Миранда поднялась, отряхиваясь от пыли. Если бы Тоби снял очки, то увидел какова она в реальности: тощий робот-гид с конечностями-палками, такой же, как и прототип Сола. Через виртуальный интерфейс они казались людьми. Он дал им тела персонажей компьютерной игры и закачал базу исторических данных.
– Тут строили свои сооружения поочередно шесть разных культур, – сообщила Миранда. – Весь холм – сплошная куча мусора. Кто знает, что там внизу?
Она снова опустилась на колени.
– Думаю, можно протиснуться внутрь. Ха, плиточный пол! Не исключено, что комната сохранилась со Второго расцвета Тарка.
Тоби не слушал, машинально поглаживал колонну. Такая древняя! Она почти потеряла признаки рукотворности и напомнила ему Стоунхендж, а затем широкую улицу Дестриера.
Парень отдёрнул руку и печально улыбнулся:
– Да уж, такая древность, что дух захватывает.
Если бы Миранда и Сол были людьми, то ощутили бы в его голосе иронию и рассмеялись или просто посочувствовали бы. Они же просто улыбнулись и кивнули.
Тоби опустился на колени, посмотрел в найдённый проход. Темно. Сам он вряд ли протиснулся бы внутрь, Орфей вот легко бы туда залез.
Он взглянул на умирающие каналы.
По крайней мере, этот пейзаж не менялся в одно мгновение, как на Земле. Тоби жил на Барсуме уже шесть месяцев. Три месяца до этого провёл в крепости синхромира у верховий Амазонки, там, где когда-то была Бразилия. Хотелось настоящего солнца и зелени, но раз в тридцать дней синхромира пейзаж будто встряхивался и менялся целиком: новые деревья, новый приток реки или новый город, полный людей, едва помнящих тех, с кем Тоби познакомился в прошлом месяце. Тоби возненавидел Землю, и мама уговорила его вернуться на Марс.
По сравнению с остальной Солнечной системой тот казался родным домом. Меркурия больше не существовало. Его распылили, образовав огромное облако Дайсона, собиравшее солнечный свет для питания катапульт, запускавших межзвёздные корабли и прочие, совсем уж непонятные машины постлюдей, заселивших большую часть системы. Венеру полностью терраформировали, устроив почти на всей поверхности мелководные океаны. Синхромир туда не допускали. Недалеко от Солнца дрейфовало множество искусственных планет, частью заселённых, частью пустых и безмолвных.
Учитывая богоподобную мощь постлюдей, Тоби удивлялся тому, что обычные люди – да и просто обычная жизнь в любой форме – ещё существовали. Когда он поделился сомнениями с братом, тот рассмеялся и сказал:
– Развитие технологий может ускорить эволюцию, но не способно задать её направление. Культуры роботов и искусственного интеллекта постоянно забывают, что именно наша уязвимость даёт цель и смысл жизни. Дайте людям мощь богов – и люди со временем просто выдохнутся, как заводные игрушки с раскрутившейся пружиной. Исчезает цель движения. Идти некуда и незачем! Подобное случалось столько раз, что постлюди, наконец, поняли: мы нужны им. Мы вроде низшего звена в их экологической цепи, необходимое зло. Люди по устройству своему предназначены заботиться о себе и обо всём вокруг. Постлюди питаются нашими страстями. Без нас они бы скоро превратились в бесполезные комки материи. Таких в Солнечной системе уже полно. Да, наша роль в устройстве этого мира не слишком-то лестна, – он пожал плечами. – Но, так или иначе, мы – живы.
Питер всегда мог рассмешить брата. За долгие годы в политике он отрастил толстую корку цинизма, и сердце его обветрилось как эти древние колонны. Но в глубине души он остался прежним Питером – будто мальчик, так знакомый Тоби, стал ярким светом, пробивающимся сквозь слои колючек и грязи, нанесенных временем. Даже сквозь правду об отце.
Поражало то, насколько мало он помнил о детстве, хотя именно оно и сделало его нынешним Питером Макгонигалом. Когда тоска об утраченном времени заползала Тоби в душу, достаточно было провести десять минут с Питером – и она исчезала бесследно.
Хорошо, что Тоби сумел отыскать брата в Председателе. Все детство самого Тоби рассыпалось вдребезги, когда Питер рассказал об участии отца в похищении. Старший Макгонигал все ещё не мог до конца поверить в это. Не мог понять и принять. И знал: не сможет ещё многие годы.
Он опустился на колени перед входом в маленькую пещеру и раздумывал, как бы туда протиснуться, когда в ухе запищал сигнал.
Послание.
– Тоби на связи, – ответил он резко.
– Ну где же ты? – спросила мама.
Точнее, Кассандра, как она любила называть себя теперь.
– Я всё обыскала!
– Прости … мне не сиделось на месте. Захотелось покопаться здесь немного.
– Хм, – выдохнула она с очевидным неудовольствием.
Кассандра не могла понять интерес сына к океану времени, разделившему их прошлую и нынешнюю жизни, – может, потому, что сама научилась его обманывать, уходя в гибернацию. Мама сознательно повернулась спиной ко всему, что потеряла.
– Знаешь, уже прибыли последние делегаты с той планеты, где ты повздорил с Эвайной. Я подумала, тебе будет интересно узнать об этом.
– А-а! Конечно. Спасибо, скоро буду.
На это он и надеяться не смел. Фисба оставалась одним из последних оплотов сопротивления на пути к парламенту синхромира. Там буквально бушевал культ Императора Времени, причём наплодившиеся секты дрались друг с другом прямо на улицах из-за мельчайших доктринальных расхождений. Хален Кейшион стал в одной из таких сект чуть ли не главой. Ходили слухи, что он пытается основать свой синхромир. Тоби послал на Фисбу Джайзира, попросив отыскать Корву. И несмотря на то что Джай приложил немалые усилия и использовал связи производителей, он до сих пор так и не смог узнать о судьбе девушки хоть что-нибудь конкретное.
Вера в Императора Времени почти целиком фокусировалась на Дестриере. Поэтому Кассандра и Тоби с удивительной лёгкостью смогли ужиться на Барсуме, рядом с Питером. Никто не мог представить, что Великая Мать тысячи лет спала вовсе не в имитации Тадж-Махала на Дестриере, было совершенно немыслимо узнать, что она проснулась и живет обычной жизнью.
Поэтому Тоби обследовал руины почти без охраны, в сопровождении лишь пары-тройки военных миниботов.
После маминого звонка он вернулся к марсианскому аэрокару, нырнул под карикатурно большие несущие винты, забыв о Соле с Мирандой. Те растворились, снова превратившись в роботов-гидов. Машина тоненько взвыла и ожила.
– Да, и твоя сестра тоже будет, – добавила Кассандра в то время, как пара военных ботов проскользнула под закрывающуюся дверь и уселась за спиной Тоби.
Он заметил ледяную нотку в голосе мамы – она всё ещё не разговаривала с Эвайной.
– Спасибо!
Кассандра отключилась. Тоби же задумчиво посмотрел на руины дворцов и направил аэрокар на восток, к Великому каньону и тройке городов: Иосу, Калидону и Лавру. Питер жил в роскошном дворце в Иосе, а парламент собирался в Калидоне.
