Они стали выяснять отношения прямо передо мной.
– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты меня так не обзывал! – Вспылила девочка.
Я решила заступиться.
– Будешь обзываться – по уху получишь, – пришлось пообещать мне.
– По какому? – Поинтересовался Федя.
– По левому.
– Гуська! – Сказал Фердинанд сестре, прикрывая рукой левое ухо.
– Во, опять он обзывается!
Я хлопнула Фердинанда по правому.
– Обманщица! – Закричал мальчик.
– Это смотря с какой стороны посмотреть, – рассудительно заметила я. – С моей стороны твоё правое ухо – это левое, так что всё правильно.
Тот долго молчал, размышляя.
– Ты хитрая, – наконец, сказал он.
– Вот-вот, – поддакнула я. – Поэтому лишний раз со мной лучше не связывайся. А теперь быстро по кроватями, уже поздно. Да и мне пора спать.
Они меня послушались. Или из-за того, что я на несколько лет старше, или просто привыкли подчиняться любому, у кого командный голос.
– Мишутка! – Осмелилась задать я, наконец, вопрос, который мучил меня последние несколько часов. – А что же я буду делать, когда ты уедешь?
– Как – что?
– Ведь тёте Анфисе нужно будет объяснять, почему ты уехал, а я осталась?
– Тут в каждой школе своё расписание, – отмахнулся тот.
– Свой учебный план, – уточнила я.
– В школе Федьки, например, занятия идут вовсю, в моей – каникулы закончатся совсем скоро, а в твоей, допустим, только начались. Так всем и скажешь. Как тебе такая идея? А если хочешь, поехали вместе со мной, ко мне домой. Скажем, что ты родственница кого-нибудь, кого тётя Анфиса хорошо знает.
– Я подумаю. А если кто-нибудь узнает?
– Никто не узнает. Тут с гостями такой бардак, ты даже не представляешь. Ещё пару раз почистишь картошку – и сама тётя Анфиса будет уверена, что тебя знает несколько лет.
– На меня она не произвела впечатление забывчивой особы, – вздохнула я.
Тут было, о чём подумать.
Упав в кровать, я не смогла не пожаловаться:
– Жутко хочу спать! Никогда так сильно не уставала!
– У вас на Земле в сутках сколько часов? – Поинтересовался Мишутка со своей половины комнаты. – Двадцать шесть?
– Двадцать четыре.
– Тогда всё понятно.
Мы погасили свет.
Но вместо того, чтобы лечь спать, я принялась надиктовывать дневник. Из-за того, что говорила шёпотом, программа распознавания делала забавные ошибки. Чего только, например, она не печатала вместо слова МИШЕЛЬ, чаще всего – вермишель.
Кстати, я начала понимать писателей. Мне приходилось много писать раньше, но это были большей частью лекции. Теперь же, глядя на послушно возникающие из ничего строчки, которые могли бы не появиться, но возникли благодаря мне; которые, может быть, кто-нибудь когда-нибудь прочитает и поймёт, всё, что я чувствовала, о чём думала, что переживала, я ощутила радость творца. (Специально сказала это слово значительным голосом, но программа всё равно напечатала его с маленькой буквы. Ну и ладно, не буду исправлять, жутко хочется спать!)
Потом я долго лежала в постели, глядя на две больших луны за окном и пытаясь разобраться в своих чувствах. Впервые, наверное, я так отчётливо поняла, что значит быть дочерью сенатора. По контрасту. Сегодня целый день со мной обращались так, словно я – самая обычная девчонка, даже не очень умная. И мне это понравилось! Я даже подумала, что на следующие каникулы попрошу папу куда-нибудь отправиться инкогнито, чтобы никто не знал, кто мы и откуда, и пожить обычной жизнью обычной семьи. Снимем такой вот домик на крохотной аграрной планетке. Папе тоже, я думаю, понравится. Интересно, он когда-нибудь так пробовал?
Полина сидела на постели в позе лотоса и что-то печатала на клавиатуре лежащего на коленях персональника.
– К тебе можно? – Спросил Мишутка.
Девочка подняла голову от компьютера и несколько секунд непонимающе смотрела на раннего посетителя. Затуманенный чтением взгляд постепенно прояснился.
– Заходи.
– Ты уже не спишь?
– Как видишь. – Полина мягко улеглась на подушку, закинув руки за голову. – Не понимаю, зачем задавать вопросы, ответы на которые и так очевидны.
Видимо, произнесённая сентенция оказалась слишком сложна для мальчика, тот несколько секунд помолчал.
– Я думал, ты поздно будешь вставать.
– У меня не настолько барские замашки.
– И что ты делаешь?
– Учусь, – мурлыкнула она со своего места. – Ведь что-то делать нужно, пока все спят.
– И давно ты так… учишься?
– Часа полтора. А что?
– Могла бы меня разбудить.
– Это ещё зачем? – Вытаращила глаза Полина.
– Ну-у, тебе же скучно, наверное, одной тут сидеть? – Засмущался Мишель.
– Думаешь, смог бы меня развлечь? – Легко спрыгнув с кровати, девочка поправила аккуратно застеленную накидку. – Ты слишком самоуверен, не находишь?
– Не-а.
– В любом случае, есть вещи, которые можно всегда исправить. Эта – как раз из таких. Можешь начинать развлекать меня прямо сейчас, я не обижусь.
– Завтракать будешь?
– Ага. Во сколько тут завтрак?
– Ни во сколько, каждый завтракает, когда ему вздумается. Тётя Анфиса говорит, что на каждого не угодишь. Один встаёт в шесть, другой – в девять, кто-то – вообще в двенадцать. Поэтому там, на кухне, постоянно кипит чайник и навалена целая гора бутербродов.
– Всё, пошли! – Вскочила Полина. – Завтракать и гулять! – Ей стал надоедать не в меру затянувшийся диалог.
Проходя мимом аквариума, она сунула внутрь несколько крохотных листиков капусты. Дремавшая черепашка оживилась и принялась мерно двигать челюстями.
Подошёл Мишутка.
– Давно у тебя этот зверёк? – Спросил он.
– Два года. Сначала хотела с собой в школу взять, потом подумала, а вдруг там животных держать не разрешат.
– А оказалось?
– Оказалось, там можно кого угодно держать, хоть крокодилов, это всем по барабану, ну, разве что сами ребята возмутятся, что их всё меньше и меньше становится. Только мне с ними даже договариваться не нужно – я там главная. Как скажу, так и будет.
– Как это – главная?
– Староста класса.
– Это потому, что ты лучше всех учишься?
Полина поморщилась:
– Не совсем. Просто как только я появилась в первый же день все сразу поняли, что у меня врождённая способность к руководству.
Мальчик едва заметно усмехнулся. Полина подозрительно посмотрела на него.
– А вот что там сейчас без меня происходит – даже представить себе не могу, – продолжила она, внимательно наблюдая за лицом своего собеседника. – Вряд ли Бахмурову будут слушаться, больше пары дней на должности моего врио она не протянет.
