Железный Медведь еще раз попробовал свернуть, но мышцы отказывались повиноваться. Он почти нащупал разум Желтого Облака, чтобы увидеть, стал ли другой человек осознавать свое состояние. Однако что-то ему помешало. Эта тварь, где-то сзади, осуществляла некий телепатический контроль над его нервной системой. Он не мог различить, читает ли зверь, к тому же, его мысли. Вероятно. Ему хотелось, если возможно, скрыть собственные телепатические способности от сознания зверя. Почему — трудно определить наверняка.
Но он чувствовал…
Сзади донесся какой-то звук. Казалось, катится сорвавшийся со скалы камень. Железный Медведь понял: если через считанные мгновения он не высвободится, ничто, им ощущаемое, не будет иметь значения. Все будет кончено. Все. Зверь, которого Сингер называл Котом, почти добрался до него.
Ноги продолжали совершать медленные, равномерные движения. Он попытался мысленно представить Кота, но не сумел. Злобная тень, движущаяся волнообразно… большой глаз, плывущий, словно луна… Образы приходили и уходили. Казалось, ни один не соответствовал приближающемуся зверю — сильному, бесстрашному…
Бесстрашному?
Некий образ выскочил у него в голове вперемешку с вопросом: насколько сильно ментальное впечатление, которое он смог бы оказать? Фишер мог с легкостью творить осязаемые на вид иллюзии. Получится ли хоть какая-то толика правдоподобия, если этот образ подкрепится всем, что у него есть? Вероятно, вполне достаточно, чтобы привести в замешательство?
Хотя в действительности промежутка между идеей и попыткой не было. Размышления шли одновременно с усилием — обыкновение рефлективной его части.
Песчаный участок, по которому он только что прошел… Он спровоцировал картину вздымающегося песка и поднимающейся вверх сверкающей треугольной фигуры, устремляющейся вперед, тянущейся, чтобы обхватить его преследователя…
— Крель! Крель! — посылал он сообщение, сосредоточиваясь, чтобы добиться совершенного изображения.
И остановился, ощущая приходящие сзади волны паники, осознавая, что опять управляет собственными движениями, осознавая к тому же, что Желтое Облако остановился.
— Крель!
Но даже усилив образ всеми ощущениями злобы и ужаса, с которыми он недавно познакомился, даже скинув с плеча разрывное ружье и взяв его в руку, Железный Медведь понимал, что, хотя его движения теперь являются его собственными, он боится выполнить неизбежный поворот и встретиться лицом к лицу с существом, стоявшим позади.
Выстрел из оружия Желтого Облака рассеял его паралич. Он развернулся, держа ружье на изготовку.
Кот в луче фонарика Желтого Облака из стоячего положения упал на землю, а этот жуткий глаз, казалось, уставился на его собственный, выжигая, сверля.
Он нажал на спуск, дернув ружье, и грязь с галькой полетели с линии, прочерченной мини-взрывами, перед зверем.
Желтое Облако выстрелил еще раз, и Кот рванулся вперед. Железный Медведь приподнял ствол ружья и опять спустил курок.
Разрывы прошили волнистую линию по плечам и шее Кота.
А потом все смолкло и почернело, когда он ощутил прикосновение тела Кота к своему собственному телу.
Они сидели или лежали в своих номерах в «Вигваме Птицы Грома» недалеко от устья каньонов. Хотя создавалось впечатление, будто все они находятся вместе в одной комнате, ибо стены не препятствовали их беседе.
— Ну? — спросила Элизабет. — Что ты узнал?
— Я попробую еще раз, — ответил Фишер. — Подожди пару минут.
— Ты занимался этим уже порядочное время, — сказал Мансин. — Порой возникают помехи — необычные душевные состояния, которые трудно уловить. Сам знаешь.
— Что-то не так, — произнес Мансин. — Я тоже пробовал.
— Может, мы опоздали, — вставила Мерси.
— Не будь смешной!
— Просто я пытаюсь быть реалистичной.
— Я дозвонилась до дома Желтого Облака, пока вы пытались установить контакт, — сообщила Элизабет. — Его жена сказала, что они вместе с Железным Медведем ушли некоторое время тому назад. По ее словам, отправились к каньону.
— Вслед за Сингером? — спросил Мансин.
— Она больше ничего не сказала. А за кем еще?
— В самом деле.
— Я сейчас попробую еще раз, — пробормотал Фишер.
— Подожди, — прервала его Элизабет.
— Почему?
— Ты сам никуда не попадешь.
— Ты имеешь в виду, мы должны опять объединиться и попробовать?
— А почему бы и нет? Мы здесь именно для этого. Для совместной работы.
— Неужели ты думаешь, что Сендс?.. — начал Мансин.
— Вероятно, — ответила Элизабет.
— Да, — сказала Мерси. — Но он нам не повредит.
— В общем, ты права насчет того, для чего мы здесь, — сказал Мансин Элизабет.
— А если мы не сумеем определить местонахождение Джимми? — спросил Фишер. — Что тогда?
— Попробуй еще раз достать Сингера, — сказала Элизабет. — Может, сейчас он прислушается.
Теперь ты идешь по тропе один.
Кем ты теперь стал, мы не ведаем.
Какой теперь твой клан, мы не знаем.
Теперь уж ты не от мира сего.
Идти. По серебристо-черной местности. Здесь медленнее. Запутать след. Будто за теми камнями засада. Замести следующие сто футов веткой. Хорошо. Дальше. Путь свободен. Расплывчатые красно-белые пятна. Идти. Вспышка в небе, отраженная в извивающихся водах. Опять слабая барабанная дробь. Согласованность звуков ветра внутри косых стен. Здесь водяная пыль, маскирующая стеклом лицо, призмы ресниц, разбивающие спектр радужного геометрического танца света. Стереть. Отскок теней. Улыбка койот-пса, тускнеющая между светом и тьмой. Здесь с плеском пересечь. Куда бы ни вела тропа, следуй ногам. Вокруг. Через. В тени безмолвные танцоры в масках. Далеко-далеко позади слабый зеленый свет. Зачем оглядываться? Обернуться, значит обхватить. Теперь вверх. Опять вниз. Вскоре каньон сузится, потом снова расширится. Существо с множеством глаз сидит на высоком выступе, но не шевелится. Вероятно, выжидает или всего лишь наблюдает. Теперь барабанная дробь громче. Двигаться в ее ритме. Огонь в сердцевине камня. Следы птиц за полумесяцем стены. Бедренная кость лошади. Пустой хоган. Полуобгоревшее полено.
