- Спать, не мешайте спать, - муж натянул одеяло на голову.
Она все же разбудила его с третьей попытки. Он сел, посмотрел на окно - в щель меж шторами уже проклюнулся бледный рассвет.
- Что, опять тренер?
- Вань, давай поговорим. Мы же с тобой так давно не разговаривали ночами... А помнишь, как только поженились, так до утра не умолкали помнишь?..
- Наверно, тогда было о чем разговаривать?
- Конечно, было.
- Нет, а ловка наше чадо пугануло вас с соседкой... "Откройте, милиция!" Я-то его противный голос признал, а вы обе струхнули...
- Тебе смешно, а я чувствую, что икона эта меня доконает. Устала я от нее. И чего ношусь, как угорелая? Может, из-за фильма того? Мне на работе замначальника давно говорил, что телевизор до добра не доведет... Ящик - он и есть ящик...
- Надо было, мать, нам второго ребенка завести. Тогда бы и про икону забыла, и про телевизор.
- А может, икону в музей отнести?
- Нужна она им, как собаке пятая нога.
- Ты бы попробовал, а? Не убьют же они тебя там... Если деньги предложат, не отказывайся... А носом закрутят - неси ее обратно домой, повесим спокойно на стену... Пусть соседки ходят смотреть.
- И откуда в тебе столько энергии оказалось?
- Ладно, спи... Схожу взгляну, на месте ли она...
Когда Сластенова закрывала сервант, ей показалось, что в комнате сына ходят. Она подошла на цыпочках к матовому стеклу двери, прислушаоась - лишь тиканье часов. Успокоенная, вернулась в спальню. Муж похрапывал, закинув руки за голову.
Легла рядом. Виски ломило.
Муж повернулся набок, перестал храпеть и привычно обнял ее. Она осторожно поцеловала его в губы.
О ребенке втором вспомнил... А кто молчаливо согласился на аборт?.. Давно это было... Впрочем, если рискнуть, то и сейчас не поздно... Разбудить его, что ли?..
Сластенов опять проспал до двенадцати. Как и вчера, обошел все комнаты, поставил кофейник.
День выдался пасмурный, и было душно.
Открыв все форточки и балконную дверь, Сластенов прилег на тахту.
Может, я зря вчера про второго ребенка завел... Ей и так несладко, уже и не рада, что с иконой связалась... Интересно, сегодня усидит на работе до вечера или опять отпросится?.. У них начальник либерал, а коснись нашего - так и на похороны отпускает скрипя зубами...
Сластенов задремал, а когда поднял голову, сразу вспомнил о кофейнике, рванулся, не понимая тишины на кухне, но столкнулся с женой.
- Засоня, чуть кофейник не угробил, - она повесила сумку на ручку двери. - С утра думала, отпроситься - не отпроситься, а тут выясняется, что с обеда побелка, и нас - по домам...
- Дождя бы...
- Все небо затянуло, - жена присела у серванта. - Как вчера соседушка глаза таращила на наше сокровище?
С балкона ударил ветер, надул штору парусом. Астры на серванте и столе разом вздрогнули.
Сластенов утихомирил штору, закрыл дверь, обошел все форточки. На улице поднялась пылища. В комнате совсем стемнело.
- Ваня! Беда! Нас ограбили!
- Блажь, - Сластенов присел к серванту рядом с женой.
- Утром она еще была здесь, - жена отдернула руку, и аккуратно сложенные простыни накренились, и самая верхнюю соскользнула на палас.
- Может, ты сама ее перепрятила да забыла? - Сластенов сунул простыню обратно на полку. Напряги память.
- Но я же утром ее смотрела... Как раз Кирилл искал сумку... Ваня, это он...
- Кто - он?
- Наш сын... Его, наверное, тренер подговорил... Я чувствовала... Сначала занял три рубля у Зои Сергеевны, потом сообщил об иконе, а теперь - прямое воровство... Проглядели мы его, Ваня...
- А может, все-таки ты ее перепрятала?
У самого подъезда Кирилл запнулся, чуть не упал, схватившись рукой за металлическую решетку, а сумка сорвалась - и прямо в лужу. Войдя в подъезд, Кирилл отдышался, посмотрел на часы.
В запасе целых двадцать минут... Успел... Только бы мать, как вчера, не отпросилась с работы...
Кирилл встряхнул сумку - икона внутри подпрыгнула, гулко задела брезент. Держа сумку на вытянутых руках, поднялся бегом по лестнице. Положил сумку на коврик перед дверью, нашарил в кармане связку ключей.
Утер я сегодня Ирке нос... Впилась в икону, еле оторвал...
Кирилл почти бесшумно закрыл за собой дверь, прислушался.
Вроде тихо... Суну чудотворную на место - и полный ажур...
Переобулся, достал из сумки завернутую в полиэтилен икону, на всякий случай спрятал под рубаху. Прежде чем уйти, забросил сумку в ванную - в прихожей на полу остался мокрый след.
В комнате сразу остановился.
Мать с отцом сидели на тахте - плечо к плечу. Смотрели, молча ждали.
- Да я же взял ее только показать, - Кирилл вырвал из-под рубахи сверток. - Одна девочка знакомая попросила...
- Скажи лучше, что хотел продать, - мать оттолкнулась руками, поднялась с тахты, пересекла комнату, вырвала сверток. - Да не сумел...
- Продать? Вот умора! Ну кому она нужна? Чокнутых нет...
- Почему ты занял три рубля у соседки? - отец встал, скрестил руки на груди - педагог-любитель. - Мог бы и у матери попросить...
- У нее снега-то зимой не выпросишь... Вот подождите, выбьюсь в чемпионы... Это вам не икона дурацкая - это гарантия благ, да еще каких... Пошутил я насчет Андрея Рублева, пошутил, - а они поверили... Сдам на мастера - и считай, полдела... Потом залезу в какой-нибудь вшивенький институт и налягу на тренировки... В загранку буду ездить...
- С твоим тренером далеко не уедешь, - мать развернула икону, осмотрела, спрятала где-то в спальне, вернулась и встала рядом с отцом.
- Честное слово, стану чемпионом Союза - для начала, - Кирилл скрестил руки на груди, как отец.
- Для начала кончи школу...
- Школу-то он одолеет, а для чемпиона жидковат, да и характера маловато, - отец сел на тахту. - Давай лучше в шахматы сразимся.
- Ваня, ты же обещал поговорить с ним по-мужски!
- Он у нас теперь человек самостоятельный, вон какую жизненную программу развернул. Пусть дурачки бегают за рекордами, а наш сын рванет за благами...
- Ваня, ты же обещал...
- Ну, а если серьезно, то думаю, он давно все понял и деньги больше у кого попало занимать не будет, икону без спроса брать не будет и выигрывать у отца на зевках не будет...
- Игра есть игра!
- Я бы могла инфаркт схватить, хоть бы записочку оставил...
- Мать, да наплюй ты на нее. Давайте лучше овчарку шотландскую заведем, - Кирилл принес шахматы, высыпал фигуры на тахту, разместил поудобнее доску. - А Ирка, дура, от иконы пришла в восторг...
На этот раз Сластенов проснулся рано - то ли потому, что жена в эту ночь спала крепко и даже не бегала смотреть икону, то ли потому, что сам выспался досыта.
В спальню заглянул Кирилл, сообщил, что мать с получки обещала дать на кассеты, и убежал, хлопнув со всей силы входной дверью, назло соседкам.
