— Стоять-бояться, — сказал я с порога громким командным голосом, — а ну быстро отошли от неё на три метра!
Парнишки синхронно повернули ко мне головы, и тот, что повыше, наверно главный, сплюнул и ответил:
— Тебе чо, фраер ушастый, жить надоело? Исчезни нах!
А я вместо ответа поставил пакет на землю и взял в руки палочку длиной с полметра, которая припирала половинку ворот, очень кстати она здесь оказалась. И помахал этой палкой влево-вправо.
— Подходи по одному, кто смелый, — сообщил я им, продолжая делать волнообразные движения палкой, а женщина в это время, как я успел заметить, начала поступательно отодвигаться вдоль глухой стены вглубь двора.
Тот, который с ножом и повыше, сделал страшную рожу (ну это ему, наверно, показалось, что страшную, а по мне, так смешную) и выдвинулся навстречу мне, выставив ножик вперёд.
— Слышь, ты, терпила — мы тут не шутки шутим, ща положим тебя рядом с ней и все дела, — сообщил он мне, потихоньку сокращая расстояние.
Я немного отступил к воротам, с тоской думая о московских старожилах — должен же тут кто-то жить, чёж они сидят по своим норам… но нет, во дворе было по-прежнему пусто. А этот хулиган с ножиком тем временем очень близко подошёл… и подставился — слишком далеко вытянул вперёд руку с ножиком, сопровождая своё движение хищной (как ему казалось) ухмылкой, ща я, мол, тебя сделаю, пацанчик. Я и засадил ему по правой кисти своей палкой со всей дури. И попал — нож он выронил и начал трясти этой рукой, болезненно морщась.
А я отпиннул ножик назад к воротам и повторил удар, но уже по башке этого дебила — тот рухнул сначала на колени, а потом на бок.
— Ну чо, терпила, — повернулся я ко второму, — ты следующий, подходи — поговорим, — и сделал ещё пару вращений своей палкой.
Но тот второй разговаривать был не намерен, а вместо этого повернулся и сделал ноги — как оказалось, здесь был и второй выход на параллельную улицу. Тогда я подошёл к даме и сказал:
— Сударыня, давайте уйдём отсюда побыстрее, а не то с милицией общаться придётся — надо вам это?
— Да, пошли, — она схватила меня за руку, мы обошли тело первого грабителя, раскинувшееся в причудливой позе на здешней брусчатке, по дороге я поставил палку на место, взял свой пакет с колбасой, и вот мы уже очень быстрым шагом перемещаемся по Арбату в направлении кинотеатра «Художественный».
— А ты шустрый парень, — сообщила она мне, — как тебя зовут-то?
— Петей, — ответил я, — просто Петей. А тебя как?
— Галей, просто Галей, — ответила она, — я щас на такси сяду, могу подвезти, куда там тебе надо.
— Спасибо, у меня час ещё до поезда, прогуляюсь по ночному городу, — ответил я.
— Стало быть, ты приезжий… — задала она полуутвердительный вопрос, на который не требовалось ответа, я и промолчал, — ну смотри, моё дело предложить, твоё дело отказаться. Что тут у нас делаешь-то?
— Во Внешторг приезжал, — кратенько обрисовал я цель своего визита. — Все дела сделал, теперь домой собираюсь.
— Минвнешторг? — повторила она, — как же, как же, вот только вчера общалась с Николаем Семеновичем.
— С кем? — уточнил я.
— С Патоличевым, который министром там работает, — со вздохом пояснила она и тут же добавила, — на вот тебе мою визитку, будут проблемы — звони.
И она сунула мне в руку кусочек картона, а сама тормознула первую же проезжавшую мимо Волгу и укатила в сиреневую московскую даль. И тогда я, наконец, прочитал, что там было написано на этом картонном прямоугольнике — «Галина Брежнева» там было написано, и чуть ниже два телефона.
* * *
А я ещё и с ментами пообщался где-то на Мясницкой… ой, на улице Кирова, конечно… захотели они мои документы проверить. Проверили и отпустили с богом. На Ярославский вокзал с геральдическими петушками и курочками я прибыл уже к посадке на наш ночной поезд с завлекательным наименованием «Волжские просторы». И даже бутылку Жигулёвского пива успел прикупить в ларьке рядом с перронами — они тут почему-то круглосуточно торговали. И даже звякнул ещё раз из привокзального автомата Марку Григорьевичу, но с тем же успехом… точнее без малейшего успеха — кроме длинных гудков, ничего я в трубке не услышал. Да и не очень-то хотелось — если честно, то артист из меня, как из Галины Брежневой мисс Москва…
В институт проехал прямо с вокзала, уже половина восьмого на часах была, подумал, что нечего заморачиваться с поездкой домой через весь город. Сдал полученное добро с рук на руки товарищу Бессмертнову.
— Что там хоть за микрухи-то? — поинтересовался я у него, — если не секрет?
— Не секрет, — ответил он, — микропроцессоры в основном, Интел и АМД. И ещё с десяток прецизионных АЦП, гидрикам пойдут. Ты вот чего Камак, ты домой можешь ехать, день приезда у нас считается командировочным.
— Олл райт, Александр Сергеич, — отвечал ему я, — щас пару неотложных мероприятий проведу и отчалю в свой Заводской район. Парочку Интелов не выделите, кстати?
— Это для твоей персоналки что ли? — поинтересовался он.
— Для неё самой.
— На держи, — и он выщелкнул из одного контейнера две штуки Интел 8085.
А я забрал это добро и отправился беседовать с Шуриком.
— Вот под эту базу сможешь системную плату доработать? — показал я ему микросхемы.
— Хм… — задумался он на пару секунд, — дело, конечно, непростое, но я постараюсь. Пара дней на доработку уйдёт.
— Договорились, а я пока Ишаченкова озадачу.
И я побрёл озадачивать нашего комсомольского босса… пока разговаривал, в голове неожиданно созрела совсем посторонняя идею.
— Слушай, Игорь, — сказал я ему, — а ты же ведь какие-никакие связи в своём комсомольском сообществе имеешь, да?
— Какие-то имею, а что? — задал он встречный вопрос.
— Поможешь организовать киноклуб? — сразу же взял я быка за рога.
— Странная идея, — поморщился он, — у нас вообще-то научное учреждение, при чём тут кино?
— Так комсомольцы же должны развиваться не только материально, но и духовно, — задвинул я ему такой тезис, — пусть продвинутое кино смотрят и по ходу этого и развиваются.
— На подпольный видеосалон намекаешь? — сразу ухватил он суть дела.
— Ненене, — притормозил его я, — никаких салонов, ничего подпольного. Всё будет сугубо официально, под патронажем комсомола, а смотреть мы там будем исключительно идеологически выдержанные вещи… предварительно одобренные тем, кому положено их одобрять.
— И в чём фишка?
— В деньгах, конечно, — вздохнул я от непонятливости Игоря, — за просмотр деньги будем брать, часть естественно пойдёт комсомолу.
— Я подумаю, — сообщил он мне и тут же перепрыгнул на более близкую тему, — насчёт операционки я всё понял, постараюсь сделать в течение недели.
А я пошёл на выход — отдыхать и набираться сил перед завтрашним днём, как было мне завещано начальником. По дороге думал про это чёртово видео, может и не связываться с ним, а то хлопот полон рот, а положительные результаты просматриваются в совершенном тумане… Но дойти до турникета, выпускавшего сотрудников на улицу Луначарского, мне, видимо, сегодня было не суждено — в самом конце этого маршрута меня отловил сотрудник из первого отдела и зазвал к себе на поговорить.
— Ну что, Балашов, — сообщил он мне, убрав какие-то бумажки со стола в тумбочку, — на наш запрос относительно тебя Москва дала положительный ответ. Вот здесь распишись, — и он пододвинул мне бланк с красной диагональю.
Я быстренько прочитал, что там значилось (а значилась там пугалка статьёй УК за разглашение сведений, содержащих государственную тайну), подмахнул её и приготовился слушать дальше.
— Приказ по твоей форме допуска лежит у генерального, но это уже формальность. Можешь приступать к выполнению обязанностей по теме «Крот». Зарплату тебе автоматически скорректируют, в следующий раз получишь всё, что полагается.
— Я рад, Евгений Октябринович, и постараюсь оправдать оказанное мне высокое доверие! Вот только вопросик один имеется…
