Она не упала, хотя очень хотелось, но и его тоже не ударила.
Она осторожно отпила коньяк, прекрасный вкус которого обжег ее изнутри.
– Встреча этим утром, должно быть, произвела на вас серьезное впечатление, – спокойно произнес он.
– Видимо, да, – согласилась она, пытаясь унять дрожь в руках. – Я предоставила доктору Финну самое полное описание.
– Я знаю. Джокера, которого вы повстречали, нет в наших файлах, но это и неудивительно.
«Это же не джокер, – мысленно закричала она, – разве вы не понимаете?»
А вместо этого, поставив бокал на стол, сказала:
– Это была ошибка, доктор, думаю, мы оба это знаем. Не стоило мне сюда приходить. Мне жаль.
– Вообще-то, как мне кажется, вы правы. Они и джокеры, и одновременно прокаженные тузы, хотя слишком многие считают, что их силы помогают им стать неуязвимыми. Им все больше кажется, что все восстали против них. Знакомые вдруг становятся незнакомцами, люди, которым вы доверяете, предают вас – или, что еще хуже, считают, что вы предали их. Мы здесь работаем как с разумом, так и с телом, мы не можем допустить такой двойственности – и скрытой враждебности – даже среди постоянных сотрудников, а уж тем более моему второму «я».
Она хотела сказать: «Уверена, вы кого-нибудь найдете», но слова застряли у нее в горле, потому что они оба знали, что это неправда.
Она почти прошла через главный холл клиники, болезненно осознавая, что, не считая некоторых работников, здесь она была единственной с более-менее нормальной внешностью, и из-за этого ей вслед шептали проклятия и насмешки – иногда и более громким шепотом. В холле ее догнал Сент.
– Жаль, что вы didi mau, майор, – сказал он.
– Ничего не поделаешь, Сент. Пора нам к этому привыкнуть.
– Этим летом, после этого долбаного съезда, мне кажется, что мы уже перешли все чертовы границы. Наверное, вы правильно делаете – смываетесь, пока есть возможность.
– Ага.
– Ладно, слушайте, я тут не за этим. Тот джокер, на которого вы наткнулись – не могу сказать точно, ведь я не могу в этом зрительно убедиться, – но, кажется, его только что привезли. Доставлен мертвым.
– Где он?
– В морге.
– Покажешь мне?
В морге не было никого, кроме дежурного патологоанатома – натурала, который больше всего желал дать волю своей ярости: он ненавидел всех бюрократов, сославших его в эту тюрьму. Он слышал про Коди и понял, что они родственные души – оба попытались побороть систему и оба здорово облажались. Он показался ей болваном, но она не подавала виду, пока он был готов ей помочь.
Труп лежал на столе, и Коди с удивлением обнаружила, что мертвым он оказался не менее жутким, чем живым.
– Чертовски противно, – согласился патологоанатом.
Сначала она не ответила, продолжив осмотр и мысленно сравнивая тело с тем образом, который ей запомнился.
– Когда-нибудь видели подобное? – наконец спросила она.
– Смеетесь? Боже, нет. К тому же я думал, что каждое проявление вируса уникально.
– Такова теория, – согласилась она. – Есть шансы на верную идентификацию?
– Ни одной чертовой идеи, простите мой французский. Кроме того, что существо женского пола.
– Женского? – резко спросила она.
– Ага. – Он пожал плечами. – Взгляните. Конечно, ничего похожего на сиськи, но есть что-то вроде гениталий. Думаю, в течение своей смены я смогу проверить мочеполовую систему.
– Проверьте. – Она говорила таким машинальным, грубоватым голосом, что он в ответ просто записал ее приказ в своем рабочем журнале, подумав, что она старше его по должности.
– Получится установить личность?
– Рук нет, а значит, никаких отпечатков. Скан сетчатки по таким глазам мы тоже не получим, а стоматологические записи?.. – он показал на слегка приоткрытый рот, полный клыков. – Это полная физическая метаморфоза, ну, не считая того, что в теле джокера ничто не работает так, как должно. Так что мы имеем водоприспособленное существо, которое не может жить в воде. С плавниками, но без жабр.
Коди посмотрела на плотные, массивные, практически гигантские плавники, которые служили существу «ногами».
– Можешь мне что-нибудь рассказать о них? – спросила она.
– В каком смысле? – Он подавил зевок. – Помимо того, что я уже рассказал?
– Они быстро изнашиваются?
– Сами посмотрите. Такая же фигня будет и с вашими ногами, если повсюду ходить босиком. Особенно по этому городу.
– Значит, она долго этого не делала?
– Сомневаюсь. Через какое-то время у них на ногах образуются грубые, жесткие мозоли – рубцы от постоянного трения и ссадин. А может, еще и из-за давления костей ног – как видите, это не совсем ноги в том смысле, как мы это себе представляем, они не созданы для ходьбы. Да, Док, скажу вам честно: эта малышка просто исключительна.
– И кто-то точно был чертовски недоволен встречей с ней.
Он стянул простыню, закрывавшую тело джокера, открывая ее взору несколько жутких ран.
– Когда-нибудь видели след челюсти? – спросил он, и Коди кивнула. – Когда я учился в медицинском, к нам поступил какой-то сукин сын – набаловался с тигровой акулой. Примерно такой же укус. Забавно. – Он отошел от стола, внимательно посмотрел на труп, а Коди пересмотрела свое мнение о нем: несмотря на всю свою надоедливость, работник он был отличный. – Не знай я их анатомию, то сказал бы, что она сама это сделала – похожий радиус укуса, даже немного шире, похожая структура зубов. Но она никак не могла дотянуться сюда и нанести себе эти раны.
– Может, близнецы?
– Вы серьезно? Господи, надеюсь, что нет.
Она посмотрела на плечо существа. От укуса раздробились кости и повредились сосуды, ведущие к сердцу.
– Причина смерти?
– Остановка сердца из-за потери крови в результате серьезной травмы, нанесенной насильственным путем.
– Кто ее нашел?
– Кажется, рабочая команда. С транспорта. Слыхал, она напугала их до смерти. Черт возьми. Я не понимаю, как можно кого-то заставить работать в такой дыре.
– Где? – спросила Коди, когда он замолчал, чтобы перевести дыхание.
– Сейчас до этого дойдем. – Он посмотрел на свои записи. – Полного списка у нас пока нет – наверное, найдем в администрации или по пути, мне лишь известно, кто это был, потому что команда экстренной помощи жаловалась, что им пришлось ехать сюда, пока другим «Скорым» пришлось отвозить выживших в Беллвью. А значит, это все случилось примерно в районе Манхэттена. Что у вас там, Док, что-то нашли?
– Не уверена. Подайте пинцет.
– Держите. Что-то блестящее. Осколок цепочки, что ли, зацепившийся за рану. Вот черт! – воскликнул он, когда Коди вытащила и цепочку, и медаль, которая на ней висела. От миниатюрного щита почти ничего не осталось, но сама медаль Святого Христофора была практически нетронутой. Жаль, она не защитила своего владельца.
