В эту минуту она очень похожа на ту Доэ, с которой Вадим познакомился в Трифаре. Не хочется спорить. Нет слов, чтобы оправдать предательство.
Доэ смотрит сердито. Опять куда-то в область бровей. За её спиной прокашливается Харт, напоминая о себе.
— Когда-то в оболочке жила женщина, — сказал витхар. — Она и её муж очень любили друг друга и мечтали о вечной жизни. Со временем они увлеклись чародейством. Это занятие помогло супругам проникнуть в суть вещей и с помощью проводников дойти до самого Кантарата. Довольные успехом, супруги с радостью приняли обязательства, которые на них тут же возложил главный хомун. Долгое время супруги верно служили Кантарату. Но как-то раз муж женщины совершил проступок. Вместо того чтобы идти на проверку воронки, грозно смотрящей на земли отцов, он отправился в колодец. К сожалению, наивному романтику не хватило сил, чтобы долететь до Алехара, но зато он нашел в себе силы вернуться назад. Главный хомун той эпохи был мягок. Право судить предателя он предоставил жене. Но женщина не простила мужу его вину, и он был покаран смертью. С тех пор непрощение вины среди хомунов стало священно. Об этой женщине сложили миф. А звали женщину Амандой.
— Ну ладно. — Внезапно Доэ смягчилась. — Я его прощаю… Только пусть не вздумает говорить мне, что скверно читать мысли…
Вадим почувствовал, как тщательно она его изучает.
— Ладно, — повторила девушка. — Будем считать, это стоило того… Честно говоря, это было удивительное похищение. Обещай, что, когда мы найдем безопасное место, дашь мне все просмотреть заново. Как они все грохнулись вниз! Ха-ха! А ты такой ловкий… Видишь! Вот ты меня и спас, как я говорила!
Доэ радостно взглянула на Харта, видимо, в поисках одобрения, но Харт нахмурился.
— В этой вселенной вы не найдете безопасного места для себя, — сказал он. — Ваша дальнейшая судьба предопределена.
— Что вы имеете в виду? — спросил Вадим.
— Дааны и хариты позаботились о вашем будущем. Вот что я имею в виду.
Вадим осмотрелся по сторонам. Харт не только выдернул его из безвременно-беспространственного пласта, но и перенес их обоих подальше от ледяного сердца. Вокруг никаких ориентиров — лишь туман неопределенности.
— Да, — согласился Вадим. — Я нарушил закон и вину осознаю. Но сдаваться при этом не собираюсь. И я… — он запнулся на мгновенье, — мы с Доэ… сбежим. Вселенная — огромная, и оба мы умеем выживать в ней.
— Нет! — раздраженно крикнул Харт. — Вселенная мала. Вас ждут превращения и ужас. Стать одиноким призраком, восставшим против создателей, пройти весь этот путь умирания и возрождения, через все существующие миры, — и все это с той целью, чтобы потерять навечно того, кого любишь. Ужас — это когда любовь превращается в зло, в дракона, обреченного скитаться по пустоте и убивать вселенских странников. Но все имеет смысл. Кому-то суждено стать мастером и восстановить справедливость, кому-то — быть лишь звеном пути этого мастера.
— Харт, неужели вы помогли нам спастись только для того, чтобы все это сказать? Раз все так предопределенно, то не лучше ли было мне погибнуть на площади персоназ, а Доэ… — Вадиму не хватило сил завершить фразу.
— Алехар, — с надеждой в голосе предложила Доэ. — Там можно построить город и жить в нем беззаботно.
— Нет! — отрубил Харт. — Для даанов это место легкодоступно. У вас два выхода — победить врагов или сдаться. Впрочем, первое маловероятно. Эта борьба не закончится никогда.
— Но почему? — воскликнула Доэ.
— Потому, что пришло время умирать, девочка. — На этот раз голос Харта прозвучал почти равнодушно. — Ты с самого начала не была задумана вечной.
Доэ метнула яростный взгляд на старика.
— Я не согласна! — крикнула она. — Мы сбежим от них! Я знаю тысячу ходов. Они нас не догонят! Никогда!
Защитная оболочка камеры, созданной Хартом, начала таять, и вот уже сквозь нее просвечивает сердце Мегафара. Выходит, они на том же месте.
— Ваши судьбы разоединятся, — произнес Харт с отстраненным благодушием в голосе.
— Нет! — отрезал Вадим.
— Ни за что! — твердо сказала Доэ.
— Как знаете, — задумчиво проговорил Харт.
И он растаял.
Очертания ледяного сердца все больше обретали четкость.
— Доэ! Я был на поверхности! — начал Вадим, преодолевая чувство вины и стыда. — Я снова видел твое настоящее тело! И кое-что узнал о тебе.
— Тогда подумай об этом! — Девушка бросилась к Вадиму на шею, крепко его обняла.
Час истекал. Вадим силился восстановить в памяти все, что относилось к Доэ. Она должна успеть увидеть Веронику Костандову.
«Ты сотворила сад. Ты не могла нанести вред вселенной…»
«Я всегда чувствовала: сад больше, чем кажется, — отвечала Доэ. — Но не думала, что все так серьезно».
«Тебе не надо оправдываться. Знаешь, я думаю, вселенная сама захотела, чтобы ты навела в ней порядок».
«Я не успела ничего сделать. У меня были большие планы. И теперь все пропало».
«Ты потеряла людей, которые тебя создали. На том самом месте открылись твои способности».
«Спасибо тебе, теперь у меня есть прошлое».
«Давай вернемся к нашим телам. Хоть там наши возможности и ограничены. Но я любил тот мир, и по-прежнему люблю. Там у меня есть жилье, в котором хватит места нам двоим, и есть любимая работа. Точно так же, как ты показывала мне тонкие миры, я покажу тебе свой мир, и он станет твоим, Вероника».
«Пусть лучше я буду Доэ. Вероника не знакома с тобой, а ты с ней».
Кто рассказал ей о поцелуях? Мертвецы? Спящие? Дедушка Харт? Природа?
Да она и есть сама природа! Губы Вадима прикасаются к губам Доэ…
Семь секунд — и ловушка захлопнется!
Они одновременно увидели будущее друг друга и в ужасе отшатнулись.
Шесть секунд! — сообщила ажна. — Пять…
— В Алехар! — крикнула Доэ.
Вадим схватил её за руку, толкнулся ногами о дно камеры.
Прочь от ледяного сердца сквозь рвущуюся оболочку!
Слишком мало сил! Доэ волочит его, потому что ему самому уже не развить необходимой скорости. Но все равно не успеть. Преследователи дышат в спину.
Вот и завершено твое путешествие, Вадим. Пришла пора расплачиваться за свои грехи. За то, что был выскочкой и самовольно покинул предоставленное тебе место в оболочке. За то, что отказал Гаерской. За то, что убил её в своем подсознании, а потом в страхе, прыгая с уровня на уровень, мчался от её проклятия. За то, что предал Доэ. И за то, что потом нарушил Великое Соглашение.
Но Доэ! За что же расплачиваться ей?
Вадим снова увидел призрак двухлетней девочки, мечущийся по пустырю, обагренному кровью, в поисках мамы и папы…
