Единственное место, которое посещаю с удовольствием — это Лувр. Был в нем так часто, что не нуждаюсь в экскурсоводах, кроме залов с современными картинами. Я не считаю их произведениями искусства, а им плевать на мое мнение. В музей мы пошли вдвоем. Начали с залов Древнего Востока, Египта, Греции, Этрурии, Рима. Я заменял экскурсовода. Рассказывал жене, кого или что изображают статуи, мозаики, рисунки и надписи на посуде и оружии, какую роль они выполняли, как проходили обряды, для чего служили те или иные предметы, чем отличаются стили искусства разных стран и эпох. В отличие от экскурсоводов, которые повторяли чушь, придуманную нынешними историками, я делился собственными жизненными наблюдениями. Видимо, это почувствовали другие посетители музея, потому что как-то незаметно количество слушателей начало увеличиваться, к нам пристроились даже две группы с экскурсоводами, которые внимали с не меньшим интересом. В итоге в залы Позднего Средневековья я притянул целую толпу, где и закончил выступление, заявив, что устал. На самом деле дальше появлялось слишком много имен и творений, которые я знал плохо.
— Это лучшая экскурсия в моей жизни! — заявила одна из экскурсоводш, щупленькая пожилая дама с очками на тонком крючковатом носу. — Вы, наверное, историк, специалист по Древнему миру?
— Не, что вы! — отмахнулся я. — Всего лишь дилетант, который много читал и самостоятельно анализировал информацию.
— Мой муж доктор философии по химии и теоретической механике, — вставила Алиса.
— Который никому не нужен, — добавил я шутливо. — Если дела пойдут плохо, устроюсь экскурсоводом в Лувр.
— Мы будем вам рады, — серьезно отнеслась к моим словам щупленькая экскурсоводша.
В книжные магазины я ходил один и зависал там подолгу. Только раз Алиса присоединилась ко мне, потому что отправился на бульвар Сен-Жермен в магазин «Пена страниц», который располагался на так называемом «Пятачке писателей», потому что в трех кафе по соседству, «Флоре», «Липп» и «Два волшебника», тусовались графоманы, к которым изредка присоединялся Жан-Поль Сартр — прекрасный писатель, не сумевший сотворить ничего значительного. Пока я ковырялся в книгах, она пила кофе и рассказывала всем, что имеет моральное право быть здесь, потому что ее муж — американский радиодраматург и киносценарист.
Она искренне уверена, что обязана это делать. В отеле «Риц», где мы снимаем номер с гостиной, кабинетом и спальней с видом на площадь, обслуга уже знает, что я киносценарист, что фильм «Девушка из Техаса», который недавно прошел в кинотеатрах Парижа — моих рук дело. Портье тут же вспомнили, как мне звонила Джулия Рейкс, и подтвердили слова Алисы. Я теперь в списке почетных гостей отеля. Во Франции обожают талантливых людей, даже до похорон.
151
По возвращению из свадебного путешествия Алиса поучила письмо из университета с сообщением, что зачислена на факультет французского языка и литературы, а я подал документы на гражданство Монако. Для этого надо было всего лишь заполнить специальную анкету-заявление и предоставить нотариально заверенные копии американского паспорта и свидетельства о браке с гражданкой страны. Через пять лет, если буду постоянно проживать в стране, получу гражданство. Меня предупредили, что Монако не признает двойное гражданство и что на это никто не обращает внимания, особенно, если первое (второе) дружественных стран: американское, французское, английское, швейцарское, итальянское, немецкое…
Перепланировку и ремонт жилого дома уже закончили, занимались внутренней отделкой и расстановкой мебели. Последним процессом руководили Алиса. Заканчивали переоборудование конюшни и каретной и строительство сарая и навеса на берегу моря. Я выдал хозяину строительный фирмы вторую часть оплаты, после чего темп ускорился. Видимо, рабочим пообещали часть премии за своевременное окончание объекта.
За пять дней до начала учебы мы поехали в Марсель, поселились в том же отеле, что и в предыдущий раз, и занялись поиском жилья. Местная ежедневная газета «Провансалец» была заполнена объявлениями с самыми разными вариантами. В основном предлагались небольшие квартиры или дома с несколькими маленькими комнатами, которые студенты снимали вскладчину. Мне нужен был дом с внутренним двориком для машины. Оставлять ее на ночь на улице была неразумно. Марсель — не Монако. Здесь в одном квартале живет больше людей, причем не всегда законопослушных.
Выбрав интересные мне объявления, созвонился с хозяевами и объехал несколько домов. Как обычно, действительность сильно отличалась от описания в газете. Светлые просторные комнаты оказывались темными чуланами, новые — слегка освеженными старыми, большой двор — пятачком для мотоцикла… Наверное, надеялись, что после продолжительных безуспешных поисков согласятся и на такое. Мне спешить было некуда. Поживем и в отеле, пока не найдем подходящий вариант.
Он появился пятого сентября, в понедельник, когда рано утром мы с Алисой приехали из Монако. Я высадил жену возле ее учебного корпуса, а сам купил свежий выпуск газеты «Провансалец», расположился на крытой террасе кафе «Лаванда», заказав чашку сладкого чая с пирогом писсаладьер.
Кстати, по всему Провансу поля с этим растением — длинные ровные ряды шириной и высотой около метра из кустов, которые при цветении от белого через синий до густо-фиолетового цвета. Завораживающее зрелище. Из лаванды давят масло, которое используют в медицине, парфюмерии, кулинарии (мороженое), или сушат и добавляют в чай.
Выбрав три объявления о сдаче жилья, которых стало значительно меньше, связался из кафе, заплатив за каждый телефонный звонок по пять франков, после чего отправился по этим адресам. Первые два были из тех, что для отчаявшихся лохов, а последнее показалось мне достойным внимания. Это был двухэтажный дом на пологом склоне холма, причем ближние две трети второго этажа располагались над первым, а дальняя треть была на уровне земли. Внизу находилась маленькие кухня, столовая и что-то типа спальни или комнаты отдыха, кабинка с унитазом и вторая с душем и умывальником, а наверху — большая гостиная и по спальне по обе стороны ее. Окна, выходившие на улицу, были с вертикальными железными прутьями, недавно покрашенными в черный цвет, и деревянными темно-красными двустворчатыми ставнями-жалюзи. Въезд во двор был через двустворчатые деревянные ворота с облупившейся местами черной краской и калиткой в левой. Машина помещалась свободно, не загораживая проход к темно-красной тяжелой дубовой двери с зеленоватой от патины бронзовой мордой льва, который держал в зубах кольцо, более светлое, захватанное руками. Стучите — и вам откроют.
Хозяином дома был суетливый смуглокожий коротышка лет тридцати двух с головой, похожей на черный одуванчик из-за густой копны вьющихся черных волос. Видимо, в роду были негры. Судя по напряжению в глазах, дает объявление не первый раз, а толку все нет и, скорее всего, не будет, потому что хочет столько, сколько могут потянуть только с десяток студентов, а разместиться им всем здесь негде.
Он начал с попытки надавить на меня:
— Давайте быстренько посмотрим, а то скоро должны подойти другие арендаторы.
— Не буду им мешать. У меня еще семь объектов. Объеду их и, если ничего не подойдет, вернусь, — сказал я.
— Нет-нет, другие подождут, давайте смотреть, — тут же отыграл он.
Обошли, посмотрели. Судя по запаху, какой появляется, когда в доме не живут долго, пустовал он явно не с конца предыдущего учебного года, а, как минимум, с января. Во Франции тот, кто является арендатором на первое января, должен заплатить налог за жилье за весь предыдущий год. Это может потянуть на плату за несколько месяцев. Поэтому договора расторгаются до этой даты и возобновляются через какое-то время после нее, если нет пункта о взаимозачете.
Меня увиденное не впечатлило. За двадцать тысяч франков в месяц можно жить в отеле, о чем и сказал хозяину дома.
— Цена не окончательная. Если снимите на год или дольше, сбавлю, — сообщил он.
