– Боже мой! – Ладислав побледнел и потянулся было к кнопке, чтобы прервать разговор, но передумал и еще раз взглянул на жалкого «индустриала». – Благодарю вас, господин Дитер. Я на вас больше не в обиде.
Дитер слегка приободрился, поняв, что Шорнинг берет назад вызов на поединок.
– Спасибо, – прошептал он. – И прошу вас, не дайте им ее убить! Я и представить себе не мог, что… – Дитер умолк и, став на мгновение таким, каким Ладислав всегда его знал, погрозил пальцем. – Ну все! Спасите ее, господин Шорнинг! И скажите, что… я прошу у нее прощения!
– Непременно! Всего хорошего!
Бросив взгляд на часы, Ладислав сразу переключился на другой канал. Если ему повезет и на улицах Гран-Йорка обычные пробки, Фиона еще не доехала до Метрополитен-Опера.
***
– Вот это да, Крис! Неужели мы так быстро доехали! – воскликнула Фиона, когда автомобиль остановился у поребрика.
– Я и сам удивляюсь, босс, – ответил молодой охранник, разглядывая элегантно одетую публику у дверей оперного театра.
– Ну и прекрасно! Ненавижу пробираться на свое место по ногам зрителей.
Крис Фельдерман распахнул дверцу, Фиона вышла из машины и следом за ним стала пробираться сквозь толпу к входу.
– Держи вора!
Фиона и Фельдерман обернулись на крик и увидели, как кто-то из толпы вырвал сумочку из рук жены руководителя Делегации с планеты Шанхай и бросился наутек. Вор прошмыгнул рядом с Фионой, та дернула за рукав своего телохранителя.
– Хватай его, Крис! Он украл сумочку госпожи By!
– Есть! – Длинноногий Фельдерман ринулся за вором и уже почти настиг его, но тут Фиона почувствовала затылком чей-то взгляд, обернулась и с тревогой разглядела двух человек, шедших прямо к ней. Она не видела их раньше, но у них были такие суровые лица, что ей стало не по себе. Недоброе предчувствие охватило ее, переросло в панический ужас, но она тут же опомнилась и взяла себя в руки.
Фиона и не думала бежать, а Криса звать было поздно. Мысли мелькали в ее мозгу как молнии, но реакция оказалась еще быстрее. Она сунула руку в сумочку, нащупала игломет. Не пытаясь вытащить оружие, она подняла его вместе с сумочкой.
Наемные убийцы были с Шилоха. Они не ожидали, что их жертва вооружена, а в первую очередь их застала врасплох быстрота ее движений. Недаром она выросла на планете с большой силой тяжести! И все же они были профессионалами и сразу все поняли.
Треск двух пистолетов-пулеметов слился с пронзительным визгом игломета.
Фиона лежала на тротуаре. «О боже! Какая невыносимая боль!» Она негромко застонала. Лежа в луже какой-то горячей жидкости, почувствовала, как ей под голову подложили что-то вроде подушки. Она открыла глаза и с трудом поняла, что над ней наклонился Крис Фельдерман. Но почему он плачет?
– Крис? – прошептала она ослабевшим до неузнаваемости голосом. У нее что-то капало с подбородка, и внезапно Фиона поняла, что это кровь. Впрочем, особого впечатления это на нее не произвело.
– Фиона, прошу тебя, молчи! Сейчас приедет «скорая».
– «Скорая»? – Фиона непонимающе заморгала. Над тротуаром вилась какая-то легкая дымка, из-за нее мало что было видно. На улице вдруг заметно похолодало. Лишь потом до Фионы дошло, зачем нужна «скорая».
– Не волнуйся! «Скорая» уже ни к чему! – прошептала она.
– Сейчас! Они сейчас приедут! – всхлипывая, бормотал Крис, словно подгоняя «скорую помощь».
– Ну и хорошо! – Фиона понимала, что врачи ей уже не помогут, но на удивление ясное сознание подсказало ей, что Криса лучше не расстраивать. – А что с…
– Покойники! – сквозь зубы прошипел Крис. – Ты прикончила их обоих.
– Здорово!
Дымка сгустилась. Фионе становилось все холоднее и холоднее. Вдруг темнота, маячившая за туманной пеленой, показалась ей теплой и уютной. Там ей больше не будет больно! Но, может, она что-то не успела сказать? Фиона собрала все оставшиеся силы и улыбнулась Крису окровавленными губами. Неподалеку со свистом приземлились два полицейских аэромобиля, но она даже не обратила на них внимания, а только крепче сжала руку Криса.
– Передай… Ладу… огромный привет! – пробормотала она. – И скажи ему… что я пристрелила их об…
И тут для Фионы Мак-Таггарт свет погас навсегда.
***
Ладислав Шорнинг восседал в Палате Миров, как огромный валун из бофортского гранита. Его мысли были чернее задрапированного крепом кресла рядом с ним. Это он во всем виноват. Виноват перед своей планетой, перед собой и прежде всего перед Фионой. Крис Фельдерман считал во всем виноватым себя, но он, Ладислав, знал настоящего убийцу. Остальные члены бофортской делегации были в шоке, но, в отличие от Ладислава, старались не унывать.
Он же вспоминал, как рос вместе с Фионой на продуваемых всеми ветрами берегах моря, лилового в лучах оранжевого бофортского солнца. Он вспомнил, как они ходили под парусом и ловили рыбу. Тот день, когда она подала заявление о приеме на службу в Силы по защите морей, тот день, когда она убедила его баллотироваться на пост депутата от Бофорта в Палате Миров.
«Мне нужен надежный друг, защита и опора», – сказала она ему, и он защищал ее десять лет, вплоть до того дня, когда отпустил Фиону одну на улицы прародины человека, где ее и умертвили, как скотину на бойне.
Когда его захлестнули невыносимо болезненные воспоминания, Ладислав стиснул зубы, и вдруг его мозг, как раскаленная игла, пронзила одна-единственная до предела отчетливая мысль: существование Земной Федерации не стоило жизни Фионы.
«Четыре с половиной века человеческой истории в конечном итоге ничего не стоят! – с горечью подумал он, глядя на мраморные полы и увешанные знаменами стены. – Мы сумели построить только этот пышный театр, этот мавзолей умерших идеалов, это вместилище для правительства, в котором заседают убийцы!»
Широкое лицо Ладислава помрачнело. Вместе с Фионой умерли все его иллюзии. Теперь речь уже не шла о постепенном поступательном развитии, о медленной эволюции. С гибелью Фионы политический блок Дальних Миров оказался обезглавленным. Лишившись лидера, он стал разваливаться, по мере того как разъяренные власти в Дальних Мирах требовали найти заказчиков убийства. Однако те прекрасно замели следы.
Убийцы же были обитателями Звездных Окраин, а не Внутренних Миров, и тем не менее все понимали, кто их нанял. Ладиславу об этом сообщил Дитер, но Шорнинг дал слово никому об этом не рассказывать. Впрочем, его сторонники и не нуждались в этой информации, ведь Звездные Окраины прекрасно знали, кто их недруги. И все же бездоказательно никого обвинить было нельзя, а не доказав вину, никого нельзя было наказать. Не погасив жажду мести, политический блок Дальних Миров скоро распался бы в припадках слепой ярости, и его смела бы с пути хорошо отлаженная политическая машина «индустриалов». Шорнинг хорошо это понимал и все-таки радовался этому. Такая перспектива совершенно его не удручала.
