— Эта бомба еще не обезврежена, — напомнил Картрайт.
— Скажите, Пеллиг был изготовлен в одном экземпляре? — спросила Рита.
— Сейчас собирается второй. Но Мур устранен, и я думаю, что только он мог довести эту штуковину до кондиции. Веррик, впрочем, был в курсе всех работ.
— А что произойдет, когда Пеллиг войдет в контакт с Престоном?
— Не знаю. Но если Престон возьмется помочь ему, то Муру придется действовать очень быстро. В космосе Пеллиг долго не продержится.
— Почему вы защитили меня? — спросил Картрайт.
— Я не думал о вас.
— Это не совсем так, — уточнил Шеффер. — Эта мысль все же была где-то на заднем плане в вашем сознании. С момента вашего психологического разрыва с Веррик ом вы, не желая того, стали могучим помощником Картрайта.
— Я и сейчас не могу ответить на некоторые вопросы, — признался Бентли. — Чем заниматься, если общество полностью прогнило? Подчиняться ли его идиотским законам? Преступление ли это — неподчинение произнесенной клятве?
— В обществе преступников, — вставил Шеффер, — невинные отправляются за решетку.
— А кто вправе решать, что общество идет по ложному пути?
— Вы, Бентли, это знаете, и этого достаточно, — улыбнулась Рита.
Бентли впервые за долгое время получил возможность высказаться, и теперь, видимо, пытался воспользоваться этой возможностью сполна.
— Вы только представьте, — сказал он, — в системе живет шесть миллиардов человек, и большинство из них думает, что все здесь совершенно. Можно ли от человека требовать, чтобы он шел против всех тех, кто его окружает?
— Скажите, Бентли, в момент принесения клятвы вы знали, что Веррик низложен?
— Нет, но он это знал.
Картрайт потер свой подбородок.
— Быть может, ваше дело правое. В вас есть что-то интересное, Бентли. Что вы станете делать теперь, когда нарушили правила Игры? Снова принесете клятву?
— Не думаю.
— Почему?
— Человек не должен быть слугой другого человека.
— Я не это имел в виду. Я говорю о клятве посту. Если хотите, я могу в качестве Ведущего Игру принять ее у вас.
— Но у Веррика хранится моя карточка.
— Да? Но это можно исправить, — Картрайт сунул руку в карман и достал потрепанный конверт. В нем была дюжина карточек — главное богатство в его прошлой жизни. Одну из карточек он протянул Бентли.
— Это стоит два доллара.
Бентли молча достал из своего бумажника два доллара, положил их на стол и сунул карточку в нагрудный карман.
В следующую минуту Бентли произнес клятву Ведущему Игру Картрайту.
— Теперь мы вместе, — объявила Рита.
Через некоторое время, когда Картрайт и Шеффер вышли, чтобы отдать распоряжения своим работникам, Рита сказала Бентли:
— Наверное, я не должна вам говорить этого. Вы и так достаточно сделали. Но все же скажу… Тед, вы сделали ошибку, не убив Веррика. Вам ничто не мешало убить его…
— Нет, этого нельзя требовать от меда. Я нарушил клятву, связывающую меня с Верриком, но я не трону его.
— Благородно. Но знаете ли вы, что сделает с вами Веррик, попадись вы ему в руки?
— Давайте, пока не будем об этом, хорошо?
— Хорошо. Но Бентли, у меня есть к вам просьба…
— Говорите.
— Я бы не хотела, чтобы вы начали руководить действиями моего дяди. Этим, к сожалению, очень любил заниматься Вейкман. Пусть Картрайт действует самостоятельно. Нужно дать ему шанс…
— Поверьте, я не очень честолюбив. Единственное, чего я хочу, — Бентли задумался, — я хочу жить, как Эл Дэвис: иметь свой уютный дом, хорошую работу, жить своей жизнью! Но как это сделать в такой гнилой системе! Я не хочу быть этим Элом Дэвисом в мире, где все продажно, где такие идиотские законы…
Рита не успела ничего ответить на этот монолог Бентли. В зал вошел Шеффер. Вслед за ним, путаясь в наполовину снятом лунном скафандре, спешила… верная сотрудница Риза Веррика — Элеонора Стивенс! Отбросив со лба растрепанную копну шикарных волос, она выдохнула:
— Бентли, я опередила его! Бегите отсюда!
Бежать, собственно, было некуда. Напротив шлюзовой камеры уже приземлился транспортный корабль. Из него вышла небольшая группа людей в скафандрах и направилась к входному люку.
Прибыл Риз Веррик.
Леон Картрайт пошел встречать прибывших.
— Вам, Бентли, лучше укрыться где-нибудь, — бросил он на ходу.
— Это бессмысленно, — возразил майор Шеффер. — Веррик знает, что Бентли здесь. Лучше попытаться раз и навсегда расставить точки над «i».
— Имеет ли Веррик право войти сюда? — нетерпеливо спросил Бентли.
— Конечно, — ответил Картрайт. — Это общественная станция, а Веррик не убийца, а обычный гражданин.
— Вы будете присутствовать при встрече? — спросил Шеффер у Бентли.
— Да, я останусь.
Прибывшие с Земли были приглашены в столовую, где роботы поспешно расставляли чашки с блюдцами.
Бентли и Рита сели как можно дальше от Веррика, который хотя и увидел Теда, но не подал вида. Шеффер, телепаты и служащие расположились вокруг Картрайта и Веррика.
— Вы в курсе, что Пеллиг улетел? — спросил Риз.
— Да, — кивнул Картрайт. — Он направился к астронефу Джона Престона.
— Полагаю, он достигнет его, — объявил Веррик. — В момент нашего отбытия из Фарбена, Пеллиг был уже на расстоянии восьмидесяти девяти астрономических единиц от нас.
Веррик жадно глотнул обжигающий кофе.
— Что, по-вашему, сделает Мур, если ему удастся овладеть открытиями Престона? — спросил Картрайт.
— Трудно сказать. Мур непредсказуем. Я снабжал его необходимыми средствами, оборудованием, но не был до конца посвящен в его проекты. Знаю только, что это необычайный, блестящий талант.
— Скажите, он единственный автор Пеллига?
— Да. Я просто санкционировал его работу. Я знал цену Муру и не пытался командовать им.
В столовую скользнула Элеонора. Постояв мгновение в нерешительности, она с испуганным видом села в самом дальнем углу.
— Я хотел бы знать, где вы были? — обратился к ней Веррик. — Я ждал вас, а вы опередили меня на… — он посмотрел на часы, — на несколько минут.
Элеонора, съежившись от страха, молчала.
— Вернется ли к вам Мур, если ему удастся достичь желаемого? — спросил Картрайт.
— Сомневаюсь. У него нет для этого достаточно серьезных оснований.
— А клятва?
— Он никогда не придавал значения такого рода вещам.
Веррик бросил взгляд на окружающих.
— Это становится своеобразной модой среди нынешних блестящих молодых людей. У меня впечатление, что клятвы больше не имеют той ценности, что раньше.
