов. Скучно, приелось уже. Я вот смотрю, ты весь загорелся, прямо сияешь, как медный таз. Поверил, что ли? Быстро, быстро. До тебя тут многонько народу побывало, никто так сразу не верил. Приходилось доказывать, телевизор включать. Ага, пальцами по книге водят, сверяют, если где какое расхождение, радуются, как дети малые. Смешно, ей-Богу! А ты, значит, сразу проникся. Ну, я же говорю, молодца!
- А что, бывают расхождения?
- Только в допустимых пределах. Это когда оратор стремится улучшить и углУбить, гы-гы. Так сказать, в верноподданническом экстазе. Не приветствуется, но допускается.
Петр выхватил с полки первую попавшуюся книгу, раскрыл. Читал долго, шевелил губами. Антоновна молча ждала.
- Верю, - вздохнул Петр, возвращая фолиант на место. - Отчего не поверить?
- Не, - сказала Антоновна с сомнением, - все равно, быстро как-то. Ты меня не надуть ли собрался, а? Ладно, ладно. Веришь, так хорошо.
- А почему это все в книгах, а не на дисках, например?
- Черт его знает, - Антоновна почесала затылок. - Пережиток, наверное. Может, и переведут когда. Ты прикинь, сколько тут всего. А людей не хватает. Ладно, пойдем в комнату к тебе, рассказывать буду.
Антоновна со вкусом расположилась на стуле, сняла толстый свитер, пригладила волосы, посмотрела благожелательно.
- Ну, стало быть, ты видел, что к чему. Аналитики анализируют, стратеги определяют стратегию, а писцы пишут Книгу.
- И что, всегда сбывается?
- Во! Хороший вопрос. А чтобы сбывалось, существуют исполнители, или, по научному, корректоры. С одним из корректоров ты водку кушал сегодня, гы-гы. Но корректоры бывают разные, Петруша. Такие как я действуют осознанно. А такие как ты действуют неосознанно. Тебя запрограммируют, ты выйдешь отсюда полным счастья, будешь жить, работать, в ус не дуть, пока до тебя не придет человечек и не скажет ключевые слова. Например "мама мыла раму". Не, и не думай, что ты сразу все вспомнишь, размечтался. Просто ты выполнишь то, что человек тебе прикажет. Бумагу передать, статью там тиснуть нужного содержания, или еще что. Ни-ни, никаких убийств, поджогов и взрывов! Это я тебе обещаю. Ты у нас на интеллектуальной работе будешь, а не на подрывной.
- А если я... откажусь?
- Да ради Бога! Сколько угодно. Отказывайся! Никто не неволит. Только разве ты не понял? Твоего согласия не тре-бу-ет-ся! И подписки мы не берем, чтобы тебя на крючке держать. Это методы спецслужб, мы так грубо не работаем.
- Да кто ж вы такие?!
- А никто, - засмеялась Антоновна. - Мы себя называем Орденом. Просто - Орден. Без затей.
