— Купи нормальную плёнку, Сони, БАСФ, Агфа, Филипс. А со Свемой он у тебя так и будет зависать раз в месяц, в два…
— Да где ж я её возьму-то? — взволновался Дима, — эту Агфу? Она в наших магазинах не продаётся.
— У спекулей бери, — посоветовал я, — на книжно-пластиночном рынке точно такое добро бывает, знаешь, где это?
— Слышал, — буркнул тот, — в садике Пушкина вроде…
— Точно, по субботам и воскресеньям, стоит кассета подороже, конечно, чем наша, но зато качество гарантировано.
А мама опять начала меня пытать на предмет командировок — куда и когда меня пошлют и что я там буду делать, да как я там буду питаться…
— Пока всё в воздухе висит, — успокоил её я, — ничего конкретного нет, через месяц, возможно, будет конкретика, тогда я тебе первой всё сообщу. А насчёт питаться… ну накормят, наверно, с голоду не помру. Рыбы там, говорят, море, причём такой, какую у нас и не видели никогда, вот ей и буду питаться.
— И что там за рыба? — заинтересовалась она.
— Красная, — отвечал я, — из семейства лососевых. Если Мурманск, то там только лосось и сёмга, а если Камчатка выпадет, то выбор сильно больше будет — там кроме обычной горбуши, которую местные сорной считают, водятся ещё такие штуки, как кижучи, нерки, чавычи и кета.
— И чем они отличаются от той же горбуши? — продолжила она пытать меня.
— Нерка поменьше размером и в брачный период… ну когда на нерест идёт… становится ярко-красной, как помидор… и икра у неё самой ценной считается и самой яркой из всех. У кижучей мясо жгуче-красное, почти как у тунца, а сами они при нересте становятся малиновыми, а так-то обычный цвет у них серебристый. Кета имеет самое бледное мясо из всех и по размеру побольше. Что там ещё осталось? А, чавыча — эта самая здоровая рыба из лососей, до 2 метров попадаются экземпляры, считается самой вкусной, но поймать её сложновато, обычно она одна из сотни наверно в неводе. Ничего не забыл? Аааа, ещё гольцы такие встречаются — это речной лосось, самый маленький по размеру из всех и вытянутый в длину. Толку с них, как с козла молока, промысловой ценности не имеют, но если нерест ещё не начался, май-июнь, то ловят и этих гольцов, они всегда под рукой. При нересте этих лососей можно сачком зачерпывать прямо из речки, настолько плотной массой они прут в верховья. Там же обычно и медведи камчатские столуются, рядом с рыбаками сидят по берегам.
— Страшно же, наверно, если медведь рядом, — сказала она.
— В этот период медведям не до людей — столько бесплатной еды кругом, зачем им отвлекаться на другие предметы… но близко к ним, конечно, подходить не стоит, как говорят на Востоке, на аллаха надейся, а ишака всё же к забору привязывай.
— И откуда ж ты всё это знаешь? — поинтересовалась мама, — ты же ни в Мурманске, ни на Камчатке ни разу не был.
— Что я, один в нашем отделе работаю? — отговорился я, — коллеги и там, и там побывали не по одному разу, они и рассказали…
— Я буду волноваться за тебя, — сообщила она мне, а я, чтобы разрядить обстановку, перевёл стрелки на более близкую ей тему:
— Как там в школе-то? Физрук больше не пристаёт?
— Всё хорошо в школе, сынок… а физрук после твоего разговора, наверно, сильно изменился.
— Ну и ладушки, — ответил я и занялся починкой нашего телевизора, что-то у него со строчной развёрткой не в порядке было…
Глава 10. Командировка
82 год, командировка
А утром меня вызвал в свой отсек товарищ Бессмертнов. Александр Сергеич. У нас на антресолях отдельных же кабинетов не было, были отгороженные занавесочками помещения, вот в одном из них и обитал начальник.
— Как дела, Камак? — так содержательно начал он нашу беседу.
Про белую сажу и что контора пишет, я уж не стал ему говорить, ограничился коротким «нормально дела идут», и он тогда продолжил.
— Надо в Москву сгонять, передать бумаги в одно ведомство и забрать у них кое-что. Есть мнение тебя послать…
— Всегда готов, Александр Сергеич, — довольно искренне отвечал я, всё какое-то развлечение от местной рутины.
— Ну тогда оформляй командировку, бери в кассе аванс, покупай билеты и вперёд — на дневной поезд вполне успеешь.
От нас в Москву тогда аж три железнодорожных рейса было, ранним утром, в обед и поздно вечером. Не совсем я понял, почему меня выпихивают средним из них — под вечер же мало чего в Москве успеешь сделать, но Бессмертнов тут же пояснил этот момент:
— Дневной поезд прибывает в шесть вечера — до восьми вполне управишься с делами, они там допоздна работают в этой конторе. А потом обратно ночным, не надо болтаться по городу.
— Всё понял, Александр Сергеич, а что надо передавать и что забирать?
Нужные бумаги он мне тут же выдал — файл А4 с лиловыми актами приемки-передачи и увесистую папку с описанием чего-то железного.
— А заберёшь всё вот согласно этого списка, — и он передал мне листочек, где даже не ручкой, а карандашом были накорябаны строчки цифр и латинских букв.
— Микросхемы что ли? — уточнил я.
— Они самые, — подтвердил он, — чего сидим — дуй в бухгалтерию, а то не успеешь.
Я и дунул в бухгалтерию, она у нас на втором этаже сидела в старом корпусе. Проблем никаких не возникло, и через десять минут я стал обладателем командировочного удостоверения и 25 рублей одной бумажкой. Теми же ногами немедленно отправился в железнодорожные кассы, одно из отделений совсем недалеко от нашего института было, на Нижереченской набережной. Но здесь меня ждала засада — никаких билетов на Москву в наличии не имелось. И на вечерний поезд тоже. И на завтра, и на послезавтра, только в конце недели что-то свободное маячило.
Чёж делать-то, с тоской подумал я, нехорошо начинать свою командировочную деятельность с такого облома… и придумал позвонить Аскольду — у него ж родители крутые, вдруг поможет. Трубку институтского телефона он сразу снял, объяснил ему ситуацию, но что он ответил:
— Что же сразу-то не подошёл? Ладно, придумаю чего-нибудь… перезвони сюда через десять минут. Да — видак с телевизором берём или как?
Я немного подумал и сказал давай отложим до завтра — никуда они не уплывут за такую цену-то. Перезвонил через положенный промежуток, с той стороны мне было сказано постучать в дверь «Заведующая кассой» и сказать, что я от Евангелины Петровны. Постучал и сказал — через пару минут я стал счастливым обладателем двух билетов, в 12.10 туда, сидячий, и в 22.45 обратно, плацкарта, всего это счастье обошлось в 15 рублей с копейками. Билеты были в виде прямоугольных кусочков картона, с выдавленной датой отбытия, я уж и забыл, что такой формат когда-то существовал.
Далее я звякнул уже Бессмертнову, известил его, что все документы, включая билеты, у меня на руках, и я выдвигаюсь в столицу нашей Родины город-герой Москву без захода на рабочее место… а то могу не успеть. И он дал добро. Еще маме звякнул в учительскую школы номер 169, на удивление это оказалось перемена и её быстро позвали. Уладил дело, благо у неё никаких особенных вопросов не возникло — ну что Москва, не Мурманск же, вернётся завтра утром, и не спеша отчалил на железнодорожный вокзал, благо брать с собой на полдня мне было нечего.
Вокзалов в нашем городке вообще-то две штуки когда-то существовало, Московский и Казанский, но второй закрыли за ненадобностью лет 10 назад, когда построили мост, соединяющий московскую ветку с казанской. Но название осталось старым — на фронтоне модернового здания реяли гордые буквы «Московский вокзал». Никаких рамок и суровых охранников в те буколистические времена ещё не придумали, поэтому приезжие и транзитные пассажиры гуляли вдоль и поперёк здания вокзала, как им заблагорассудится. Выпил газированной воды из автомата за 3 копейки, приценился к мороженому, но брать не стал, потому что моего любимого пломбира с розочкой в продаже не имелось. А вместо этого подошёл к газетному киоску и взял сегодняшний «Советский спорт». Так, что у нас там из в спортивном мире происходит?
