- Тогда, может быть, оставим Гитранна тут, а я...
- Лотиа-Изар совершенно права, - неожиданно твердо и уверенно говорит Гитранн. - Грош цена нам и нашей силе, если мы сбежим из Города-под-Тенью в день праздника. Никто не называет сделанной неоконченную работу, а мы сейчас в ответе за тех, кому подарили надежду.
- Я просто боюсь за тебя, - тихо выговариваю я. - Страшно: вот снова придет ночь, и ты опять начнешь путать сон с явью...
- Теперь не начну, - он кладет руку на мое плечо. - Я верю в себя - и в тебя. Неужели вдвоем не отобьемся?
- Втроем, - вмешивается Лоти. - Возможно, и я кое-что смогу, если очень понадобится.
- Все, сдаюсь, - я, смеясь, поднимаю руки. - Убедили, пристыдили, разбили наголову, уличили и возымели. Еще часок посидим - и возвращаемся в Кармэль.
...НЕБО БЕЗ ПЯТИ...
Обратный переход проходит легко, как и любое возвращение в знакомое место. Шаг - и мы уже в бурьяне между полуобвалившейся галереей Ассы и сараями.
- Который час? - тут же озабоченно спрашивает Лоти. - Я должна быть в Залах самое позднее в половине шестого.
- Тогда тебе бегом надо бежать, - отвечает Гитранн. Поторопишься, так успеешь. Но все-таки жалко, что вечером тебя не будет на лестнице.
- Зато у меня был этот день в лесу, - расцветает улыбкой Лоти. - Лучшего праздника и придумать невозможно. А про вас на лестнице мне обязательно кто-нибудь расскажет.
Она машет рукой и быстро исчезает в пыльном переулке, а мы с Гитранном направляемся домой. Я иду рядом с Ним и поражаюсь, как изменились Его осанка и походка - теперь это легкая, скользящая поступь Нездешнего, и потрепанный плащ не висит занавеской, а изящно лежит на Его плечах, и глаза сияют. Когда мы проходим через двор, у Ассы и Китт, сидящих на шаткой скамеечке возле дома матушки Маллен, при взгляде на Него вырывается восторженное "ой!".
Дома мы долго смотрим друг на друга и молчим. Что бы и как бы теперь ни сложилось, но видно, нашей жизни вдвоем уже не быть такой, как прежде. Этого нового Лугхада - нет, не Лугхада, а Магистра Гитранна - я никогда не посмею гонять по дому тряпкой и обзывать наглой рыжей мордой. А Он сам - захочет ли, чтобы и дальше одежду Ему стирала Жрица Танцовщица? И уж точно никогда больше не возьмет за руки и не будет упиваться несовершенными моими Словами - пришел конец безумной и немотивированной мистике наших ночей...
А я, если честно, уже настолько привыкла к этой жизни, что даже память о Флетчере как-то потускнела, расплылась, даже закралось сомнение - да нужен ли мне именно он, или мне все равно, при ком числиться и с кем меняться энергией души? Во всяком случае, теперь наши уличные спектакли и беготня от полиции в разных версиях Города кажутся мне лишь игрой, восхитительной, но необязательной... А еще точнее - репетицией, подготовкой к тому настоящему, чем стала для меня кармэльская Лестница в Небеса.
Между прочим, хоть я и вернула Его Камень на место, Огонь из Него тоже никуда не делся, я не перестаю его ощущать. Так теперь, похоже, и останется причастность сразу трем стихиям. Редкая и чрезвычайно ценная информагическая структура, в Братстве таких людей называют Корректорами...
- Спасибо тебе за все, - нарушает Он молчание. - Когда-то давно я слышал легенду о древней языческой богине, которая сошла в ад, чтобы вывести оттуда своего возлюбленного. Но она сделала это ради того, кого любила, а ты...
- А что я? - вздыхаю я тяжело. - Я как все, ничем не лучше твоей богини. Между прочим, ты сам меня позвал, а я только откликнулась.
- Как это позвал? Когда?
- Не знаю когда. Я услышала твой зов шестого мая, в Башне Теней. Мне было очень плохо и тяжело - и я услышала Смерть Воды, не зная, что это такое. А потом пошла и поклялась спасти одного великого менестреля, если мне за это будет возвращен другой.
- Кто он... этот другой? Ты любишь его?
- Его зовут Хэмбридж Флетчер. Здесь, в Кармэле, я ни разу не произносила этого имени.
- Я не знаю его. Он смертный?
- Ты прекрасно знаешь его - он тоже Помнящий, - заминаюсь на секунду, но все же решаюсь: - Хейнед Виналкар, прозванный менестрелем-наемником.
- О, Хейн Голос Ночи! Наслышан, хотя встречаться и не доводилось - у нас разные сферы влияния. Но вообще-то в мое время он входил в первую пятерку некой неписаной иерархии Ордена.
- А для меня он первый и единственный, - я опускаю взгляд. - Вторая и лучшая половина души моей.
- Что ж, выбор, достойный Танцующего Пламени, - Он легко поднимается. - Ладно, сегодня твой день рождения, и я не хочу, чтобы ты думала о грустном. Сколько там еще осталось до шести часов?
- Времени до хрена, - беспечно отзываюсь я. - Ты давай иди переодевайся во все лучшее, а я пока голову вымою во дворе.
Распустив по плечам мокрые волосы, я присаживаюсь на скамеечку рядом с Ассой и Китт. Здесь единственное во всем дворе пятно солнца, волосы быстро высохнут.
- Ну что, как жизнь? - начинаю я разговор первой.
Асса тут же расплывается в улыбке.
- Ты знаешь, Лигнор, а тот парень, который у кожевника подмастерье, мне вчера предложение сделал! Я до сих пор не верю!
- Тебя можно поздравить, - говорю я от души.
- У него, правда, еще нет столько денег, чтоб мне из "Вечного зова" уйти, но говорит, что ближе к весне будет. Вот тогда и свадьбу сыграем.
- И ты представляешь, - перебивает Китт, - у них, когда они вдвоем, прямо все так здорово, так здорово! Не то что ударить, и не обзовет ее никогда, а все "лапка моя". Так все хорошо, ну прямо как у вас с Лугхадом!
- Скажешь тоже, - смеюсь я. - Я его, бывает, и ругаю как попало, и метлой могу огреть...
- А все равно. Вот когда папка мамку бил, пока был жив, это сразу видно было, что зло срывает. А вы и деретесь, как целуетесь. Как это у вас так получается? Вот бы мне научиться!
- Тут и уметь ничего не надо. Просто замечай в другом только хорошее. Пусть главным для тебя будет не то, что он на чистый пол вваливается в грязных башмаках, а то, что он мастер на все руки, и шутить умеет, как никто, и главное, тебя любит. Тогда и ругать ты будешь его грязные ботинки, а не его самого, если ты понимаешь, о чем я.
- Вроде понимаю, - шевелит бровями Китт. - Как ты говоришь, прямо все так складно выходит. У нас тут все были злые, а как ты появилась, так откуда что и взялось! И мамка теперь улыбается, и даже песни поет, когда стряпает, совсем как ты. И Ярт мне вчера откуда-то пол-огурца принес - не все сам сожрал.
- И цветы во дворе все лето цвели, - добавляет Асса. - Не лилии, конечно - зонтики да желтоглаз - но раньше только бурьян и был. И вода в колодце, говорят, иногда появляется.
Я молчу. А что тут можно сказать?
- От тебя будто какое-то тепло идет вокруг, - снова говорит Асса. - Это... не знаю, как сказать - будто весна осенью. Вроде такой же человек, как мы все - или это у вас в Буром Лесу люди такие?
