Остаток ночи я провела восхитительно — в одиночной камере на охапке свежей соломы — стражники были настолько добры ко мне, что принесли и бросили целый ворох. Утром меня разбуди стук топора по дереву. Понятно, подумала я и сладко потянулась. Либо плаху поставили, либо виселицу, либо костер. Для меня. Скорей бы. Я была совершенно уверена, что это и есть единственный способ выйти из программы. Но тут проснулась Дэш, мой «грызучий близнец». И немедленно завелась с полоборота: «А ты уверена, что это не ловушка? Ведь если так, они должны были растеряться. Понимаешь? Значит, ты ошиблась. Ищи. Путь, скорее всего, верный, просто ты еще не все додумала.» Чего такого я не додумала? Мне стало страшновато. Времени все же мало. А недостаток времени всегда парализовал мое мышление. И нынешний случай — не исключение.
— Эй, ты есть хочешь? — миролюбиво поинтересовался мой страж, заглядывая в зарешеченное оконце в стене.
— Не хочу, — буркнула я, пытаясь сосредоточиться. В принципе, вывести систему из строя каким-то неординарным действием конечно, можно. Мадам ведь говорила, что тут действует компьютер, а насколько я разбираюсь в компьютерах, иногда неординарных действий достаточно, чтобы программу заклинило. Но уж очень все просто. И ведь реакция монахинь и стражников говорит о том, что подобные вещи предусмотрены системой. А что не может быть предусмотрено? Побег? Это вряд ли. Как еще можно обмануть систему? Встав над ней? Или просто выйдя за пределы? Ни то, ни другое у меня уже не получится. Думай, Дэш, думай. Я разозлилась на самое себя и стала судорожно вспоминать принципы работы известных мне компьютерных программ. Что делает программа, когда в ней происходит сбой по ее вине? Разгадка пришла совершенно внезапно. «Ты — тоже часть системы, — пронеслось у меня в голове. — Часть программы. Если она уничтожит тебя, может начаться необратимая цепная реакция. Ты сама такие вещи видела на своей знаменитой «Пи-Шесть-Плюс», когда годовой баланс для Роммела сводила! Помнишь! «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта». Так что расслабься и получай удовольствие!»
Стражник между тем загремел ключами, открыл тяжелую дверь и велел мне выходить.
— Ничего, уже скоро. Ты молись. Авось не так больно будет, — почти ласково говорил он, связывая мне руки.
— А может, не надо? — спросила я, умоляюще глядя на толстенную веревку, охватившую мои запястья.
— Обязательно надо, — ответил он, берясь за свободный конец веревки. — Может, тебе священника позвать?
— Спасибо, обойдусь.
— Как хочешь. Ну, пошли, — стражник пошел впереди, я за ним. Идти было неудобно, я все время спотыкалась, потому что стражник шагал неровно и веревку дергал тоже неровно.
На площади были сложены дрова для костра. О Господи, вот уж не думала, что придется побывать в шкуре сожженной ведьмы. Надеюсь, стражник не соврал, и мне действительно не будет больно. А вообще, все как положено: толпа, глашатай на помосте. Уже и бумагу развернул, читать приготовился.
— Злоумышленница по имени Дария Молэн, — зачастил между тем глашатай, — приговаривается к сожжению на костре за обман, который учинила она над монахинями обители святой Мунегары, а также за страшное колдовство, которым она едва не погубила сию обитель! Да исполнится воля Божья!
Меня снова спросили, не хочу ли я причаститься перед смертью. Меня внезапно осенило, что возможно, надо бы и причаститься, это наделает еще больше сбоя в программе — программа наверняка не предусмотрела такого шага с моей стороны. Так что примерно еще полчаса мы потратили на возвращение блудной дщери в лоно Господне. Меня исповедовали и причастили прямо на глазах у восхищенной публики. Потом меня привязали к столбу, сложенные дрова подожгли, огонь полыхнул очень ярко — но пламя почему-то совершенно не жглось.
Последнее, что я помню — Джек, взявшийся неизвестно откуда, почти как в легендах о доблестных рыцарях, спасающих прекрасных дам (в том числе хорошеньких ведьм)!
Джек на коне врезается в толпу и мчится прямо на меня.
Дальше — ничего.
Провал.
Когда я открыла глаза, то сначала не поняла, где нахожусь. В ушах звенело от полицейских мигалок. Надо мной склонилось страдальческое лицо Джорджа, а из-за его плеча хитро щурился Джек.
— Как ты, родная?
— Джо, дорогой, — я крепко обхватила его шею, прижалась к нему всем телом и заплакала — просто от слабости. — Джо, как я скучала по тебе! Я теперь никуда, никуда… — но он перебил меня, указывая на Джека:
— Если бы не этот вот джентльмен, я бы просто рехнулся. Я тебя знаешь сколько искал? Два с половиной месяца. Жить себе не давал, думал, что во всем виноват мой идиотский характер и не менее идиотская ссора из-за сумки.
— Так это вы разладили программу? — я обернулась к Джеку.
Джек скромно потупился:
— Вообще-то без вас это вряд ли бы удалось. Впрочем, программеры у них не самые лучшие. Не смогли простых вещей предусмотреть. А это сыграло нам на руку. Мне до сих пор обидно, что я столько времени провел у них взаперти и не додумался, что надо было действовать просто и тупо — напролом, одним словом. Пока вы не появились и не наделали кучу всего такого, чего делать не положено. Вы были злостным нарушителем — и нашим спасителем.
— Мистер Марлоу, я ваш должник навеки. Мы с женой приглашаем вас в гости, — произнес Джордж несколько напыщенно, прижав руку к сердцу.
— Весьма польщен. А теперь позвольте откланяться. Дел полно…
Джек исчез, Джордж помог мне подняться и подвел к машине. Оглянувшись, я увидела знакомое круглое здание, оцепленное полицией. Полиция проводила настоящую операцию захвата. Ну и пусть их. Мне не слишком хотелось думать о том идиотстве, из которого я благополучно выпуталась, зато невероятно хотелось домой. И спать.
Джордж сел за руль, но заводиться не спешил.
— Можно тебя спросить?
— Спроси, — сонно отозвалась я.
— И долго ты уже с ними знакома?
— В смысле? — я сделала невинное лицо.
— Ты тоже ничего не помнишь?
— Прости меня, а что я должна помнить?
— Как ты к ним попала? Понимаешь, тут целая история. Они огромные деньги у людей вымогали. И лишали памяти. Мне не жалко денег, — у Джорджа дрожал голос, — я знаю, я часто был резок с тобой, но неужели все только из-за этого? Неужели нельзя было просто сказать: «Будь со мной повежливей»!
— Джо, милый, — я погладила мужа по щеке. — Я правда ничего не помню, но раз я прибегла к услугам этих ненормальных, значит, я ничем не лучше их. По крайней мере, в умственном отношении. И давай больше не будем об этом. Скажи лучше, что ты меня никогда не бросишь.
— Брошу, — ответил он, и сердце мое тревожно сжалось. Он рассмеялся и повернул ключ в зажигании. — Я тебя тогда брошу, когда…
— Рак на горе свистнет.
— Когда свинья в шлепанцах…
— Ох, Джо, только не свинья и не в шлепанцах. Повторяй за мной: никогда… — я осеклась. — Джо, скажи, а ты правда хотел развестись со мной? — спросила я и тут же перепугалась.
Джордж рассмеялся:
— Ну вот, опять ты за свои глупости. Они тебя ничем, случайно, не накачали?
— Не-а, — сощурилась я. — Они хотели, но им и здесь не обломилось. Фига с маслом.
— Очень за тебя рад. Вообще если бы выяснилось, что с тобой случилось что-то действительно серьезное, я бы просто с ума сошел. Честно, — Джордж чмокнул меня в щеку и дал по газам.
Машина рванулась с места.
Текст опубликован с разрешения Автора
