Все эти миры ей не подходят. Какой прок от безжизненного черного пепла без покупателей?
Есть миры, где ракета вовремя не взлетает. Проходят дни, изредка недели, колонисты обнаруживают течь в системе подачи топлива, дефект в резиновом уплотнении шлюза или что-нибудь в том же роде. Затем они чинят неисправность и улетают.
Эти миры тоже не подходят.
До дома рукой подать, а подходящего будущего еще не видно.
Но вот, вроде бы, то, что ее интересует.
Каждый элемент, каждая деталь корабля досконально осмотрены, неисправностей не обнаружено. Корабль стартует в точно назначенное время, благополучно поднимается на три мили. Неожиданно отказывает один из четырех главных двигателей. Корабль заваливается на бок, падает. Включается запасной, предназначенный для посадки на Венере двигатель. Корабль выправляется, плавно приближается к земле. На высоте двадцати футов глохнет и запасной двигатель. Корабль камнем падает на груды щебня и черного пепла, где некогда стоял цветущий городок Валнут-Крик.
Из-под дымящихся обломков вылезают люди, перевязывают раны и принимаются восстанавливать ракету.
Им вновь понадобятся продукты, инструменты, материалы... Без продавца им не обойтись!
Миссис Бетесон победно улыбнулась.
Вот он, нужный мир! Теперь все пойдет по-прежнему, достаточно в следующую субботу свернуть по тропинке времени сюда.
Кроули был завален барахлом. Во рту стоял солоноватый привкус крови. Он выплюнул обломки зуба, провел рукой по лицу, поднес ладонь к глазам. Кровь. Попытался встать. Левую ногу пронзила нестерпимая боль. Похоже, сломана в лодыжке.
Рядом кто-то зашевелился. Кроули повернул голову. Фланнери.
Едва слышно застонала погребенная под обломками женщина.
Справа поднялся человек. Сделал с полдюжины неуклюжих шагов. У Теллмана лицо было залито кровью, от лба до подбородка тянулась рваная рана, разбитые очки висели на одном ухе. Теллман склонился над Кроули, два-три раза беззвучно открыл рот, но вдруг ткнулся лицом в пепел и замер.
Кроули приподнялся на локтях. Рядом на корточках сидел Мастерсон и что-то, как заведенный, повторял.
— Жив я, жив, — выдавил Кроули.
— Мы упали. Ракета изуродована.
— Знаю.
— Ты думаешь, это... — Лицо Мастерсона задергалось.
— Нет, — пробормотал Кроули. — Исключено.
Мастерсон истерично захихикал. Оставляя светлую полосу, по его измазанной щеке прокатилась слеза, из носа на воротник закапала кровь.
— Это она. Я знаю, это она, ведьма. Она оставила нас здесь.
— Нет, — повторил Кроули. — Она тут ни при чем. Нам просто не повезло.
— Она вернется. — Голос Мастерсона дрожал. — Мы ее покупатели, и живыми она нас не выпустит. Все кончено.
— Нет. — Кроули сам не верил своим словам. — Мы еще улетим. Соберем ракету заново и улетим из этого проклятого Богом места!
Всю неделю мистер Чилдэн дожидался ценной бандероли из Средне-Западных штатов. В пятницу утром, отворив дверь магазина, он так и не обнаружил извещения среди лежащих под дверью писем и подумал: «Предстоит неприятный разговор с заказчиком».
Встроенный в стену автомат за пятицентовик налил ему чашку растворимого чая. Напившись, Чилдэн взял веник и тряпку, и вскоре магазин «Художественные промыслы Америки» был готов к приему посетителей: все вокруг сияло чистотой, в цветочной вазе стояли свежие ноготки, по радио звучала спокойная музыка.
Чилдэн постоял в дверях, посмотрел на клерков, спешивших по Монтгомери-стрит в свои учреждения, полюбовался проносившимся над крышами вагончиком канатной дороги и сидевшими в нем женщинами в длинных цветастых платьях. На прилавке зазвонил телефон. Он вернулся в зал, взял трубку и, услышав знакомый голос, помрачнел.
— Алло? Это мистер Тагоми. Сэр, я насчет вербовочного плаката времен Гражданской войны, обещанного вами на прошлой неделе. Скажите, он еще не прибыл? — голос звучал нервно, отрывисто. Чувствовалось, что Тагоми с трудом сдерживается, чтобы не нагрубить. — Разве я не уплатил задатка, который вы потребовали? Поймите, мне самому плакат не нужен, он предназначен в подарок. Я это уже объяснял вам, сэр.
— Уважаемый мистер Тагоми, — начал Чилдэн, — я постоянно шлю на почту запросы, оплачиваю их из собственного кармана, но, видите ли, поставщик живет за пределами США, следовательно...
— Значит, плаката у вас нет? — перебил его Тагоми.
— Увы, мистер Тагоми.
— Я больше не могу ждать, — произнес Тагоми после долгой паузы.
— Понимаю, сэр. — Чилдэн угрюмо разглядывал залитые теплым солнцем вывески учреждений на противоположной стороне улицы.
— Ну что ж, тогда предложите мне что-нибудь взамен, мистер Чил-дан.
Тагоми намеренно исказил его фамилию, это было оскорблением в вежливой форме. Чилдэн покраснел до корней волос. Вот она, горькая участь его соотечественников! Одно язвительное слово — и в душе Роберта Чилдэна просыпаются самые разные чувства. Едва сдерживаемые страсти затуманивают сознание, мешая ясно мыслить и говорить. Он переступил с ноги на ногу и судорожно сжал телефонную трубку. В магазине все было по-прежнему: пахло ноготками, тихо звучала музыка, но ему казалось, будто он тонет в открытом море.
— Да... — с трудом произнес он. — Возьмите маслобойку. А также аппарат для приготовления мороженого, выпущенный в тысяча девятисотом году или около того... — Мысли путались. Если бы он мог забыть обо всем, потеряв память или став идиотом! Ему было тридцать восемь, он помнил иные, довоенные времена, Франклина Рузвельта, Всемирную выставку — короче говоря, старый добрый мир. — Если не возражаете, я доставлю эти вещи вам на работу.
Тагоми назначил встречу на два часа. Вешая трубку, Чилдэн с досадой подумал, что магазин придется закрыть. Но выбора не было — такими клиентами, как Тагоми, не разбрасываются.
Пока Чилдэн говорил по телефону, в магазин вошли юноша и девушка. Красивые, хорошо одетые — идеальные покупатели. Он улыбнулся и направился к ним профессиональнободрой походкой. Посетители рассматривали сквозь стекло прилавка изящную пепельницу. «Молодожены, — решил он. — Наверное, живут в городе Клубящихся Туманов, в одной из самых дорогих квартир Скайлайна с видом на Белмонт».
— Доброе утро, — поклонился он.
В улыбках этих людей не было превосходства — только приветливость. Его товары — а большего выбора не было ни у кого на всем побережье — привели посетителей в восторг. Чилдэн был доволен и благодарен им за это.
