Все это чушь, будто материнство делает женщин более осмотрительными. Вроде как в теории да, они ведь не только за себя отвечают. А на практике кто-то и за себя отвечать не умел, а кто-то не хочет дополнительной ответственности, но его не спросили, и теперь этот кто-то откровенно ищет смерти. Потому что прерывать беременность стыдно, страшно и грешно. Правильно, лучше умереть вместе.
Но-но, Офелия! С этой стороны пойдет на штурм твой брат. Твой братик, единственный мужчина, которого ты, может быть, любила по-настоящему, беззаветно. Однажды ты его потеряла. Помнишь, как отец показал тебе извещение? Ты лежала в клинике пластической хирургии и отращивала новое лицо. Тебе нечем было плакать. Поэтому ты просто задыхалась. Трое суток. А потом решила, что нет. Он не умер. Он только пропал. Найдется. Ничего страшного. Прошло четыре года, и он нашелся. Правда, вы стали почти чужими. Он уже не тот братик, которого ты так по-детски обожала. Но ты больше не хочешь терять его. Поэтому, Офелия, ты доползешь до стены живой и расставишь все заряды. Кроме одного: на точке четыре-восемь. Эту точку ты захватишь. И развернешь ствол внутрь лагеря. Отстреляешь боекомплект. Потом нырнешь в люк шестнадцать-один и уйдешь в катакомбы. Там тоже полно работы.
Уф. Стена. Десять секунд. Пошла!
* * *
Поле взорвалось разом, взметнув ввысь куски бетона, камня, железа, людей. Команда! Пошел! Как легко, однако, держать темп в экзоскелете. Дед-то гонял внука без него. Как встарь. С этим щитом, в броне, с полным боекомплектом – и без костюма.
Стоп. На правое колено. Щит. На четверть секунды отстал. Не критично, но все товарищи заметили. Надо четче выполнять команды. Быстро и плавно. С точкой в конце движения.
Отличный парень Крис. Идет в строю через одного от Маккинби. Капитан, звездный принц. Терминатор.
Ожил динамик связи. Единственное преимущество Маккинби перед остальными солдатами – он прописан в командном канале.
– Капитан Слоник!
Твердый, спокойный голос. Знакомый настолько, что сердце сводит.
– Да, капитан Берг.
– Капитан, справа чисто. Слева не подставься под четыре-восемь.
– Там живая?
– Она мне нужна. Через минуту возьму. Ты по плану.
– Капитан Берг, заложники?
– Вывели, капитан Слоник. Отбой.
С внутренней стороны забрала глухого шлема – картинка. С подсветкой. В жизни такой яркости и контрастности не бывает. Каждая песчинка словно черным обведена. Удобно.
– Сверху на два часа!
– Щиты!
Вовремя. Позади что-то тяжело и мощно ударило в щит. Со стороны леса с трех позиций влупили пулеметы – по точке, откуда был выстрел.
– Рядовой Маккинби, а ты везучий.
– Что там, капитан Слоник?
– Ровно в то место, куда я тебя хотел поставить, влетело.
– Что с человеком?
– А там был Когар, с которым я вас поменял местами. Когар успел закрыться. Ты не успел бы. И Мэнфри не успел бы. Когар ничего, оглушен, но к вечеру оклемается. Продолжать движение!
Последние пятьдесят метров.
– Капитан Слоник, слева чисто.
– Понял, капитан Берг.
Орудие на четыре-восьмой развернулось и ударило внутрь лагеря. Хорошая девочка. Славная. Рациональная только очень.
Где не надо – рациональная.
* * *
Люк. Прыжок вниз с четырех метров. Интересно, переживет ли этот прыжок моя беременность? Впрочем, моя первая беременность выдержала прыжок с шести метров. Не пережила она только Энстона… Проклятье. Тогда я ребенка хотела. Очень. Из меня его выбили сапогами с металлическими мысами. Теперь не хочу, и готова спорить, что меня в живот даже муха не укусит.
Маловато света из растрескавшегося потолка, а фонарика у меня нет: пуля в рюкзак прилетела, и точно фонарику в линзу. Зато уже есть автомат, сняла с оператора орудия на четыре-восьмой. Он ему больше не понадобится.
Движение теней слева… Черт! Не успела.
Он стоял напротив меня, держа на прицеле. Здоровый бычара. Бронежилета нет, как и у меня. Это он напрасно, напрасно… Если верить описанию Дженни, сам Белка. Белка нужен живой. Но глубоко осознавший бренность своего существования.
– Дяденька, не бей меня! Ну пожалуйста! Я больше так не буду!
И голову, голову набок, глазки понаивней.
– Пушку сюда!
Да бери, жалко, что ли, через пять секунд подберу.
– И сама! Живо!
Плечи, плечи опустила. Голову вперед, шею вытяни, взгляд искательный. Ты жертва, может быть, жертва педофила. Походку не забудь. Мыски и коленки внутрь. Руки безвольно вдоль тела. Сиськи не прячь! Тебе и так особо нечего прятать, вот и не прячь. И живот отпусти.
Есть. Глазки загорелись. Ближе, ближе. Взгляд снизу вверх, доверчивый.
– Ну! Ближе!
А думаешь, мне дальше надо?
– Дяденька, а ты не будешь меня бить?
– Что? А-ААААА!
Нож, просто нож. Мой старый добрый тактический нож, для всего пригодный: оконную раму отжать, веревку отрезать… А сейчас одно движение – и брюхо ниже ремня располосовано. Неглубоко. Не помрет, но боль чудовищная. Стою, гляжу сверху вниз. Не люблю я педофилов.
– Капитан Слоник, у меня Белка. Координаты ориентировочно под пять-двенадцатой на первом ярусе катакомб.
– Понял, капитан Берг. Я на территории, прошел четыре-восемь. Сейчас пошлю кого-нибудь.
– Только не в люк, терминатор туда не пролезет. Обходи через восемь-восемь. Иду дальше.
Нагнулась, выдернула ремень у едва дышавшего Белки. Обмотала запястья. Подумала. Нет, его ж судить будут. Если я добавлю ранение уже после того, как обездвижила, сама под суд отправлюсь. Ладно… С усилием оттащила его к стене, усадила.
– Сиди так, наши придут, вынесут, жить будешь.
– А-а-а…
– Не ной. Не смертельно. Сдашь всех, кто над тобой, – получишь срок поменьше.
Это если тебя из чистой вредности не выдадут Саттангу – за издевательства над индейцами. А могут, могут.
– Ты… кто?
– Я-то? Мать Чудес. Не узнал?
Белка отшатнулся так, что ударился затылком о камень.
– Ты… живая. Ты вышла…
– Я не вышла, я пришла. За своим скульптурным портретом. Он мне нравится, прикинь?
– Он… Я ничего не трогал! Все там стоит! Все в целости! Забирай, все забирай!
– Это в круглой крипте, что ли?
– Где?
– Дурень бескультурный. В комнате, в комнате! Над которой раньше сам храм был!
– А-а… да! Да! У-у, как больно…
– А не хрен потому что. Ключи где?
Он как-то странно оттопырил подбородок. Я не сразу догадалась. Запустила руку под потный ворот, сорвала цепочку с карточкой.
– Ладно, отдыхай.
Проверила еще раз, не осталось ли оружия. Порядок.
– Слышь… – позвал Белка. – Ты сама-то на кого работаешь? Не Мать же ты Чудес…
– На землян, успокойся. На государство. Судить будут наши. Законы помнишь? Во всех штатах первого радиуса, и тем более на Земле, смертной казни нет.
