— Ух ты! — изумлённо воскликнула дочь, показав пальцем класс, рванула за мной, на ходу проговорив, — может там и есть несметные сокровища? А что, возьмём их и уедем в другой город, купим домик и заживём.
— Сомневаюсь, что они там лежат, хотя… всё может быть, — произнесла, лукаво улыбнувшись Алинке, шепнула, — ну что, вскроем эту кубышку?
Первый удар увесистой кувалдой ничего не дал, второй тоже, как, впрочем, и третий, разве что руки стали немного дрожать, но дверь никак не открывалась. Грозно зыркнув на вредную деревяшку, я, набрав в грудь побольше воздуха, со всей дури шандарахнула по тому месту, где должен быть замок. С удовлетворением, улыбнувшись, услышав приятный слуху треск, тут же почувствовала ледяное дыхание в затылок. С трудом сдержав крик, медленно развернувшись лицом туда, где, по моему мнению, кто-то или что-то должно находиться, чеканя каждое слово, произнесла:
— Ещё раз дунешь, и спалю к чёртовой матери эту богадельню! Так или иначе, нам здесь жить! И лучше тебе с нами подружиться, а то…
— Мам, ты с кем? — Растерянно промолвила Алинка, с беспокойством на меня посмотрев.
— Не знаю, но эта дрянь мне дует в затылок, а ещё стонет и лапает, — ответила, чуть сбавив тон, ласково улыбнувшись и без того напуганной дочери, продолжила, — правда не знаю, и я не сошла с ума, просто в этом доме творится странное, и я бы лучше сбежала отсюда куда подальше, но мы с тобой совершенно не знаем это место, его законы и для нас этот путь будет небезопасным.
— Мама, вроде обычный старый, заброшенный дом, — неопределённо пожала плечами дочь, взглянув вглубь коридора, продолжила, — даже как-то его жалко.
— Мне тоже жалко, симпатичный домик, его бы прибрать, уют навести, чтобы пахло здесь вкусной сдобой, а не экскрементами мышей и прочей гадостью. Но, видимо, кто-то или что-то решил нас выгнать, всячески запугивая меня, — ответила, удобно обеими руками обхватывая рукоять кувалды, со всей дури долбанула по двери, с удовлетворением продолжила, — но у него ничего не выйдет!
— Открылась! — через секунду радостно завопила дочь, с уважением на меня посмотрев, настороженно шагнула к отворившейся двери, — там светло.
— Угу, пойдём глянем, что скрывалось в этой комнате, — довольно протянула, толкая пошире дверь, тут же оторопело замерла на пороге.
— Ничего себе, — восхищённо пробормотал ребёнок, проходя в комнату, единственное помещение в этом доме, которое выглядело, словно хозяин покинул его только что. Широкое окно с целыми стёклами было чуть задернуто бархатными тёмно-зелёного цвета шторами. Рядом с ним два кресла, обитые той же тканью, столик из полированного до блеска дерева. Большая кровать с чистым покрывалом и несколькими пухлыми подушками на ней. Маленький, на два места диванчик у стены, на которой висели три картины с пейзажем пруда, беседки и цветущего луга. Небольшой камин, возле него металлическая дровница с пятью берёзовыми полешками. Массивный шкаф, тут же секретер, стол из тёмного дерева, на котором стояла масляная лампа, письменный набор из латуни и пачка бумаги. Стены в комнате выглядели чудесно, никаких свисающих кусков ткани, ни облупленной краски на деревянных панелях, ни гроздьев ажурных паутин, всё чистенько и без плесени. А ковёр на полу удивлял своими красками и изумительным орнаментом.
— Это невероятно, — неверующе пробормотала, осматривая комнату, провела пальцем по поверхности стола, с удивлением заметила отсутствие пыли. Аккуратно подняла бумаги, но они не превратились в труху от моего прикосновения, а от лёгкого удара по кровати, вверх не взметнулось облако пыли.
— Как в музее, здесь всё такое старинное, — восторженно прошептала дочь, распахивая дверцы шкафа, расстроенно пробормотала, — пусто.
— И секретер пуст, — добавила, отодвигая ящик в столе, убедилась, что и там ничего нет, проговорила, — за шкафом ещё одна дверь, посмотрим, что там?
— Давай, — кивнула дочь, с лёгкостью открывая незапертую дверь, как оказалось, ванной комнаты.
С некоторым сожалением взглянув на кувалду, всё ещё находившуюся в моей руке, я прошла в небольшое, светлое помещение. Где стены, пол и потолок, выложенные белой с голубыми прожилками плиткой, сверкали чистотой. Где в центре комнаты стояла медная ванна на витых ножках, у стены такой же унитаз, рядом раковина с краном, над ней зеркало. А у входа небольшой шкафчик, который тоже оказался пустым.
— Мам… вода бежит, — потрясённо пробормотала Алинка, крутанув вентиль над раковиной, — тёплая.
— «Всё страньше и страньше. Всё чудесатее и чудесатее», как сказала бы Алиса, — протянула, выглянув в небольшое окно в ванной, — с этой части здания видно ворота и немного улицу и, кажется, у калитки кто-то стоит.
— Может, Глэн? — предположил ребёнок, поднимая небольшой рычаг в стене над унитазом, невольно поморщившись, услышав протяжный скрежет и шипение, радостно улыбнувшись, заявила, — здесь тоже работает.
— Угу, будет где переночевать, хоть и жутко, — задумчиво пробормотала, чуть помедлив, добавила, — идём к воротам, а после займёмся приготовлением обеда.
— А как мясо будем жарить? У нас же нет шампуров?
— На веточках, — улыбнулась дочери, вспомнив немаловажную деталь, проговорила, — надо попросить Глэна принести нам воды, эту, что бежит из крана, пить я пока опасаюсь.
— И метлу, а ещё ведро и много тряпок, — усмехнулась Алинка, аккуратно спускаясь по ступеням, я же, чуть задержавшись у портрета, невольно поёжилась от пронизывающего взгляда мужчины.
Глава 11.
— Багги! Ты как оттуда выбрался?! — воскликнула Алинка, стоило нам спуститься в холл и увидеть за воняющей кучей мелкого проныру.
— Придётся перед тем, как занести малыша в комнату, помыть ему лапки.
— И пузико, он и его в чём-то уделал, — вполголоса протянула дочь, осторожно подхватив котёнка, проговорила, — сейчас верну его в заграждение и пойдём к воротам.
С маленьким озорником Алинка сладила быстро, поправила сдвинутые ставни, через которые Багги пробрался, поставила перед ним кружку от термоса, в которую налила молоко. Я за это время успела натянуть поверх джинсов юбку, правда, застегнуть её мне не удалось, и накинуть на плечи рубаху, решив больше не шокировать местный народ своим нарядом.
— Я всё, — объявил ребёнок, окинув меня беглым взглядом, поправила заломленный сзади подол, спросила, — мне тоже переодеваться?
— Юбку натяни, и поспешим, Глэн, поди, уже измаялся нас ждать.
— Угу, — кивнул ребёнок, скрываясь за углом домика, через минуту выбегая, на ходу застёгивала свой маскарадный наряд.
К воротам шли торопливо, особо ничего не разглядывая, лишь под ноги внимательно смотрели, опасаясь споткнуться о выщербленный камень, которым была выложена дорожка. Или запнуться за высокую, вольготно раскинувшую свои плети, ветку цветущих роз. И только подойдя ближе к воротам, мы, не сговариваясь, невольно сбавили свой шаг, заметив за железным ограждением незнакомого мужчину. Это был сухопарый дылда с круглым, похожим на шишку, носом, бегающими маленькими глазками и серыми, цвета шкурки мыши, тусклыми словно пакля волосами. Костюм его состоял из долгополого серого и повидавшего жизнь фрака, такого же невзрачного оттенка штанов по щиколотку, из-под которых виднелись грязно-белые бумажные чулки и ботинки с ушками.
— Добрый день, — поприветствовала мужчину, который тут же подобострастно склонившись, грубым голосом, с притворной любезной улыбочкой, от которой у меня появилось чувство омерзения, заговорил:
— Миссис Коуэл?
— Да.
— Мистер Пикоп… Исси Пикоп — сборщик налогов, — представился мужчина, бросив масленый взгляд в сторону поместья, чуть помешкав, добавил, — миссис Коуэл, мне жаль, что в столь знаменательный день сообщаю вам плохие вести, но вы задолжали городу пятьдесят семь лидоров.
— Я? — не смогла удержаться, чуть не подавившись от названной суммы. За кольцо, проданное мистеру Ригби, я выручила пятьдесят, которые уже частично потратила.
