этих немцев половина – русскоязычные эмигранты. Возможно, что после совместной работы, даже иммигранты на родину. Все, удачи.
Он пожал руку Павлу Степановичу и удалился, переправляя отчеты в Минобороны.
Спустя 8 часов, НИИ «Метажизнь», Подмосковье, Российская Федерация
Испытания четвертого прототипа продолжались. Был исправлен сбой с созданием энергостанций внутри организма: теперь вероятность успешной сборки «снабженцев» составляла 99,99%, то есть приблизилась к теоретическому максимуму. Тем не менее, еще оставалась проблема сбоев, из-за которых изменяется номенклатура целей, и нанороботы атакуют клетки организма носителя.
С целью ее решения были упрощены критерии отбора целеуказания. Уничтожались живые организмы, которые не имели клеточного строения, а также клетки непосредственно рубинового вируса. Улучшено распределение ресурсов на уровне нейросети, рациональность превысила 75%. Продолжалась работа над ИИ. Очередная серия испытаний показала, что если не произойдет сбоя в становлении защитной сети «Панацеи», то носитель вируса выживет с вероятностью 91%. Тем не менее, недостаток по распределению ресурсов заставлял организм постоянно чувствовать легкий голод.
Начальник НИИ передал по связи Павлу Степановичу:
– Павел Степанович, мне нужен доклад о готовности запуска «Панацеи» в течение 10 минут. Из Минобороны пришел доклад, что китайцы предложили нам выслать самолет с зараженными. Как по мне, превосходный полигон для испытаний.
– «Панацея» еще не готова. Вы думаете, что наше НИИ способно создать надежду человечества раньше, чем это сделают мировые державы с самыми большими финансовыми и трудовыми ресурсами соответственно?
– На нас смотрит весь мир. Смотрит как на последнюю надежду на спасение. Нельзя подвести. Запускайте «Панацею», пусть распространяется среди людей, а зараженных в качестве пробных используйте.
Научный руководитель иногда поражался хладнокровию офицеров Миноробороны и своего начальства. Прототип не гарантирует защиту, и даже выживание носителя, а они требуют запуска чуть ли не в формате «здесь и сейчас». И не куда-то туда, на юг Китая, где и так уже вирус гуляет, а прямо в самое сердце Родины, в Россию. С другой стороны, если «Панацея» готова к бою, то нет смысла тянуть – чем дольше наносистема будет на свободе и чем больше носителей обретет, тем больше вероятность спасти как можно больше людей. Логика есть.
«Метажизнь» вложила в «Панацею» все надежды. Плана Б нет. Если не «Панацея», то ничего. Последний эшелон обороны должен продержаться.
– Вероятность уничтожения носителя силами самой «Панацеи» составляет 2,11%, – заявил Павел Степанович. – Ровно столько людей из сотни будут погибать по различным причинам. Мы уверены, что готовы на такие жертвы?
– Реальное население Российской Федерации, – пришел ответ, – около 100 миллионов человек. Погибнут 2110000 плюс-минус. Придется смириться, хотя, судя по тому, что алгоритм борьбы предполагает уничтожение не имеющих клеточного строения организмов, то, скорее всего, мы лишимся вот такого количества глубоких пенсионеров и части особо сложенных людей. А если не смиримся, то потеряем больше.
– Сколько уже засекли случаев заражения в стране? – спросил научный руководитель. Начальник ответил:
– В районе двадцати. Немного, пока что. Каждый час дорог, Павел Степанович. Решайтесь.
По специальному пропуску в НИИ вошел Черкесов. И словно целенаправленно направился в лаборатории отдела Виктории Викторовны. Он, как физик-ядерщик, стоял за созданием радиационного облучателя, представленного Павлу Степановичу радиоэлектронщиками в режиме «мы тут между прочим изобрели». Надо отметить, идея была его.
Каково было удивление Владимира, когда подводник своими глазами увидел Андрея в пространстве, именем специализации принадлежащем Виктории. Андрей производил компьютерное моделирование для ИИ, и при этом напрямую подключил одну из «Елен» к кластеру «Панацеи», хозяйничающему в организме противной серой крысы, притащенной из метро Москвы.
Ядерщик подошел к увлеченному физику наноматериалов и негромко поздоровался:
– Доброго дня.
– А, Владимир Валерьевич, – обернулся Андрей. – И вам не хворать, искренне.
– А где Виктория Викторовна, и что вы тут творите без нее?
– Она пожелала отдохнуть, так что в комнате отдыха ищите.
Подводник вышел обратно в коридор, прошел почти до самого конца и заглянул внутрь комнаты отдыха. Виктория не то, что отдыхала – она спала. Черкесов подумал несколько раз, зачем он вообще явился, и решил, что не стоит будить радиоэлектронщицу ради таких вопросов. Потому он вернулся к Андрею.
– Чем занимаетесь?
– Посмотрите, и поймете.
«Панацея», судя по данным, выполняла роль клеток-наводчиков, расставляя антитела. Вернее, посылая схожий на антитела сигнал. Несмотря на то, что Андрей не являлся биологом, он имел представление об иммунитете. Но в целом его задачей была не проверка того, как нанороботы способны сработаться с иммунитетом. Он извращался как мог, заставляя разработанную Викторией систему преобразовывать «Панацею» по сигналам с компьютера. И, что интересно, система работала исправно.
Удовлетворившись результатом, Андрей быстро настрочил отчет Павлу Степановичу и отправил его через планшет по локальной сети «Метажизни». Далее принялся разрабатывать передатчики средних расстояний, ведь по его концепции каждый носитель «Панацеи» должен был передавать сигнал компьютера следующему носителю. Иначе говоря, если сигнал условно был выдан из деревни Гадюкино в Сибири, то соседняя деревня Лягушково должна была гарантированно узнать о сигнале от носителей нанороботов из деревни Гадюкино, а затем, если носитель из Лягушково приехал в город Волков, то носители в Волкове обязаны от лягушкинца узнать, что необходимые преобразования состоят в том-то и том-то. Постепенно о сигнале узнают все носители мира, и чем больше радиус передачи, тем быстрее произойдет оповещение всей сети нанороботов.
Исследования зашли в область радиоэлектроники, и чтобы не будить Викторию, Андрей и Владимир обратились за сотрудниками ее отдела напрямую.
Андрей, не дождавшись ответа от Виктории, вызвал Андрея. Андрей ответил на вызов:
– Слушаю вас.
– Андрей Александрович, где Виктория Викторовна? А то дозвониться не могу.
– Отдыхает, наверное. Она, как обычно, на вопрос о том, как выспалась, лишь слегка посмеялась. Так что, не будите ее по возможности, мы тут с Владимиром Валерьевичем передачу данных отрабатываем.
– Какую еще передачу? У меня начальство требует испытания «Панацеи» на людях. Из КНР нам прислали зараженных, и, по принципу «если не испытаем, то все равно умрут», уже забронировали нам канал доступа. Нужны свежие прототипы. Готовы?
– Я не размещал производственникам заказов, Павел Степанович. Но мой отчет вы видели, сигналы система принимает, приказы предположительно выполняет корректно.
– Что со стабильностью ИИ?
– Его фактически можно считать отлаженным. Вы знаете крайние результаты – вероятность успеха 97,89%.
– Доведите до 98%. Это будут еще 110000 спасенных людей в России. А в мире… Я пока добился отсрочки до своего сигнала, даю вам 2 часа.
Павел Степанович хотел было закончить, но потом добавил:
– Верните Викторию в строй, наконец. Сделайте с ней все, что хотите, но чтобы она соображала и была готовой принять на себя ответственность за результаты испытаний «Панацеи» через указанную пару часов.
