— Что предшествует вашей «конечной разъединенности», Фанни Мэ? — спросил Маккай. — И кто вас направляет к этой конечной разъединенности?
— Безо всякого выбора, все направляются в конечную разъединенность.
Маккай вытер лоб. Температура внутри шара неуклонно повышалась.
— Я выполняю долг чести, — сказал Калебанец. — Знакомлю вас с перспективой. Сенсы вашей… плангуальности, кажется, неспособны, у них нет средств уйти от влияния моей связи с Абнетт. Сообщение понято?
— Маккай, — сказал Фурунео, — вы имеете понятие о том, сколько сенсов пользовались прыжком в пространство глаза С?
— Черт возьми, почти все.
— Сообщение понято? — повторил Калебанец.
— Я не знаю, — простонал Маккай.
— Трудное совмещение понятий, — сказал Калебанец.
— Все предшествует конечной разъединенности.
— Я все же не верю этому, — сказал Фурунео.
— Вам лучше следовало бы поверить, — сказал Маккай, — это все совпадает с тем, что говорили некоторые другие Калебанцы, и близко к тому, что получено из посланий, которые они оставили.
— Понимаете, уход компаньонов создает разъединение, — сказал Калебанец. — Разрыв равносилен беспорядку.
— Что-то в этом роде, — сказал Маккай. — Скажите мне, Фанни Мэ, есть ли непосредственно близкая опасность вашей разъединенности?
— Объясните «непосредственно близкий», — сказал Калебанец.
— Скорой, — рявкнул Маккай. — Короткое время.
— Концепция времени трудная, — сказал Калебанец.
— Сколько еще порок вы способны пережить?
— Объясните «пережить», — сказал Калебанец.
— Сколько порок, пока вы не испытаете конечное разъединение? — спросил Маккай, пытаясь подавить отчаяние, усиливаемое воздействием ангерита.
— Вероятно, десять порок, — сказал Калебанец. — Может быть, меньше числа. Может быть, больше.
— А ваша смерть убьет всех нас? — спросил Маккай, надеясь, что он неправильно понял.
— Меньшее число, чем все, — сказал Калебанец.
— Вы все еще думаете, что понимаете ее? — спросил Фурунео.
— Боюсь, что понимаю ее!
— Друзья Калебанцы, — сказал Калебанец, — понимающие, что попадают в ловушку, достигают удаления. Таким образом они избегают разъединения.
— Сколько Калебанцев осталось в нашей… плоскости? — спросил Маккай.
— Единственная единица, представленная мной, — сказал Калебанец.
— Только одна, — пробормотал Маккай. — Это чертовски тонкая нить!
— Я не понимаю, как смерть одного Калебанца может вызвать весь этот хаос, — сказал Фурунео.
— Объясняю сравнением, — сказал Калебанец. — Ученый вашей плангуальности объясняет реакцию как звездную предопределенность. Звездная масса вступает в состояние расширения. В этом состоянии звездная масса поглощает и уменьшает все субстанции других видов энергии. Все субстанции, встреченные звездным взрывом, изменяются. Таким образом, конечная разъединенность личного я протекает наряду со связями соединительных тканей глаза С и преобразует суть всех встречающихся единиц.
— Звездная предопределенность, — сказал Фурунео, тряся головой.
— Неправильный термин, — спросил Калебанец. — Вероятно, энергия я.
— Она говорит, — сказал Маккай, — что использование дверей глаза С каким-то образом связано с ее жизнью. Ее смерть вырвется, как взрыв звезды наравне с теми, кто связан в этой сети, и убьет нас.
— Это вы думаете, что она это говорит, — заявил Фурунео.
— Это то, чему я должен верить из того, что она говорит, — сказал Маккай. — Наша коммуникация может быть тонкой, но я думаю, что она искренна. Разве вы до сих пор не чувствуете излучение ее эмоций?
— Можно сказать, что два вида разделяют эмоции только в самом широком смысле, — сказал Фурунео. — Она даже не может понять, что мы понимаем под болью.
— Ученый вашей плангуальности, — сказал Калебанец, — объясняет эмоциональную базу коммуникации. Не имея эмоциональной общности, схожесть понятий неопределенна. Понятие эмоция не составляет определенности для Калебанца. Предполагается трудность коммуникации.
Маккай кивнул себе. Он мог предвидеть и другую трудность: проблема того, произносятся или говорятся слова Калебанцем необдуманно или усложняются еще и несовпадением понятий.
— Я полагаю, что вы правы в одном, — сказал Фурунео.
— В чем?
— Мы должны признать, что поняли ее.
Маккай попытался проглотить комок в пересохшем горле.
— Фанни Мэ, — сказал он, — вы объяснили эту перспективу окончательного разъединения Млисс Абнетт?
— Проблема объяснена, — сказал Калебанец. — Друзья Калебанцы пытаются исправить ошибку. Абнетт не удается понять или считаться с последствиями. Соединительные ткани трудные.
— Соединительные ткани трудные, — пробормотал Маккай.
— Все соединительные ткани одного глаза С, — сказал Калебанец. — Сам глаз мастера С создает взаимные проблемы.
— Может, вы будете уверять меня в том, что и это вы понимаете, — запротестовал Фурунео.
— Абнетт понимает сам глаз мастера С, — сказал Калебанец. — Соглашение контракта дает Абнетт право пользования. Один глаз мастера С. Абнетт пользуется.
— Итак, она открывает дверь пространства и посылает через нее Паленки, — сказал Фурунео. — Почему бы нам не остаться здесь и не схватить ее?
— Да она же успеет закрыть дверь даже раньше, чем мы сможем приблизиться к ней. — взвыл Маккай. — Нет, в том, что говорит Калебанец, есть еще одно. Она говорит, что существует только один глаз мастера С, контрольная система, вероятно, для всех дверей в пространстве… и Фанни Мэ здесь контролирует ее, или операцию канала, или…
— Или что? — обозлился Фурунео.
— Абнетт контролирует глаз С правом покупки, — сказал Калебанец.
— Понимаешь, что она хочет сказать? — спросил Маккай.
— Вы можете перехватить у нее это право, Фанни Мэ?
— Условия найма не требуют вмешательства.
— Но вы сами можете пользоваться дверью глаза С? — продолжал настаивать Маккай.
— Все пользуются, — сказал Калебанец.
— Это безумство, — рявкнул Фурунео.
— Безумство предполагает отсутствие должного прогресса мысли при взаимном принятии логических терминов, — сказал Калебанец. — Безумство часто оказывает влияние суждения одного вида на другой. А отсюда и интерпретация.
— Кажется, у меня уже чешется рука, — сказал Фурунео.
— Поймите, — сказал Маккай, — смерти, случаи безумия вокруг исчезновений Калебанцев подтверждают нашу интерпретацию. Мы имеем дело с чем-то взрывающимся и опасным.
