– Господи, Андреа, как ты меня напугал! – но тут же добавила с упрёком: – Должна тебе заметить, ты довольно нескромен… и даже слишком нескромен! Сразу видно – дикарь.
Читрадривой завладела невероятная лень. Даже пальцем трудно было шевельнуть. Кажется, век бы смотрел на эту грациозную женщину, которая закуталась в воздушную ткань и не понимает, что этим не укроешься от острого мужского взора.
…Эй, что с тобой?! Очнись! Разве ты забыл…
То ли мысль, то ли обрывок мысли, а может простое впечатление всколыхнулось в мозгу и исчезло столь же внезапно, как появилось. И снова всё подёрнулось ленью. Думать не хотелось совсем.
– Ну, долго ты намерен играть в молчанку? – уже с лёгким раздражением проговорила Катарина. – Имей в виду, мой милый, если дама заговорила, не отвечать ей просто невежливо. Или ты не научился этому правилу за время своих странствий? Кажется, вчера я перехвалила твоё знание этикета.
Отвечать тоже не хотелось. Пусть в словах принцессы есть нечто странное, настораживающее… Новое обращение «мой милый»? Вздор.
– Да ты не дикарь, дорогой, ты просто чурбан! – уже открыто возмутилась Катарина и слегка подалась вперёд. Алый туман вокруг великолепного молодого тела колыхнулся, сверкнули золотистые нити шитья.
Нет… стоп… Так нельзя! Было в словах принцессы нечто настораживающее. Опасность, не опасность… И в её внешности также что-то определённо изменилось. Но в чём состоит перемена?..
Да что она, в самом деле не соображает, что ткань балдахина слишком прозрачная?! Хотя после прошедшей ночи скрываться друг от друга не имеет смысла, подумал он.
Отзвук последней мысли ещё не угас, как с Читрадривой что-то произошло. Было похоже, будто в макушку ударила небольшая молния, встряхнула всё его существо, прошла волной от головы до пят и исчезла. И вновь его объял удивительный покой. Лень. И то, что за минуту перед тем обеспокоило Читрадриву, надёжно вылетело из головы и было заглушено всё той же ленью.
Из блаженного состояния расслабленности его выдернул громкий смех: её высочество наконец соизволили взглянуть вниз и оценить открывающуюся взору картину. Читрадрива также неуверенно хмыкнул. А Катарина уже хохотала вовсю, демонстрируя мелкие снежно-белые зубки. Сначала она по-прежнему прижимала ткань балдахина обеими руками, затем наконец выпустила её и повалилась на кровать, не переставая заразительно смеяться. Надушенные потоки чёрных волос разметались по одеялу.
– До чего нелепо, просто кошмар какой-то! – воскликнула Катарина, когда приступ беззаботной весёлости стал понемногу проходить. – Андреа, дорогой, имей в виду, ты заставил меня забыться. С тобой я совершенно потеряла голову.
«Ну, это ещё как сказать. Это ещё разобраться надо, кто с кем потерял голову», – по-прежнему лениво подумал Читрадрива. И почувствовал, как в душе вновь вздымается что-то нехорошее… Какая-то ледяная волна…
Он отодвинулся от принцессы и медленно сел.
Спектакль! Вот что его смутило.
Чёрт возьми, Катарина по-прежнему ломает комедию! И вчера ломала, и сегодня продолжает. Да, да, да! Вечером – нелепая беседа в отблесках пылающего камина, резкая смена тем, в конце – дурманящие благовония. Утром – идиотское представление перед зеркалом. Так и есть! Её высочество изволили продемонстрировать гостю все свои прелести, покрасовались перед Читрадривой сидя, стоя к нему лицом, боком, а в конце «замаскировавшись» прозрачной занавесочкой. Ведёт себя, как какая-нибудь девка на ярмарке…
И когда Читрадрива окончательно разозлился на эту высокородную притворщицу и ломаку, молния вторично прошила его тело. От неожиданности он охнул и схватился за голову. И тут оказалось, что Катарина больше не смеётся. Запрокинув голову, она пристально смотрела на Читрадриву прекрасными изумрудными глазами.
Изумрудными?!
Не может быть! Читрадрива отчётливо помнил, что глаза у Катарины невинно-голубые. Хотя… как знать, может, в темноте изумруд похож на сапфир? Ерунда какая-то.
Впрочем, вряд ли после всего происшедшего можно доверять здесь хоть чему-нибудь или кому-нибудь. И прежде всего – принцессе. А называть её невинной… Кругом сплошное притворство!
Читрадрива энергично завертел головой, прогоняя наваждение. Он не просто вспомнил подробности вчерашнего ужина с её высочеством и нелепую застольную беседу. Теперь вернулось и ощущение опасности. Да-да, перед ним же самая настоящая колдунья! Ведьма! Читрадрива сжал кулаки и почувствовал, как повёрнутый внутрь ладони камень перстня впился в кожу. Это окончательно привело его в чувство.
Катарина наслала проклятую лень, нежелание думать, вспоминать. В результате он утратил чувство самосохранения. И принцесса не замедлила этим воспользоваться. Надо же…
– Та-та-та! Ну, дорогой мой, фантазии тебе не занимать! – Катарина томно изогнулась, протянув при этом руки к Читрадриве. Он инстинктивно отодвинулся в угол кровати, чем вызвал у принцессы новый приступ хохота.
– Успокойся, я не кусаюсь, – ласково мурлыкнула она, угомонившись. – Разве сегодняшней ночью ты не убедился, что я умею быть покорной и послушной?
– Ну, это ещё кто кого покорил, – прохрипел Читрадрива, самолюбие которого было порядком уязвлено. Ну и штучка эта Катарина! Разумеется, бывают на свете женщины с сильным характером. Выражается ли это в самоотверженности, своеволии или упрямстве, не так уж важно. Но вести себя вот так… Чтобы сначала одурманить, а потом наброситься…
– Что-о?!
Катарина резко села, горделиво задрала подбородок и посмотрела на Читрадриву сердито нахмурившись. Изумрудные глаза её высочества почему-то вновь стали отливать голубизной.
– Это ещё кто на кого набросился! Ты вспомни хорошенько! – с негодованием молвила принцесса.
Читрадрива попробовал сосредоточиться и поставить защиту. Ему не нравилось, что Катарина с такой лёгкостью читает его мысли. Обнажённость души оказалась гораздо хуже наготы тела.
Впрочем, он-то прикрыт одеялом. Это бесстыдница-принцесса щеголяет перед ним, в чём мать родила. С тех пор, как Читрадрива усовершенствовал природные дарования, он привык быть лучшим среди анхем и только повстречав Готлиба-Гартмана и Катарину осознал, каково это – не иметь возможности защищаться от другого человека.
– И не рассчитывай, дорогой, – принцесса склонила головку влево и наблюдала за ним, насмешливо прищурившись. – Ты же знаешь, что я колдунья. Ведьма. Твой камешек заблокирован, и ничего ты мне не сделаешь. Я же хожу перед тобой голой, почему бы и тебе в таком случае не побыть передо мной, как на ладони! – она дёрнула плечиком. – Ничего страшного, потерпишь. Надо же мне как-то отомстить за надругательство…
