— Пришел человек за оплатой, — тихо сказал он боссу на греческом языке.
Аристотель Онассис извинился перед нами, что дела заставляют покинуть на пару минут, и ушел в кабинет, оставив дверь туда приоткрытой. Там на стене он повернул картину с разноцветными кляксами, как обложку книги, а за ней был вмонтированный в переборку сейф с кодовым замком той же английской фирмы «Чабб», что и у меня дома. Слышно было плохо, мешали голоса соседей, но я запомнил примерный порядок всех пяти цифр и заметил, что ключ вставили, повернули на девяносто градусов, а потом еще раз углубили, после чего открыли, то есть сувальдный замок был с разворотом скважины. Скорее всего, в нем, как и в моем, стоит релокер, который блокирует замок, если пытаются открыть отмычкой. Внутри было очень много денег. Пачки сложены ровненько, чтобы больше влезло. Хозяин взял одну, отдал секретарю, после чего закрыл сейф и вернулся к гостям. Когда он заходил в салон, я спорил с Ренье Третьим о Грейс Келли в фильме Хичкока «В случае убийства набирайте 'М». Князю игра актрисы не понравилась. Как догадываюсь, потому, что курила сигару. В этом плане он предельно старомоден.
— Тебе надо жениться на ней. Это очень помогло бы привлечь внимание состоятельных людей к княжеству, — посоветовал ему Аристотель Онассис.
— Вы что, сговорились с ним⁈ — показав на меня, шутливо воскликнул Ренье Третий.
— Советую ему сделать это с прошлого года, но князь отбивается от своего счастья руками и ногами, — признался я.
Мы посмеялись, поговорили о женщинах вообще, вернулись к делам. Аристотель Онассис предлагал превратить княжество Монако в курорт и тихую гавань для богатых. Ренье Третий хотел превратить в зону летнего отдыха для среднего класса, мотивируя тем, что белых воротничков намного больше. Прав окажется грек. Деловая интуиция у него хорошая, иначе бы не разбогател быстро.
Я прогулялся по яхте якобы из любопытства, выяснил всё, что надо было для исполнения появившегося замысла. Оставалось дождаться нужного момента, обеспечить себе алиби. Аристотель Онассис не дурак. Он сразу догадается, кто из его монакских знакомых мог организовать взлом сейфа. Я, конечно, не знаю всех его здешних знакомых, но точно попаду в список подозреваемых всего лишь потому, что слишком не похож на остальных. Белые вороны — предельно подозрительные личности. Для него будет вопросом чести найти и наказать вора, так что денег не пожалеет, а церемониться в таких кругах и вовсе не принято. Убрать его первым я не смогу, потому что знаю, что проживет долго и умрет своей смертью.
167
Удобный случай подвернулся в июле. Мы с князем Монако приплыли на моторной лодке на яхту по приглашению, сделанному за два дня до того. Поднялись по трапу, а там, извинившись, нас обыскали два охранника-англичанина, судя по выправке, бывшие военные из специальных подразделений. Меня эта процедура, которая станет в начале двадцать первого века чуть ли не традиционной, не смутила, а Ренье Третьему показалась унизительной. Его, правителя государства, обыскивают, как какого-то уголовника! На корме и носу яхты стояли еще двое, вооруженные чехословацкими короткостволыми автоматами «Са-23» под девятимиллиметровый патрон от «парабеллума», похожими на израильский «узи», который пока, вроде бы, не изобрели, то есть не передрали у чехов.
— Ари, что случилось? — спросил встревоженный Ренье Третий, когда мы зашли в каюты хозяина яхты, возле входа в которую стояли еще два вышибалы, вооруженные пистолетами «вальтер-п38», скорее всего, греки по национальности.
— У меня возникли недопонимания с некоторыми бизнесменами. Вечером улечу на несколько дней, пока не решу возникшую проблему, — ответил авторитетный бизнесмен.
На яхте на главной палубе в кормовой части стоит английский гидроплан «Скион (Отпрыск)-2» вместимостью шесть пассажиров. Перед вылетом его опускают на воду с помощью судового подъемного крана
Тут у князя Монако и начали открываться глаза. Визит получился скомканным.
На обратном пути я сказал тихо Ренье Третьему:
— С такими людьми надо быть предельно осторожным и ни в коем случае не доверять им, особенно, если обещают очень много. Они думают только о своих интересах и сметают всех, кто встанет на пути.
— Меня предупреждали, но я не поверил, — печально молвил он.
Я сразу поехал домой, расположившись с биноклем на собственном пляжике. Оттуда хорошо просматривалась яхта «Кристина О». Впрочем, она была видна из любой части Монако. В шесть часов вечера на воду спустили гидросамолет, у которого вскоре заработали двигатели. Где-то минут через двадцать в него погрузились Аристотель Онассис, секретарь и четверо охранников. После взлета гидросамолета к берегу отправился катер с еще семью охранниками. Эти, видимо, будут добираться по суше.
После ужина я сказал жене, что ухожу в химическую лабораторию, расположенную через стену с гаражом, вернусь поздно. У меня появилась идея, надо проверить; не успокоюсь, пока не получу результат; вернуться могу поздно; пусть ложится спать, не ждет. Такое бывало не раз. Ей сейчас не до меня. Дочка оказалась плаксой. Дает жизни и маме, и бабушке, и няне.
Я вернулся на пост на пляже и увидел, как после ужина катер с яхты сделал две ходки к берегу, перевезя туда большую часть экипажа и оставшись у мола. Почти все были земляками хозяина, а греки сейчас не дружат с судовой дисциплиной. Кошка из дома — мыши в пляс.
После захода солнца я обмотал весла темными тряпками, чтобы меньше шумели, переоделся в темную одежду. На ногах кожаные туфли без каблука для бесшумного передвижения. На голове кусок черного нейлонового чулка, завязанного с одной стороны на узел, но пока не закрывающего лицо. Взял у жены рваные якобы для того, чтобы использовать, как фильтр, для очистки жидкостей. Пока бандиты не додумались использовать нейлоновые чулки в качестве маски. Может, потому, что это теперь предмет женского гардероба, а еще лет сто пятьдесят назад был чисто мужским. В лодку закинул саквояж с джентльменским набором и погреб в сторону яхты.
Ветра не было. Над морем висел сладковатый запах летнего Средиземноморья: сухой травы, переспелых фруктов, утомленных солнцем цветов… Со стороны пляжа доносились музыка и раскаты смеха — кто-то радовался жизни.
На носу яхты «Кристина О» на гюйс-штоке горел желтоватый якорный огонь, подсвечивая малость верхнюю часть левой якорь-цепи. Клюз был узкий, не протиснешься, поэтому ошвартовался к ней, после чего закинул «кошку» с тросом с мусингами, зацепившись за планширь. Опускаю капроновый чулок на лицо, выравниваю, чтобы вырезанные дырки в нем были напротив рта и глаз. Я молод и в хорошей спортивной форме. Десяток метров по тонкому тросу на одних руках для меня не проблема. Тем более, что сверху уж точно не ударят топором по голове, как иногда случалось с теми, кто поднимался на стену вражеской крепости. Если в ходовой рубке есть кто-нибудь, меня заметят и поднимут шум. Тогда придется спрыгивать за борт и повторять попытку позже или вообще отказываться от нее.
Перебегая к брашпилю, прячусь за него, жду. На яхте тихо. В полусогнутом положении делаю рывок к надстройке. Привязанный сзади к ремню саквояж шлепает меня по заднице. Присаживаюсь под иллюминатором каюты Аристотеля Онассиса, прислушиваюсь. Звуки доносятся только с берега. Я встаю и, двигаясь бесшумно, перемещаюсь на правый борт, который повернут в сторону открытого моря. Проходя мимо прямоугольных иллюминаторов, расположенных парами, толкаю их внутрь. Заперт-заперт. Заперт-нет! Четвертый прикрыли, но не прихватили «барашками». Изнутри несет запахом дыма от кубинских сигар, которые обожает богатый грек. Куба пока что свободная страна по южно-американским меркам. Это когда въезд-выезд открыт, а всё остальное по понятиям.
Надеваю тонкие кожаные перчатки, закидываю внутрь саквояж, залезаю сам, прикрываю иллюминатор, прихватив на один «барашек». Так не откроешь снаружи, а изнутри легко и быстро. Откуда-то снизу доносятся музыка и голоса. Вроде бы по телевизору показывают варьете. Наверное, все, кто оставлен присматривать за яхтой, сидят перед «ящиком», который для них в диковинку. Со мной как-то работал парень из Архангельской глубинки, который в первый раз увидел телевизор в начале восьмидесятых, когда попал служить срочную на военно-морской флот. Устроившись потом работать матросом в торговый флот, в свободное от вахты время смотрел все передачи подряд, даже на шведском или финском языке, когда прижимались к их берегу и советские каналы не ловились.
