Критики пишут и печатаются редко? Так и запас собственных СМИ у нас невелик. Критические публикации имеются в каждом номере.
Что-либо срочное вполне можно выложить в Сеть, что и делается.
Критиков мало? Не так уж и мало, кроме того, мы знаем каждого, а значит, можем объективно подойти к оценке. Если книгу хвалит Владимирский — это одно, Рух — совсем иное, а уж Галина…
Критика излишне комплиментарна? Пишут главным образом о неплохих книгах, которые незачем поливать грязью. Книги плохие лучше вообще не замечать. Так что наши критики вполне справедливо оценивают в первую очередь публикации, достойные прочтения.
В целом наши критики честно делают свое дело: следят за новинками, читают их — и делятся с читателем своим мнением, помогая разбираться и выискивать в глянцевом вале «фантасни» приличные книги.
Чего еще мы от критиков хотим?
Главное же достоинство наших критиков в том, что они хорошо разбираются в материале и знают, о чем пишут. И пусть пишут.
Анафеме следует предавать не их, а публику из «толстых» журналов, которая лезет судить фантастику, даже не читая ее. Вот по ним и вправду бензопила плачет.
Кристофер ПРИСТ
ЛОТЕРЕЯ
Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2006. — 352 с. Пер. с англ. М.Пчелинцева. (Серия "Интеллектуальный бестселлер"). 4100 экз.
В 1981 году роман произвел настоящий фурор и сразу же поставил автора, известного больше в фантастическом цехе, в один ряд с литературной элитой прозы основного потока. Написанная под ощутимым влиянием Филипа К.Дика, книга тем не менее поражала новизной в рассмотрении глубинных механизмов творчества. Использованный для этого прием на ту пору выглядел свежо и необычно, однако сейчас этот блестящий образец психоделической прозы совершенно незаслуженно кажется вторичным — по сравнению хотя бы с вариациями Харуки Мураками или Хосе Карлоса Сомосы.
Реальность утрачивает свои очертания, когда человек переживает крушение всех устоев налаженной жизни. Как Питер Синклер, потерявший в короткий промежуток времени отца, любимую женщину, работу. Для того, чтобы выжить в этом внезапно ощерившемся на него мире, ради того, чтобы сохранить рассудок, герой пытается вести ретро-дневник, записывая события своего прошлого.
Бессмысленное, как выясняется, занятие, поскольку хроника личной жизни ничего не дает для самопонимания… И тогда Питер пытается определить себя через метафору, то есть, по сути, создает роман судьбы, художественно переосмысливая все перипетии собственных душевных исканий. Но превратившись в героя произведения, он неминуемо становится персонажем жизни: волшебное зеркало, которое он создал своим воображением, возвращает ему странные отражения — словно из иного мира.
Автор же выбирает позицию между двумя зеркалами, тем самым усложняя роман до литературного шифра, психологической загадки, таинственного кода. Жизнь героя становится символом, а «Зазеркалье» превращается в реальность, которая, в свою очередь, является отражением символа, что, в свою очередь, предстает символическим отражением действительности… И в конечном счете, сам роман, который пишет герой, превращается в метафору романа.
Сергей Валентинов
Тимоти ЗАН
НОЧНОЙ ПОЕЗД НА РИГЕЛЬ
Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2007. — 416 с. Пер. с англ. К.Плешкова. (Серия "Все звезды"). 3100 экз.
Великая все-таки вещь — литературная технология. Именно она и позволяет англо-американской НФ десятилетиями лидировать на мировом рынке. Ведь сильны фантасты США не отдельными мастерами, а массовой продукцией, производящейся на достаточно высоком уровне. Это когда читаешь книгу и видишь: схема действия украдена из стандартного детектива, подобные персонажи сотни раз встречались в книгах других авторов, даже антураж не слишком оригинален… А поди ж ты: все равно интересно!
Вот и относительно новый (2005 года) роман Тимоти Зана принадлежит к тому же «качественному среднему звену». Сам фантаст тоже, мягко говоря, не Саймак и не Брэдбери, однако на протяжении десятилетий издает вполне читабельные романы «твердой» НФ (российским читателям хорошо известны его циклы «Кобра» и «Черные воротнички»). В рецензируемом романе Зан рисует Вселенную, объединенную системой межпространственных туннелей, которыми управляет таинственная раса пауков. И мчатся по этим туннелям поезда, весьма напоминающие обычные составы с локомотивами. Единственное, чего нельзя перевозить с одной планеты на другую, это тяжелое вооружение. Однако Оракул пауков объявил, будто в ближайшее время может разразиться межпланетная война, участники которой сумеют перебросить оружие по туннельной системе. И вот, чтобы раскрыть возможный заговор злоумышленников, пауки нанимают частного детектива Фрэнка Комптона, бывшего агента разведки земного Западного альянса…
Таков зачин этого крепко сбитого НФ-детектива. Именно детектива, причем написанного в духе и манере лучших книг Д.Х.Чейза. Не шедевр, конечно. Глупо от Тимоти Зана ожидать экспериментов со стилем и языком, как и глубокого психологизма или философских обобщений. Однако ощущения бездарно потраченного времени от прочтения книги не остается. Одним словом — добротное развлекательное чтиво.
Глеб Елисеев
Ричард МОРГАН
СЛОМАННЫЕ АНГЕЛЫ
Москва: АСТ, 2007. — 541 с. Пер. с англ. Д. Кунташова. (Серия "Science Fiction"). 4000 экз.
Поиск сокровищ и прочих артефактов — занятие увлекательное и хорошо оплачиваемое. Места, отмеченные на картах крестами, обладают особой привлекательностью. На сей раз речь пойдет о поиске врат, ведущих к оставленному звездному кораблю цивилизации марсиан — то ли вымерших, то ли ушедших за пределы человеческой ойкумены.
Инопланетные артефакты и вообще ксеноархеология — тема для фантастики привычная. Однако для героев Моргана сложность заключается не в том, чтобы найти сокровища, а в том, чтобы их удержать — традиционная схема, восходящая к роману Стивенсона. Решение данной задачи возложено на наемника Такеши Ковача, уже знакомого читателю по книге «Видоизмененный углерод», где он фигурировал в роли частного детектива. Впрочем, второй роман цикла от своего предшественника отличается разительно.
Харизматичный сыщик переродился в бравого лейтенанта отряда наемников, подавляющих революционное восстание. Вместе с «переквалификацией» главного героя трансформировался и стиль прозы Моргана — текст стал более брутальным и натуралистичным. Описание разнообразных способов расправы Ковача со своими врагами, да и просто людьми, случайно вставшими на его пути, подается не приглажено, даже жестоко. Равно как и живописание всевозможных ран и увечий жертв военных действий. Все это выводит книгу из категории чтения, пригодного для подростковой аудитории.
