Петров.
Вот, что я слышал от него чаще всего. Да, с первых дней Зверьков меня почему-то невзлюбил. Не мог повлиять на курсанта, который всегда готов был вступить в дискуссию по поводу субъективной стороны преступления. Я-то практик, а он — на старых советских книжках взращен. Мои познания складывались на практике, а он реальное преступление только на страницах учебника видел.
В общем, товарищ Зверьков на протяжении всего семестра без зазрения совести клепал мне тройки. Ниже оценку поставить не мог, так как я все-таки готовился, а выше ему ЧСУ (чувство собственной уязвимости) не позволяло. Относился я к его нападкам снисходительно. Как волк, которому котенок хвост грызет.
Бывает так, когда собственные неудачи человек пытается компенсировать за счет подавления себе подобных. Курсанты его побаивались. Со второго курса сочились слухи, что аж четверых в прошлом году отчислили, которые ему так и не смогли сдать уголовку.
Я уже предполагал, что на экзамене паршивый котенок превратится в тигра и попытается со мной покончить. Поэтому предусмотрительно с головой ударился в это злосчастное уголовное право.
Наука оказалась не самая нудная. Тем более, было интересно взглянуть на все с ракурса семидесятых. Сейчас были в кодексе прописаны такие забавные составы преступлений, за которые в мое время даже административный штраф не предусматривался. Например, “Голубую Луну” Борис в семидесятые никогда бы не смог спеть, так как отбывал бы наказание в виде лишения свободы за то, что разделяет взгляды на гендер старины Элтона Джона.
Короче, стал я грызть гранит уголовки с удвоенным рвением. Во-первых, не хотелось повторить судьбу тех четверых, во-вторых не собирался доставлять удовольствие Зверькову меня завалить.
Полгода пролетели незаметно. Сессия пришла с первым снегом. В этом году его в Новоульяновске долго не было. Вся страна готовилась к олимпиаде, а мы к сдаче уголовного права. Наступил черный день испытаний для всего курса. Седьмое января 1980 года.
Уголовку нам влепили первым экзаменом прямо в рождество, о котором здесь, естественно, никто и не слыхивал. Первым — чтобы если кто не сдаст, дальше могли не слишком напрягаться. Ведь если Зверек сразу завалил, то шансов пересдать успешно — катастрофически мало.
Если до этого в казарме стояла зудящая тишина усиленной зубрежки, то сегодня с утра было шумно и одновременно как-то траурно. На экзамен, как на праздник. Курсанты в белых форменных рубашках, и только сволочь Зверьков сегодня какой-то помятый. Видать, всю ночь не спал в предвкушении моей экзекуции. Но я тоже не вчера родился, и даже не позавчера. Если честно, то я вообще еще здесь не родился. Но опыту жизненного хлебнуть успел поболее товарища в коротеньких штанишках. Знал, что он острогу точит и на охоту собирается.
Шел я на экзамен, как Наполеон на битву. При параде и подготовленным. Если Зверьков — не Кутузов (глаза у препода вроде оба целы), то шансы у меня есть. Главное, не дать противнику окружить себя дополнительными вопросами.
Сдавали всем курсом в большой лекционной аудитории. Я пошел тянуть билет. Чемпик буквально сквозь зубы прошипел мне в спину:
— Не ввязывайся…
Зверьков сонным взглядом лениво следил за действом, делая вид, что ему все равно, и даже иногда зевал. При этом его поросшая пухом подростковых усиков губа мерзко дергалась.
Я взял билет, и сердце забилось чаще.
— Билет тринадцать, — отчеканил я, глядя, как препод торжествующе записывает мой номер себе в ведомость.
Первый вопрос попался легкий: “Состав преступления: понятие и значение. Виды составов преступлений”. Это любой сотрудник знает, кто хоть как-то с уголовно-процессуальной деятельностью сталкивался. Но вот второй вопрос… Я даже не знал, что статья-то такая есть в УК РСФСР.
Как-то пропустил ее, когда готовился. Бывает. А звучал второй вопрос даже абсурдно: “Статья 232. Уплата и принятие выкупа за невесту”.
Во как… Интересное преступление. Оказывается, при советской власти ответственность была за деяния, которые признавались пережитками прошлого. Разное можно было найти в уголовном кодексе. Например, перлы типа: “Уклонение от примирения” и преступления, связанные с похищением этой самой невесты. Ну это еще можно понять. Невест красть нежелательно, если только они сами этого не хотят. И мстить по праву кровной мести тоже не есть гуд. А вот за калым наказывать…
Вздохнул и сел готовиться. Зверьков уловил на моем лице озабоченность и немного оживился. На стуле заерзал, и крысиные глазки его заблестели.
Вот, гад. Постоянно на меня косится. Видно, хочет со шпорой спалить. Только не выйдет. Шпор у меня нет. Сам их никогда не изготавливал.
Когда на истфаке учился, конечно, пользовался шпаргалками иногда. Но не своими. Таким добром нас девочки-одногруппницы снабжали. Помню, выходит кто-то из них из экзаменационного кабинета с лицом, полным волнения и радости, будто замуж вышла только что, и непременно восклицает:
— Кому шпоры?!
Такой вопрос означал, что студентка удачно сдала, и писульки ей больше не понадобятся. Девочка начинала вытаскивать из всех своих интересных мест испещренные мелким аккуратным почерком “фантики”, а парни набрасывались на них, как куры на зерно. Если шпоры оказывались дельные — структурированные, понятные, компактные и информативные, то на них выстраивалась очередь. Приходилось тогда выстраивать некий порядок захода в кабинет безшпоровых. Чтобы потом благополучно передавать “гармошки”друг другу в коридоре.
Случалось, и мне перепадали шпаргалки. Особо я за них не бился, ведь пользоваться ими все равно не умел.
Всегда завидовал девчонкам, что с наглой моськой могли списывать прямо под носом у препода. Я же, когда доставал заветный листочек, вдруг краснел и начинал суетиться. Делал много лишних движений, постоянно озирался.
Мне казалось, что не только препод смотрит на меня, но и весь мир за мной бдит. Чувствовал себя мошенником и прохвостом и ждал, когда меня застукают и выгонят из кабинета.
Вот и сейчас хотел было стрельнуть у кого-нибудь ответ на каверзный второй вопрос, но прикинул и решил, что лучше не рисковать, учитывая особый интерес преподавателя к моей персоне. Буду тащить себя из болота за косичку своим умом.
Будем рассуждать логически. Преступление с выкупом — по категории явно небольшой тяжести, значит, срок за него предусмотрен минимальный. Год, не больше. Либо, как альтернатива, исправительные работы — тоже на этот срок. Так, с санкцией определились. Теперь диспозицию бы воспроизвести.
О чем вообще статья-то?.. Раньше выкуп давали за невесту ее родителям. Зачем? Чтобы компенсировать потерю трудовых рук в семье. Забрать женщину из одного трудового рабства в другое. Соответственно, рабовладельцу надо заплатить калым. Ага… Деньги раньше не в ходу были, и
