— Отличный ход, — кивнул Денница. — Эта Женщина добьётся всего, чего только пожелает.
Как он это сказал…
Эта Женщина.
Как и в речи присной памяти лорда Феникса, я отчётливо слышал заглавные буквы.
Сдаётся мне, у Кэсси только что появился преданный и ярый поклонник. Такие дела.
— Вот что я вам скажу, ребята… — Кассандра вышла вперёд и окинула взглядом ближайшие ряды. Она не пыталась повышать голос. Все и так слушали, затаив дыхание. — Ненавижу аристократов. Я воспитывалась в Гильдии Убийц, моими первыми игрушками были нож и удавка. Но убила бесплатно я всего один раз: чтобы спасти собственную жизнь. Теперь я даю такую возможность и вам. Перестать быть ублюдками, способными убить за миску похлёбки. За пару сапог. За косой взгляд. Сражаться надо за ЦЕЛЬ. И я вам её дам. Мы будем воевать с Кланами. Кто со мной?
Толпа взревела.
Честно говоря, это было ожидаемо: я и сам готов был записаться в добровольцы — настолько убедительно она говорила. Остановило меня одно: не слишком удобно ставить подпись, когда из руки торчит стрела.
Я о ней почти забыл. Боль превратилась в серый сгусток, где-то на краю сознания, и если не шевелить пальцами, было почти что терпимо.
А я страшно боялся её вытаскивать.
Вот ЭТО будет настоящий капец. Если я заору, или, не дай Люцифер, пущу слезу — Патриция будет смеяться надо мной до конца жизни.
А я заору, к бабке не ходи.
Вчера, когда такой же арбалетный болт угодил мне в грудь, я просто не успел испугаться. А потом Кэсси его как-то быстро вытащила, да и волшебная курточка помогла.
Теперь же на мне ничего такого не было. И самое главное: я уже успел как следует, основательно себя накрутить…
— Макс, ты чего такой бледный? — Патриция вновь больно толкнула меня в бок, и я мигом пришел в себя.
— Да так, ничего. Просто… Ну ты же знаешь: я человек не военный. Не нравится мне вся эта катавасия.
— А за руку чего держишься? Да у тебя кровь! Всю одежду залило… И ты молчишь?
— А чего? Просто царапина. Не стоит беспокоиться, нет, правда… Заживёт, как на собаке.
— Покажи, — Патриция дёрнула меня за больную руку, я поморщился. Ну почему этой девушке так нравится причинять мне боль?.. — Это ведь та стрела, да? — совсем другим голосом спросила она.
Видать, наконец-то разглядела наконечник. Он проткнул кожу и вышел с тыльной стороны ладони, так что вот прямо сейчас я ПРЕКРАСНО представлял, как себя чувствует карась, решивший, что червяк, болтающийся на конце тонкой лески — замечательный халявный завтрак.
— Она должна была пронзить мне сердце, — гнула своё Патриция. — Но ты принял удар за меня…
— Ой, только не надо сантиментов. Принял и принял.
— Ну ты и идиот.
— Не стоит благодарности. На моём месте… Что?
— Эта жалкая зубочистка не причинила бы мне никакого вреда, Макс, — голос Патриции был ядовитым, как дуст. — Я тебе говорила, причём, неоднократно: нефилим — ребята крепкие. Да она мне даже кожу бы не проткнула!
— Пэтти, солнышко моё, можно тебя на минутку?.. — Денница бесцеремонно схватил Патрицию за локоть и потащил куда-то в сторону.
А я отвернулся и стал смотреть на Кассандру.
Та успела вычленить из толпы нескольких головорезов — видать, предводителей, и что-то негромко им втолковывала.
Бандиты кивали с серьёзными лицами.
Затем один из них опустился на одно колено и принялся чертить в пыли какие-то схемы палочкой.
Ясно. Полководец беседует с генералами. Не стоит им мешать.
Хромая, я кое-как дополз до вывороченного из стены бетонного блока и устало опустился на него, вытянув больную ногу.
Тусклое солнце Лимба едва просвечивало сквозь смог, в воздухе кружили серые хлопья пепла.
Автострада неподалёку ревела и изрыгала чадный дым, за углом щёлкали выстрелы…
Хочу домой.
Это чувство появилось внезапно, как солнечный лучик в сплошных облаках. И было острым, как рези в желудке.
Чтобы как-то его заглушить, я крепко обхватил древко арбалетного болта, а потом зажмурился и дёрнул изо всех сил.
Затем втянул носом пахнущий угольной пылью воздух и медленно выдохнул.
Хозяйственно обтёр болт о полу рубашки — всё равно выбрасывать; и сберёг в карман.
Вот вернусь в Сан-Инферно — будет чем похвастаться перед девочками…
— Макс?
— Да, Патриция.
Руку, из которой опять хлынула кровь, я спрятал за спину.
— Я хочу извиниться.
— Проехали.
— Знаешь, я всё-таки дура. Ты хотел меня защитить, а я…
— Всё путём, Пат. Не бери в голову.
Она помолчала.
— Значит, ты на меня не обиделся?
Я улыбнулся.
— Там, где я вырос, говорят: — на обиженных воду возят.
— И… Зачем это делать?
— А, забудь. Никаких обид. Всё путём.
— Ладно… — Патриция неуверенно покосилась мне за плечо. — А ты в курсе, что горишь?
— Что?.. — автоматически я махнул раненой рукой и… выпучил глаза.
Кровь, вытекая из отверстия, оставленного арбалетным болтом, перестала капать вниз. Вопреки законам тяготения, она поднималась вверх тонким смерчиком и воспламенялась.
Я полюбовался эффектом.
Симпатично. И даже почти не больно…
— Как ты думаешь, почему это происходит? — как-то отстранённо, словно речь идёт об интересном, но не касающемся меня эксперименте, спросил я Патрицию.
Та открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент сзади подошел Денница.
— Ну что, помирились, голубки?.. Не благодарите. А то дома мне штраф выпишут, — одной рукой он обнял Патрицию за плечи, и заговорщицки мне подмигнул. А потом перевёл взгляд на мою горящую руку. — Святые адские ёжики! Ты превращаешься в дракона, Макс.
— Не пори чушь, Денница, — оттолкнула его Патриция. — Макс не может превратиться в дракона. Для этого у него недостаточно…
Моя рука покрылась чешуей.
Не скажу, что зрелище было совсем отталкивающим, но Патриция взвизгнула и отскочила, спрятавшись за спину демангела.
— Что ты делаешь, Макс?.. Немедленно прекрати.
— Не могу.
Это была правда.
То же самое происходит, если начать пИсать. Остановиться уже невозможно…
— Он не может, — перевёл Денница.
Рука, плечо и часть шеи вдруг сделались жесткими и… зелёными. Ну, не такими зелёными, как весенняя травка. Скорее, как лягушачья шкурка.
Святой Люцифер!
Меня обдало холодным потом.
А вдруг я превращаюсь в лягушку? Огромную, кровожадную, наводящую ужас…
Я потряс головой и посмотрел на друзей.
— Э… Что-нибудь посоветуете?
— Расслабься, — покровительственно сказал Денница. — И получай удовольствие.
— Но что происходит? — медленными волнами накатывала паника. — Почему именно сейчас?..
— Обычно драконы обретают вторую сущность, достигнув половозрелости, — тоном лектора возвестил Денница.
— Но я ДАВНО уже… Ну, ты понял.
— Имеется в виду не просто пубертатный период, — продолжал издеваться рогатый извращенец. — А достижение… как бы это объяснить… Зрелости ума.
