— Ну, и что молчим? — такой реакции я не ожидал.
— Я не смогу вас сопровождать, — явно сожалея, ответил Сол. — Для меня перестройка привода невозможна… пока что.
Алёна высказала общую мысль:
— Зачем нам нужно на него смотреть? Там наверняка опасно, уж свою-то планету олимпийцы наверняка защитили… а от чего, собственно?
— Вот именно! — обрадовался я неожиданной поддержке. — Я так думаю, что подходы к ней свободны. Андрей, правда, не советовал туда соваться, но мы и не будем садиться, так просто, посмотрим.
Иван наконец разделался с бифштексом и, утирая губы, спросил:
— И всё же, для чего? Неохота лезть к чёрту в зубы из простого любопытства, — чинно так отложил салфетку и уставился на меня глазами чистыми, аки у младенца.
Что меня интересовало на Олимпе? Конкретно — ничего, просто я хотел видеть, с чем нам придётся иметь дело. В том, что Упырь нас найдёт и предъявит счёт, я не сомневался. Посещала даже мысль уничтожить планету, но в успех такой акции я и сам не верил.
— Скажем так — я хочу взглянуть на главного врага. Если кто не понял, что враг там, на Олимпе, и он именно главный, то самое время принять это за аксиому. Может быть и бесполезный шаг, может даже, опасный, но я хочу рискнуть. Можем решить вопрос демократически. Голосуем?
Иван едва не поперхнулся томатным соком.
— Ты что, командир? Как скажешь, так и будет, — он посмотрел на Герке. — И ты, Мирон, тут воду не мути.
Мирон, не ожидавший такого коварства, тем не менее, не растерялся:
— Нет, вы таки посмотрите на этого шлемазла, сначала он сказать пустой вопрос, а потом кажет пальцем на старого Герке, — он перевёл дух. — Я-то как раз категорически «за».
Чарли промолвил скороговоркой:
— Хочу заметить, дабы успеть не остаться в меньшинстве. Куда скажете, туда и пойду. Всё равно, надо же будет провести испытания.
Алёна смотрела на нас со всё возрастающим весёлым любопытством, наконец сказала:
— Пацаны вы все. Глупые, но симпатишные. Повезло мне с компанией, просто, сборище экстремалов.
Даже Сол пробурчал растроганно:
— Не, мужики, вы точно психи. Но кабы не ноги, я бы с вами пошёл.
Камень с души упал, но только один. Легче стало, но ненамного. Нагнав строгости в голос, поинтересовался:
— Все позавтракали? — суровым взглядом обвёл экипаж. — Тогда, марш на модернизацию. Через час проверю.
XIX
То, что «модернизация» прошла успешно, я понял ещё до того, как отправиться в медбокс. Мы, я, Чарли и Соломон беседовали о возможных вариантах развития событий в окрестностях Олимпа. Из рубки открывался великолепный вид на Шааясс, я даже несколько отвлёкся от разговора, но тут услышал знакомый «шёпот»:
— Саш? Чарли сказал, что ты меня услышишь.
— Алёна?
— Ага. Остальные пока пытаются разобраться в ощущениях. Чарли, а ты нас слышишь?
Мысленный голос нашего друга ничем не отличался от обычного:
— Ещё бы! Я, да не слышал бы вас. Уж о себе-то я позаботился в первую очередь. Ну, как впечатления?
— Кажется, что это у меня было всегда. Здорово! А на каком расстоянии действует такая связь? — Алена исполнилась энтузиазма.
Показалось, Чарли даже обиделся:
— Ничем вас не проймёшь, дети своего времени. Расстояние небольшое, несколько километров — максимум. Но вы пока не всё испытали, я Саше говорил.
Мне стало не по себе — вдруг Алёна захочет «испытать всё»? Нет, не сейчас, не в этой жизни! К счастью она поспешила успокоить:
— Мы ещё успеем. Правда, Саша?
— Да, верно, — а сам подумал «задней мыслью» — а чего мне скрывать? В общем-то, и нечего.
Молча «заголосил» Иван:
— Да! Я знал, что будет класс! Мирон, ты меня слышишь, старый ты хрен… Ой.
— Вот! — Герке торжествовал. — Я всегда говорил, что в голове военного больше одной мысли не помещается, всё сразу выходит наружу. А за хрена ответишь! Дай из койки выбраться.
— Вах! Баюс-баюс. Извините, о мудрейший, сорвалось. Оказывается, тут контролировать себя гораздо сложнее. Ничего, научусь.
Я подавил желание присоединиться к общему гвалту и спросил голосом:
— Соломон, а почему в твоём арсенале не было таких корректоров? Ведь мысли-то ты читать умел.
— И не только мысли, но и память. А о возможности прямого общения даже не знал. Такого нет даже среди запрещенных технологий. Странный пробел в знаниях. Не понимаю…
Чарли вклинился и прервал его самокопания:
— У меня сообщение от кристов. Кхе. Они изъявили желание включиться в наш общий канал связи, хотят, как Соломон, быть всегда рядом.
Вот уж новость, так новость. Совершенно не понимаю, как относиться к изъявленному желанию. Послать подальше — неудобно, вроде бы союзники. А подключить их к нашим внутренним каналам — всё равно, что поселить малознакомых людей у себя дома. Да и не людей даже, а существ больше похожих на термитов по образу жизни и смахивающих внешностью на амёб. Даже шааяне всегда соблюдали дистанцию, никто из них не напрашивался в друзья, а мы особенно и не приглашали.
— Они причину какую-нибудь имеют для такой просьбы, или так просто, «пожелали», — весьма своевременно поинтересовался Мирон.
— Говорят, хотят быть максимально полезными, — Чарли сделал паузу. — И я им почему-то верю.
Мы привыкли к тому, что достаточно кого-то позвать, и где бы он ни находился, ответ последует незамедлительно. Сложной машинерией заведовал Чарли, вернее, какая-то часть его. И что теперь? Да ничего особенного, просто кристы в любой момент смогут обратиться к любому из нас. И мы к ним. Интересно, как их можно позвать? «Кристы» не подходящее слово для имени, может, больше подойдёт…
— Как же они разговаривать будут? — Алёна прервала мои мысли. — Они же и звуков-то не различают. А звать их как прикажешь? — не одного меня озаботил этот вопрос. Или я думал громко?
Дверь рубки свернулась, вся троица вошла внутрь, и я почувствовал себя вдвойне дома. Лишь Димкино пустое кресло вызывало ощущение невозвращённого долга. Ничего, мы расплатимся по счетам — неизвестно кому, погрозил я.
— Они придумали себе имя. Сержант, — Чарли замялся. — Так, во всяком случае, я интерпретировал их понятие. Три пирамиды — суть единая колония, единый разум, поэтому многолюдно у нас не станет. Синхронно переводить их поток сознания тяжко, но не чрезмерно, я справлюсь, — он явно не противился появлению в нашей компании нового собеседника. — Они, конечно, и сами говорят по-русски, но больно уж коряво.
А! В конце концов, всегда можно отыграть назад. Или нельзя? Мне надоело возится с этим вопросом:
— Бог с ними, подключай. А почему Сержант?
