Почти сразу после ужина гости покинули здание через главный вход. Кое-что ожидало их снаружи, а именно, симпатичная, похожая на раковину, машина, оборудованная удобными креслами. Когда все заняли посадочные места, ракушка взмыла в воздух и полетела через все поместье. Тем временем сумерки изрядно сгустились, поскольку ночь была не за горами. Знакомая до боли магия звездного неба раскинулась над островом. Яркий желтый свет от разбросанных там и сям фонарей пробивался сквозь листву деревьев. Ракушка зависла над прибрежной кромкой залива на высоте шести или семи метров. Тай и Линден, располагаясь на противоположных краях салона воздухоплавательной машины, надели на себя Шапки Мартриурга.
Прозвучал мелодичный звонок. Ропот публики замер. Свет звезд над головой стал тускнеть. Мало того, фонари тоже растворились в сгустившейся темноте.
А потом взвился занавес, и все увидели волнующееся море, поднимающееся над горизонтом солнце и тугие паруса белоснежных как лебеди кораблей. Послышался плеск волн и завывание ветра. На них накладывалось приятное для слуха музыкальное сопровождение.
Мартри-драма Тая началась.
* * *
— Первый акт мне понравился, — призналась Тэлзи.
— Зато все остальные лучше бы не видеть, — отпарировала Гэзил.
К их разговору прислушивался Тай. Остальные зрители, эмоционально совершенно выпотрошенные, разошлись по своим комнатам.
— Для того чтобы стать мартрифилом одного раза недостаточно, требуется время.
Девушки кивнули.
— Наверное, — сказала Тэлзи.
Они поднялись наверх, приняли душ и забрались в постели. Тэлзи некоторое время под мерцанье звезд смотрела на дрожащую под ветерком ветвь за распахнутым окном. Чувствовался аромат близкого моря и ночная прохлада. Потом она услышала издалека звуки непонятного происхождения. Они заставили ее вздрогнуть всем телом.
Мартри-драма была на редкость неприятной. Тай играл в гнусные игры.
У нее закололо в висках. Это снова заработал Линден. Боль продолжалась около четверти часа.
Наконец девушку сморил сон.
Через какое-то время Тэлзи проснулась. Гэзил сидела на своей постели и смотрела на нее. Девушки не стали включать свет, а молча глядели друг на друга.
Откуда-то доносилась еле слышная музыка. Она могла с равным успехом исходить от стен или из-за окна — точно не определишь. Это был лейтмотив из финальной части мартри-драмы, которую они смотрели на морском берегу. Постепенно громкость увеличилась, а пейзаж за окном расплылся, подчиняясь пульсирующим волнам холодного света, которые вливались через подоконник и растекались по полу. Какие-то смутные картинки проступили на стенах.
Девушки спрыгнули с кроватей и встали в центре комнаты. Тут-то и заходил ходуном под их босыми ногами паркет.
— Тебе не кажется, что Тай вывел нас на сцену? — прошептала Тэлзи пересохшими губами.
Гэзил посмотрела на нее так, будто хотела сказать: будем надеяться, что это всего лишь Тай.
— Попробуем выбраться отсюда.
Они на цыпочках приблизились к двери. Тэлзи взялась за ручку и попыталась осторожно повернуть. Здесь началось непонятное. Ручка растаяла у нее под пальцами, словно ее и не было никогда.
— Туда! — вцепилась Гэзил ей в плечо, показывая на окно.
За окном уже не было никакого света, сплошная чернота. Эта чернота гримасничала и шевелилась, как живая. Стены комнаты заструились и стали кружиться вокруг них в каком-то безумном танце. Это уже трудно было назвать стенами.
* * *
Девушки стояли на тропинке, вьющейся вдоль ущелья, накрытого мраком. На них падали отсветы факелов, вкопанных в землю. По обеим сторонам от тропы происходило какое-то невнятное шевеление, очертания всевозможных форм, то и дело являвшиеся на обозрение, поражали своим разнообразием.
Они оглянулись. Что-то приземистое и темное приближалось к ним. Его абрисы нельзя было зафиксировать как нечто определенное, поскольку он казался сделанным из плотного тумана. Девушки повернулись и пошли по тропинке. Утоптанная земля позволяла им идти рядом, плечом к плечу.
— Ой, — выдохнула Гэзил, — как бы хотелось, чтобы Тай не поймал это чудовище!
Тэлзи тоже этого хотела. Вероятно, это была ненастоящая опасность. А Тай не спешил расправиться со своими новобранцами, если они просто совершили ошибку. Но девушки видели, как в этом ущелье умирали мартри-куклы. И если разумы, о которых рассказала Чоллис, действительно существуют и наблюдают из машины, а Тай не в курсе происходящего, то Тэлзи и Гэзил вполне реально грозит смерть.
— Лучше считать, что опасность не выдумана! — сказала Тэлзи.
— Да уж.
Чтобы выбраться невредимыми из ущелья, им нужно было придерживаться тропы, ни при каких обстоятельствах не делая шаг в сторону. Черная гибель слишком медлительна, ей нё догнать девушек до тех пор, пока они двигаются. Что бы ни копошилось там по сторонам, ему не достать до тропинки. Вокруг раздавались довольно красноречивые звуки, среди которых можно было легко различить невнятный шепот, обрывки слабо различимого смеха и голодное завывание, а однажды прямо над ухом Тэлзи глухо прорычали. Девушки стремились смотреть только под ноги и не замечать того, что происходит на периферии зрения, хотя это было неимоверно сложно.
Но спектакль не должен продолжаться слишком долго, сказала себе Тэлзи, и тут мужская фигура ростом вдвое выше нормального человека и с лицом, скрытым под капюшоном, выросла перед ними, преграждая дальнейшее продвижение.
Девушкам пришлось остановиться в растерянности. В мартри-драме подобная фигура не появлялась. Они бросили мимолетный взгляд за спину. Туманное порождение подобралось к беглянкам уже на расстояние меньше десяти метров. С обеих сторон тоже напирали невидимые твари. Фигура в капюшоне не собиралась сходить с места. Ничего другого не оставалось, как приблизиться к ней на расстояние вытянутой руки. И вот когда они подошли к ней почти вплотную, фигура исчезла. Зато все остальные порождения мрака продолжали бесноваться с возрастающей яростью и в предвкушении легкой добычи.
Ущелье, как и фигура, внезапно исчезло.
Девушки снова очутились в еле освещенном, но все-таки знакомом коридоре. Рядом манила к себе приоткрытая дверь. Они переступили через порог и оказались в своей комнате. На этот раз она выглядела вполне обыденно. За окном шелестела листва на ветке, колеблемой морским бризом. Звезды по-прежнему мерцали на молочно-синем небосводе. Никаких посторонних звуков.
Тэлзи перевела дыхание:
— Похоже, шоу закончилось.
