Всего же для захвата Гвадалахары и последующего наступления на Мадрид националисты собрали шестидесятитысячную группировку войск при двухстах семидесяти орудиях, ста восьми танкетках, тридцати двух броневиках и шестидесяти самолетах. И все это против двенадцатой отдельной республиканской дивизии полковника Виктора Лакалье Семинарио, под командованием которого было не более десяти тысяч солдат и десятка танков Т-26.
Вечером четырнадцатого числа в городе Альгора произошло совещание, на котором были окончательно утверждены направления ударов. Начались последние приготовления к атаке.
15 марта 1937 года. 10:00.
Участок фронта между Мандайоной и Навальпотро.
Разумеется, подготовка националистов к наступлению не осталось незамеченным. Вот только генерал Миаха и полковник Рохо, сосредоточившие свое внимание на взятии Университетского городка, обнаружили это слишком поздно, да и свободных резервов, которые можно было бы быстро перебросить на серверный фронт у республиканцев не было. Так что, генералу Миахе пришлось выделять подкрепления из расквартированных в Мадриде частей, ослабляя при этом оборону столицы.
К переброске на север стали готовиться Первая Мадридская дивизия, состоявшая из переобученных советскими инструкторами ополченцев, и советская добровольческая бригада имени Коминтерна. С Харамского участка фронта спешно сняли одиннадцатую Интербригаду, состоявшую, в основном, из германских, французских и итальянских добровольцев. Общее командование республиканскими силами на Гвадалахарском участке взял на себя полковник Висенте Рохо Льюк, до этого исполнявший обязанности начальника штаба генерала Миахи.
Благодаря развитой сети шоссейных дорог, существовавшей между Мадридом и Гвадалахарой, республиканцам было гораздо легче перебрасывать подкрепления на север, нежели националистам - на юг, где, из-за гористой местности, с дорогами все было значительно хуже. Но даже имея такое преимущество, республиканцы не успевали отправить войска на фронт до начала наступления, так что первый удар дивизии полковника Лакалье предстояло встречать самостоятельно.
Положение Лакалье было откровенно незавидным. Мало того, что его дивизия была рассредоточена по довольно широкому участку фронта, так еще и солдаты в ней обладали не самой лучшей подготовкой. Да и с полевыми укреплениями в районе дислокации дивизии было не ахти. Это в Мадриде генерал Миаха, получивший возможность самостоятельно принимать любые решения по вопросам обороны столицы, прислушался к своим советникам и начал возводить вокруг города эшелонированную линию укреплений. На северном же фронте многие командиры разделяли взгляды военного министра Ларго и рытьем окопов не утруждались.
Утром четырнадцатого марта силы итальянского корпуса пошли в наступление. После непродолжительного артиллерийского обстрела части второй дивизии «Черное пламя», входившей в состав итальянского корпуса, пошли на прорыв. Первыми в направлении республиканцев двинулись итальянские пулеметные танкетки, следом за ними выступила пехота.
На участке прорыва, между Мандайоной и Навальпотро, республиканцы располагали несколькими орудиями и тремя танками Т-26, что позволило на какой-то момент сдержать наступление. Однако, вскоре орудия были выбиты огнем гораздо более многочисленной артиллерией итальянцев, а танки, неуязвимые для пулеметного огня и потому в начале боя эффективно выбивавшие итальянские танкетки, оказались подбиты из имевшихся у «Черного пламени» немецких противотанковых пушек. Не выдержав натиска, республиканцы начали оставлять свои позиции, оголяя линию фронта и открывая националистам дорогу на Гвадалахару.
Впрочем, и итальянцы не сумели достичь поставленных перед ними задач. По плану вторая дивизия «Черное пламя» должна была прорваться вглубь республиканской территории на пятнадцать километров и, наступая вдоль шоссе на Гвадалахару, выйти на рубеж Архесилья - Масегосо-де-Тахунья. Затем вдоль шоссе должна будет действовать уже третья дивизия «Черные перья», а «Черному пламени» следовало изменить направление на Бриуэгу.
Однако, полностью выполнить поставленную задачу помешали погодные условия. Начавшийся дождь со снегом и опустившийся после него туман снизили видимость почти до нуля, из-за чего вторая дивизия вынуждена была остановиться на линии Кастехон-де-Энарес - Альмадронес - Аламинос, не дойдя до намеченного рубежа три - пять километров.
16 марта 1937 года. 10:00.
Окрестности Бриуэги.
Следующим утром погода нормализовалась, и итальянская вторая дивизия «Черное пламя» смогла продолжить наступление на Бриуэгу, пусть и не с тех позиций, что планировалось изначально. После начала наступления позиции на рубеже Кастехон-де-Энарес - Альмадронес - Аламинос были заняты испанской дивизией «Сориа», которая должна была удерживать тыл, а после захвата Гвадалахары - выдвинуться на Мадрид.
В первые часы войска полковника Лакалье продолжали беспорядочно драпать, но ближе к полудню их подперла с тыла одиннадцатая интербригада, спешно переброшенная из-под Харамы по железной дороге.
Еще утром к одиннадцатой интербригаде присоединился полковник Энрике Листер Форхан, назначенный командиром всех участвующих в операции интербригад и ночью доставленный самолетом в Гвадалахару. Перед самой гражданской войной Листер жил и работал в СССР, где окончил военную академию имени Фрунзе, а потому считался в республиканской армии одним из самых компетентных командиров. К тому же он был членом Коммунистической Партии Испании, что значительно прибавляло ему доверия со стороны советских военных советников.
И, когда силы одиннадцатой интербригады встретили бегущие части двенадцатой отдельной дивизии полковника Лакалье, Листер показал себя во всей красе. Действуя добрым словом и революционным «Маузером», он быстро сумел навести в войсках порядок и остановить паническое бегство.
После того, как порядок был восстановлен, объединенные республиканские силы начали планомерное отступление на линию Бриуэга - Трихуэке, куда уже были переброшены двенадцатая интербригада, состоявшая, в основном, из польских и немецких добровольцев, а также отдельный Мадридский артиллерийский полк.
Вместе с войсками под Бриуэгу и Трихуэке прибыли и строители, частично доставленные из Мадрида, а частично - мобилизованные в Гвадалахаре. Используя имевшиеся у них экскаваторы и другую строительную технику, они за день сумели отрыть десятикилометровую линию окопов, так что встречать итальянцев республиканцам предстояло отнюдь не в чистом поле.
Силы под командованием Листера, тем временем, организованно отступали, при любой возможности нанося итальянцам точечные удары. И все это под проливным дождем, то затихавшим, то вновь начинавшим лить, как из ведра.
К закату Листер со своими людьми достигли линии обороны под Бриуэгой, где под прикрытием артиллерии смогли организованно отступить в тыл к своим. Итальянцы же, не ожидавшие наткнуться на хорошо подготовленный оборонительный рубеж, вынуждены были остановить наступление. Нужно было провести разведку республиканских позиций, да и солдаты после двухдневного наступления нуждались в отдыхе.
18 марта 1937 года. 11:17.
Окрестности Бриуэги.
Семнадцатого марта на линии Бриуэга - Трихуэке было затишье. В передышке нуждались как итальянцы, так и республиканцы. Во время итальянского прорыва и последующего отступления, двенадцатая дивизия Лакалье потеряла больше двух третей своего личного состава, отчасти убитыми и ранеными, но в основном - дезертировавшими. Остальные же, кому не без помощи Листера удалось в относительном порядке добраться до Бриуэги, были измотаны двухдневным отступлением.
А вот самому Энрике Листеру было не до отдыха. Приняв общее командование как над обеими интербригадами, так и над остатками дивизии Лакалье, он спешно формировал из разрозненных частей единый корпус, способный оказать существенное влияние на дальнейший ход сражения.
