В привычном гомоне лесного народца услышал Тролль нервную нотку. Принюхался. Да, совершенно явно чувствовался в девственном воздухе запах, от которого Тролль бежал много лет назад: запах человека и его крови. Нельзя сказать, чтоб Тролль не терпел людей, он довольно часто жил среди них по их правилам, но их привычка убивать и мучить друг друга без необходимости тяготила его, лишала душевного равновесия. Тогда он уходил в дикие леса, благо их было еще без края, и жил, как тысячи лет назад, простой жизнью зверя. Но рано или поздно всегда возвращался к людям, будто что-то притягивало.
Ленивая речка никуда не торопилась, медленно и важно огибала естественные выступы: каменный ли мысок, кряжистый ли дуб, росший с незапамятных времен и не желавший покидать обжитого места из-за такой чепухи как спокойная водица. Уступчивый речкин характер поделил ее на множество рукавов и рукавчиков, и образовалась на ее неспешном пути масса мелких островков.
На одном из них Тролль увидел человеческое существо, голое, здорово исцарапанное, но живое.
Существо спало, свернувшись калачиком, укрытое вьющимися волосами удивительного цвета — цвета листвы осеннего клена. Вдруг оно почуяло что-то и вскочило. Оказалось, это самка, но какая-то чудная, Тролль не встречал еще такой породы. Страшно худая, высокая, с непомерно длинными ногами, слишком маленькой для такой взрослой особи грудью, с кожей совершенно белой, даже синей от холода.
В руках находка держала копье. Наизготовку.
— Хочешь есть? — спросил Тролль на местном наречии. Обычно это действовало.
— Ах, это ты, — сказала женщина непонятно, прошлепала к лодке, смешно задирая разодранные коленки, уселась на дно, положила рядом копье и скомандовала, — поплыли!
— Ты кто?
— Твоя Душа. Буду с тобой жить.
Женщина-Душа и взаправду поселилась в жилище у Тролля. Он сплел ей лежанку из ивовых прутьев, набросал сверху сухой травы, дал шкуру волка, чтобы укрыться, кое-какую одежонку. Первое время женщина помалкивала, только спала да ела до рвоты. Живот уже не прилипал к позвоночнику, но тело было по-прежнему худым и белым. Царапины ее Тролль замазал красным илом и они быстро зажили. Как-то Душа спросила:
— Почему ты все делаешь сам?
— Кто же за меня сделает? Ты вон помочь не торопишься.
— Заставь помощников.
— Нет у меня помощников, видишь же — живу один.
— Не ври. У Хозяина леса всегда есть помощники: духи воды, духи ветра, духи деревьев и зверей. А увидеть их я не могу, я же человек.
— Я тоже человек. Может, и есть у леса Хозяин, да я его никогда не видел.
— Почему тогда тебя звери не трогают? Утром хромой медведь приходил, ты ему лапу колдовским зельем мазал.
— Хозяина у леса нет, а законы есть. Кто их уважает, того зверь не обидит. А медведь — приятель мой, он медвежонком здесь жил, на твоем месте спал.
Душа разочарованно почесала рыжую гриву.
— Плохо, что ты не колдун. Мне с Большим Бубном расправиться надо. Тут без колдуна трудно.
Ладно, — решила она, — пойдешь вечером со мной, там видно будет.
— А если не пойду?
— Пойдешь-пойдешь, баздыкну копьем — бегом побежишь.
Тролль развеселился и согласился. Конечно, он не испугался, что его баздыкнут копьем, вид женщина имела довольно жалкий, но она была забавная. К тому же, интересно узнать: что за Большой Бубен и чем он провинился перед этой самкой?
Вечером собрались в путь. Взяв на плечо любимое копье, Душа затопала впереди, показывая дорогу.
Ее худые лопатки освещала Луна.
— Душа, кем ты была в своем племени?
— Охотницей.
— Женщины не охотятся.
— Меня женщиной не считают. Говорят, больно страшная.
— Ну, хорошо. Как ты зверя выслеживаешь? Если так топать, глухой тетерев в соседней роще с перепугу с ветки свалится.
— Не твое дело. И не смей звать меня Душой. Душа — жена Хозяина леса. Раз ты человек, значит я просто А.
— А?
— А! Имя такое. Будешь хихикать, баздыкну.
Она подергала лопатками, запнулась, зацепилась копьем и кувыркнулась в какую-то яминку. Он ее вытащил. Так и шли. Две ночи, два дня и еще пол-ночи.
— На месте.
Тролль и А стояли на плоской вершине низкой горушки, у подножья которой спала по причине ночного времени суток деревня. Сюда доносился запах жилья. Горушку венчало сложенное из обтесанных камней святилище, похожее на небольшую пещерку. На пороге лежали подношения странным человеческим божествам: дурно пахнущая нога старого зайца, горсть орехов в плошке, мучнистые корешки амбариса. Скучновато.
— Он там, — дрожащим пальцем А ткнула внутрь святилища.
— Кто «он»?
— Большой Бубен. Ты должен его принести. Если пойду я, с небес ударит огненная стрела прямо мне в голову, — А выразительно постучала себя по темечку. — Ты мужчина, тебя не убьет. Может быть.
— Ладно, как выглядит этот Большой Бубен?
— Не знаю, Его никто не видел, кроме шамана. Зато все слышали, как он говорит: «Бум!» Колдун ходит советоваться с ним в новолуние.
Тролль, веривший только в то, что видел собственными глазами, покрутил головой и пропал в пещерке. Он шарился в полной темноте, пока не запнулся за что-то. Это что-то гулко ухнуло.
— Он! — пискнула А снаружи.
Вытащенный под яркий лунный свет Большой Бубен оказался огромным горшком для еды без дна.
Верхнее отверстие было затянуто выделанной и разрисованной уродливыми фигурками кожей. Бубен лежал рядом с пещеркой, посвечивал кожаной гладью, недовольно гудел, потревоженный столь беспардонным образом. Храбрая охотница на полусогнутых ногах обошла его кругом, потыкала копьем, потрогала пальцем. Небесная стрела не спешила бить охальницу по темечку. А ходила вокруг племенной святыни быстрее и быстрее, бормоча тихонько, но страстно что-то злобное, трясла лохматой гривой, ухала, а потом вдруг вскочила на затянутое кожей пузо и присела. В нос ударил характерный запах испражнений. Сделав дело, А спрыгнула с Бубна и некоторое время глядела вниз, пытаясь рассмотреть спящую под горой деревню.
— Пора идти. Догонят — убьют, — она развернулась и затопала обратно в лес, даже не взглянув в сторону поверженного врага, чье некогда надменное тело украшала ароматная кучка.
Они шли остаток ночи, утро и весь день, остановились передохнуть только к вечеру.
— Как тебя зовут? — спросила А, откинувшись спиной на теплый ствол старого клена и устало вытянув ноги.
— Вух. С чего вдруг тебя заинтересовало мое имя? До сих пор ты обходилась без него.
— Этой ночью я узнала, что ты смелый. Смелых следует звать по имени. Молодец, Вух, не испугался Большого Бубна.
