сильно слюнявил. А упырь и кубок нашел.
- Добавляй… три капли лунницы… дюжину – тройчатой смеси. Сам знаешь… так, теперь… где-то там валялись жировые шарики…
Миха поднял что-то мелкое и с острым запахом.
- Четыре надо.
И четыре нашлось.
Миара кивнула. Бросила в кубок еще что-то, размешала пальцем. Задумалась ненадолго. А потом вытащила клинок и полоснула себя по запястью. Из вскрытой раны полилась кровь.
Её Миара перемешала опять же пальцем.
А потом глянула на Миху.
- Подержи ему голову. И рот открой. Только немного приподними.
Прикасаться к темной оплавленной коже было страшно. Но Миха подчинился. И голову приподнял осторожно.
- Рот! – рявкнула Миара. – Да не спи! Сунь палец в рот!
Миха сунул.
- Извини, если что, - пробормотал он, хотя вряд ли маг мог его слышать.
- И голову наклони, чтобы не захлебнулся. Теперь держи… просто держи.
Она наклонила кубок, и из него потекла темная густая жижа. На губы. Через губы. Винченцо сделал глоток. И еще один. Закашлялся, дернулся, пытаясь вырваться из рук.
- Пей! – Миара не позволила выпустить голову. – Давай, ты можешь. Пей и станет легче.
И он глотнул.
По телу прошла судорога. А Ица отступила. Ткнула пальцем в бок и произнесла:
- Теперь ты его держи. Я дальше не мочь. Два раза один путь не пройти.
Потом также ткнула в Алефа и с печалью отметила.
- Этот сдох. Совсем.
Вздохнула и добавила:
- Скотина.
Миха мысленно с нею согласился: еще какая. Нельзя же вот так обманывать надежды маленьких девочек.
- А если… - он посмотрел на Миару. Поднимал же Вин покойника. И допрашивал. Почему бы снова не попробовать. Но магичка покачала головой.
- Боюсь, не выйдет. Он маг, в отличие от того мальчишки. Мага вернуть куда сложнее. Мага, который принадлежит к Высокому роду, и вовсе невозможно. И хватит крутить Вину голову, отпускай уже. Только пригляди. Если рвать станет, то придержи, а то ведь точно захлебнется, - Миара вытерла грязные пальцы о грязное же платье и огляделась. – Знаете… мне вот одно интересно, как мы отсюда выбираться станем?
_________________
История близится к завершению. Думаю, к концу следующей недели и завершу вторую книгу. В связи с этим вынужден кое в чем признаться. Это второй мой аккаунт. А сайт не позволяет держать два коммерческих. Поэтому, по завершении книги, буду оба сводить в одно. Да и мне так проще.
Позже расскажу подробно, почему так вышло и кто виноват.
По окончании книга останется в свободном доступе для чтения и скачивания на неделю. Это самое малое, что я могу сделать для моих читателей в благодарность за их поддержку.
Глава 35
Глава 35
Винченцо выплывал из забытья рывками.
Раз.
И боль.
Она оглушила, заставляя вернуться в беспамятство, где, надо признать, было по-своему хорошо и даже уютно.
Два. Снова боль. Иная. Раздирающая тело. Но короткая. Разум слишком слаб, вот Винченцо с радостью поддался этой вот слабости. Правда, надолго ему наслаждаться покоем не позволили.
Три.
Болит все. И сразу. Особенно у груди. Почему-то перед глазами стоит марево, а скозь него виден некто огромный, запустивший обе руки в эту самую грудь. Зрелище, говоря по правде, преотвратное. Но Винченцо терпит.
Смотрит.
И его награждают покоем. Сложно сказать, сколько проходит времени.
- Надо дождаться ночи, - голос смутно знаком. – И там попытаемся потихоньку… эй ты, как там…
- Ирграм.
Ирграм давал воду. Он неплохой человек. Но Алефа боится. И правильно. Это разумно, бояться свихнувшегося мага. Винченцо тоже вот боялся. Всегда.
- Как думаешь, не сунутся?
- Не знаю. Еще пару часов точно не рискнут. А потом… не знаю.
- Пара часов – это хорошо.
Миара. Она рядом.
И силой делится. Теперь Винченцо чувствует. Наверное, благодаря этой вот нити силы, что протянулась между ними, он вообще в себя пришел. Хотя лучше бы не приходил.
Больно, мать его.
Ноги огнем горят. Да и остальное не лучше. Дышать получается через раз. И звук собственного дыхания, сиплого, судорожного, давит на нервы.
- Да в любом случае незаметно не выйдет, - Дикарь.
Рядом.
А где Алеф?
И почему он молчит? Сдох? Хорошо бы. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И в то же время плохо.
- Почему?
Миара отпустила руку. И нить натянулась, но не исчезла. Ладонь же легла на лоб Винченцо.
- Потому что если
