ты вышла из мая,
И скрылась из глаз в пелене января,
— Зема стал изображать неведомого ему индийского актера Митхуна Чакраборти, -
Летящей походкой ты вышла из мая,
И скрылась из глаз в пелене января.
Шесть месяцев были на небыль похожи,
— затянул я второй куплет, -
Пришли ниоткуда, ушли в никуда,
Пускай мы во многом, с тобою не схожи,
Но в главном мы были едины всегда.
С чувством выполненного долга я передал гитару Толику и еще раз продиктовал слова.
— Блин! — выпалил Виталик, — это же клевая песня! Через день я вам сделаю эти звукосниматели, и помогу их вмонтировать в гитары.
Но тут вдруг погрустнел Толик Маэстро, — классно, а где мы струны возьмем, колки?
Вот ведь ранний склероз, — обругал я себя, — значит так, завтра у нас суббота, мы все работаем в мастерских, у меня есть письмо от тренера баскетбольной команды нашей школы, я скажу заведующей, что ушел на тренировку. На тренировке отпрошусь у физрука на один день, поработать в мастерских. А сам съежу в Москву, на базаре потолкаюсь, поищу струны.
— А деньги где возьмешь? — спросил Зёма.
— Есть у меня одна идея, — я подумал про шахматы, — достану деньги. Колки? Зёма, найди здесь в Измайлово умельца, покажи ему один колок с гитары Толика. Договорись, что оплата будет самогоном.
— А самогон мы, где возьмем? — спросил уже Вадька Бура.
— Где обычно брали, у бабки Насти, — сказал, вытащив из закоулков памяти своего предшественника нужную информацию, — взамен, Зёма, пообещай ей, что дрова поколем, огород вскопаем, крышу починим, ну и денег, если мало ей окажется нашего рабского труда, подкинем. Вадька с тебя выточка корпусов для гитар и барабан. Руки у тебя, откуда надо растут. Толик, песни есть, будешь писать к ним соло партии. Девчонки подумайте о концертных костюмах. У вас ведь завтра кройка и шитье, совместите приятное с полезным.
Тут стало смеркаться и я сказал Виталику, — пойдем до дома тебя проводим, вместе с Вадькой, а то еще эти уроды захотят отыграться за мои оплеухи. Пусть видят, что ты наш кореш. На обратной дороге, от дома, где жил Виталик, я Вадьке обрисовал, что из себя представляет корпус электрогитары. Еще в той жизни, в старших классах, я тусовался с ребятами из школьного ансамбля. Так что своими собственными руками бренькал на гитаре «Урал», которая была разработана для устрашения капиталистов. Тяжелая, из спрессованной стружки, плохо звучащая, в общем, жуткое создание человеческой мысли. Наверное, идеологи социализма думали, что таким монстром отпугнут музыкантов от тлетворного влияния запада. В детском доме, вместо привычных уже поцелуев под Луной с Наташкой, я в тетрадке начертил чертеж корпуса наших будущих гитар с двумя характерными выступами.
— Самое главное гриф гитары, он должен быть тонким и достаточно прочным, чтобы его не повело от натянутых струн.
— Это как это? — удивился Бура.
— Гриф делаешь составным, в корпусе грифа выточишь канавку, куда вставишь металлический стержень, а сверху сделаешь крышку. На крышке мы и будем потом делать лады.
Я отдельно нарисовал чертеж для грифа.
— А из какого материала делать это все? — поставил меня в тупик Вадька.
— Вот ведь зараза, я и не знаю, — задумался я, — давай так, а что у нас есть?
— Береза есть, есть доски из тополя.
— Береза — это такие маленькие чурбачки? — я почесал затылок, — делай из тополя, найди только древесину как можно более сухую.
Потом я пошел пожелать спокойной ночи Наташке в другое крыло нашего корпуса.
— Ну что, проводил? — с издевкой спросила меня подруга про Виталика.
— А ты считаешь, что парня нужно было бросить?
— Я считаю, — важно ответила Наташка, — что каждый мужчина должен уметь постоять за себя сам.
— Вот скажи, ты сразу шить научилась, или тебе сначала помогли? Вот и Виталик научится, а я ему помогу. Между прочим, для тебя стараюсь.
— Чего это вдруг? — прыснула моя девчонка.
— Ты же хочешь стать звездой эстрады, а Виталик поможет воплощению твоей мечты. Сделает нам электрогитары, — я заметил, что Наташка оттаяла, и спросил, — покажи, какие с Тонькой костюмы придумали.
— Ага, хитренький, завтра увидишь, — сказала она, чмокнула меня в губы и скрылась в своей комнате.
Вот ведь время какое, — подумал я, — костюмы своими руками, гитары опять своими, электронику для них тоже, а в моем будущем пятнадцатилетних увальней мамы с папами, и бабушки с дедушками за ручку в школу водят.
7
На следующий день, в субботу, я первым делом отпросился у нашей заведующей на тренировку. Потом достал из деревянного чемодана самую свою лучшую одежду, белую рубашку и дешёвенький серый пиджак. Свои единственные школьные черные брюки, необъёмной широты, я как можно более тщательно погладил в коридоре. В таком прикиде я смахивал на бедного родственника, который приехал поглазеть на метро из далекого захолустья.
В школе, на тренировке вторым делом я отпросился у Анатолия Константиновича, для работы в наших мастерских. Он сначала немного повозмущался, но я ему напомнил о форме и кедах, которые он обещал мне достать и не сделал этого. После чего физрук меня благосклонно, до завтра, отпустил на все четыре стороны. Еще я выпросил у тренера во временное пользование шахматную доску с фигурами, сказал, что хочу отучить парней от курения и прочих вредных привычек. Хочу, чтобы ребята развивали свои мозги. Скрепя сердцем Анатолий Константинович выдал мне одну шахматную доску с фигурами внутри. Я их обернул в газету «Труд» за три копейки и сунул в авоську. Третьим делом, мне нужно было добраться до Тишинского рынка. Именно там, в «блошиных» рядах, по совету Саньки Зёмы можно было достать все, что душе угодно. Нам требовалось приобрести два комплекта стальных струн. Для электрогитары нужны именно такие. А так же было решено обзавестись двумя басовыми струнами, для бас гитары. Наверное, придется искать струны от контрабаса, решил я. До станции метро «Измайловская», которая раньше называлась «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина», от улицы 13-той Парковой было примерно около 4,5 километров. Это расстояние я проделал пешком. Мимо меня проплывали аккуратные трех этажные дома, которые строили пленные немцы. Кстати наш детский дом так же строили бывшие солдаты третьего рейха. И надо признать качество работы поверженного врага было превосходным. На метро я проехал до станции «Белорусская», а дальше от Белорусского вокзала до Тишинского рынка было рукой падать.
Я не помнил точно, в каком году Гайдай снимал свой знаменитый фильм «Операция „Ы“», но съемки должны были пройти через несколько лет именно тут. Граждане новоселы, внедряйте культурку! Вешайте коврики на сухую штукатурку! Улыбнулся я про себя, рассматривая «блошиные» ряды. Пожалуй, именно тут, в «блошиных» рядах Леонид Ивович подсмотрел свою троицу, Труса, Балбеса и Бывалого, какие здесь попадались колоритные хари. Что сказать, барахолка, она и в Африке барахолка. В толпе народа я заметил, шныряли, какие-то подозрительные юркие пацаны, щипачи. Со мной им точно обломится, так у меня за пазухой всего десять рублей, да в потайном кармане штанов еще рубль пятьдесят. Ведь одна поездка на метро обошлась целых пятьдесят копеек! Опа, а вот и струны. Я остановился возле пожилого мужичка, который чем-то напоминал мне Зиновия Герда.
— Здравствуйте, Самуил Израилевич, — поздоровался я со старичком наудачу.
— Какой я вам, молодой человек, Самуил Израилевич, я Моисей Сигизмундович.
