– У нас бреются налысо только солдаты регулярной армии во время боевых действий, – ответил он. – Фельдфебели, впрочем, тоже.
– Какое совпадение! – усмехнулась Джоанна. – И сейчас не говорят «фельдфебель», говорят…
Вдруг у нее потемнело в глазах. Шмелевская начала сползать со стула.
С самого первого слова он говорил с ней на ее родном языке.
Но это было невозможно.
–… «прапорщик», – обморочным голосом закончила Джоанна.
Вэдан бросился к ней и успел перехватить прежде, чем она потеряла сознание.
* * *
Очнулась Джоанна на руках у Вэдана. Тот сидел на ковре на пятках, заботливо держа ее голову на коленях. В руках у него был стакан с водой, где уже не хватало половины. Лицо у Джоанны было мокрое. Она подумала о том, что тушь наверняка потекла.
Но тут вспомнила о более насущном.
– Откуда вы знаете язык Отчего Края? – пролепетала Джоанна.
Вэдан рассеянно смотрел в окно, за которым безумствовали оба солнца Земли.
– Это еще что. Я помню даже номер директивы Космического Арбитража, по которой людям предписывалось покинуть Землю, – сказал он на сареасском и отпил из стакана. – Оставить планету тринодонам, как первообладателям. Орионцам был необходим плацдарм для обходного маневра. А космопиратам это шило в жопе, разумеется, нужно не было. Они и дали мне оборудование… правда, я хотел не разорвать Солнце пополам, а просто…
Джоанна застонала и снова потеряла сознание.
Вэдан тихонько выругался.
– Никогда я не научусь обращаться с женщинами, – вздохнул он.
Набрав в рот все, что оставалось в стакане, он снова мощно обрызгал Джоанну.
– Простите меня, – сказал Вэдан, когда она пришла в чувство. – Я больше не буду.
– Вы на меня… наплевали? – заплетающимся языком спросила та.
– Нет, ну что вы, – пробормотал он.
Вэдан помог ей подняться и усадил на диван, стоявший у стены.
– У меня такое чувство, что я сошла с ума, – с трудом произнесла Джоанна.
Вэдан провел рукой по шероховатому рисунку на стене – сейчас в моде были узоры, нанесенные валиком.
– У меня тоже, – сказал он.
– Да сядьте вы, не мельтешите, – почти простонала Джоанна.
Он покорно опустился на вращающийся стул и сложил руки на коленях. Джоанна вдруг увидела, какие густые у него ресницы. Как черная щетка вокруг глаз. Раньше, когда волос было много, это было не так заметно.
– Так значит, это правда, – сказала она. – Джонс – меня ведь в вашу честь назвали… Вы были кэнменом России.
– Да. Был.
– А новоамериканцы говорят, что… впрочем, неважно.
– А, путаница с биографией, – хмыкнул Вэдан. – Мой родной язык действительно английский, но кэнменом я был именно в России.
– Но как это случилось? Почему? – спросила она.
Вэдан пожал плечами.
– Не знаю. Я знаю только, что я и есть Крэк Джонс. Именем Джотфрид я почти не пользовался… тогда. Прошлое накрыло меня, когда я возвращался из Шамболора. Моя душа была разделена на четыре части. Видимо, в наказание за то мое преступление. Две половинки меня были в двух кэцэрах, еще две – в Вэдане Дарэнге и его брате. И когда я выполнил, что должен был… спас эту расу от инопланетян… паззл снова собрался целиком, и я все вспомнил. Это, наверное, награда. Самое смешное, что я никогда ни во что такое не верил – ни в переселение душ, ни в судьбу. Но, как оказалось, неверие не имеет силы. Наверное, это был урок – не стоит мстить ради мести. Потому что все проходит, и ничего нельзя вернуть. Мы потеряли Землю, и она никогда нашей не будет. Только нашей, только для людей – больше никогда.
То, что он говорил, звучало как гимн, как песня; и архаизмы, которые он использовал, только усиливали это ощущение.
– Те из вас, кто на самом деле хотел вернуться, давно вернулся и нашел в себе силы жить вместе с тринодонами, – продолжал Вэдан. – А те люди, кто сразу смог это сделать, те, кого тогда сочли предателями собственной расы и оставили на обреченной Земле – те и получили ее. Тринодоны уберегли и людей, и себя во время Схватки Звезд. А галактические империи, перемоловшие Землю, как песчинку, давно сами разлетелись в пыль. Вы же, кто теперь живет на Надежде, создали нечто вроде религии вокруг меня, как я понимаю…
Вэдан улыбнулся:
– Вот уж никогда бы не подумал, что так будет.
Джоанна уже более-менее пришла в себя.
– И что вы будете делать сейчас? – спросила она.
Вэдан кивнул:
– Хороший вопрос. Ответ на него сложнее, чем кажется. Как Вэдан Дарэнг, я сделал все, что хотел – и даже больше того. Как сареас, я хотел убить кэцэров, как сын Аэйно Дарэнга – отомстить Кэйно Лиарегу. Ну, то есть убийце отца. Кэцэры мертвы, Кэйно наказан. В отношении Баруга у меня статут, но здесь торопиться не стоит.
Он усмехнулся:
– Осуществляя его, я погибну, скорее всего. Но скоро здесь все погибнут. Так зачем же марать руки в крови того, кого я любил?
Джоанна икнула.
– Дайте мне еще воды, – сказала она.
– Может, лучше кёлзга?
Джоанна слабо махнула рукой. Вэдан наполнил стакан и протянул ей. По светло-коричневому цвету Шмелевская поняла, что это кёлзг.
– Вода кончилась, – пояснил он.
Джоанна сделала несколько жадных глотков.
– Как Крэк Джонс, я тоже сделал все, что должен был, – продолжал Вэдан задумчиво. – Я ненавидел сареасов. Вы были правы тогда. Помните, мы беседовали по дороге в Священную Рощу? Они созданы искусственно, это биоформы… универсальные солдаты и правители. Их сделали для защиты полудиких племен Руилери от набиравшего силу Ретернленда. Сареасов создали на основе генетического кода тринодонов. Они смешали свои гены с человеческими.
– Но как им удалось обойти стерильность совместного потомства? – задумчиво спросила Джоанна. – Даже если у разных видов бывают общие дети, вот эти-то дети оказываются стерильны. При мейозе хромосомы не находят себе гомологов. Конъюгация не происходит, аллоплоидии приводит к выкидышам. Ведь ящеры и люди – это очень далекие друг от друга виды.
– Что-то меня смущает глубина ваших биологических познаний, – сказал Вэдан, с интересом глядя на нее.
Джоанна смутилась.
– А я же вам говорила, я генетик по специальности, вообще-то, – сказала она. – Лучший образовательный центр был в Новой Америке, и я поехала туда учиться. Выучила английский, а там вышла замуж, и…
– Простите, я забыл, – ответил Вэдан. – Стерильность общего потомства удалось обойти элиминированием хромосом человека из половых клеток. Там есть биохимический механизм. Сходство с человеком остается только на уровне фенотипа. Тринодоны были сильны в играх с материей, хотя и по-другому, чем люди.
– А вы, – осторожно спросила Джоанна. – Откуда это знаете?
