горло, глаза, пах…
Лед буквально размололо. Часть набилась в рот, несмотря на стиснутые челюсти.
И я начал ну ооочень медленно тонуть, будто в тех самых зыбучих песках.
Бл***.
Вторя моим мыслям, толпа затянула:
— ПппппЯяяяяТттттт…
Какого черта они продолжают считать⁈ Я жив, я еще в сознании, я не в нокауте!! Я НЕ ПРОИГРАЮ!
Лицо начало ощутимо жечь огнем от огромного хренова огненного торнадо, которое Тодороки был готов послать в мою сторону.
Плевать. Плевать, я сказал! Ко мне вернулась хоть какая-то подвижность — а значит, я выкарабкаюсь!
— ЧчЕеТтЫыРрЕе!
Напрягая до зубовного скрежета и скрипа зубов все мышцы, я слегка развернулся и вытянул руку немного, царапая о стенки ледяной ниши — и подбросил себя максимальным множителем со стопы!
— ТРИ!
Плечи, пальцы и даже лицо до крови резануло осколками и краями морозной ловушки, пошла кровь, но главного я добился — я сумел достать до края твердого льда. Подтянулся…
— ДВА!
— А-а-а-а!!! — заорав, таки вытащив обоженное и обмороженное тело из ловушки — и таки не убившись в процессе.
— ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ! С НАШИМИ МОЛИТВАМИ И БАРАНЬИМ УПОРСТВОМ, ШОДА… ВЫБРАЛСЯ! АПЛОДИСМЕНТЫ!
Я замер на вершине настоящей ледяной горы, шипастой и скользкой, прикрывая рукой глаза, которые слепил огонь, и судорожно пытаясь отдышаться. И не свалиться.
Но отдыхать было некогда.
— Как я понимаю, я могу продолжать, — высказался Тодороки, что характерно, улыбаясь с какой-то безуминкой… а затем я перестал видеть и его, и вообще что бы то ни было, лишь спасаясь от всеобъемлющего, катастрофического пожара.
Столб огня ударил в лед, мгновенно расплавив часть, в результате чего паром скрыло всю арену. Гора подо мной зашаталась и рухнула, и все, что я мог сделать — это попытаться продержаться в воздухе максимально долго. Айсберг таял и превращался в воду, а огонь все продолжал бушевать со всех сторон… и в какой-то момент я просто нырнул в бурную, но спасительную воду со льдинками. В слепую.
Номер был совершенно самоубийственный, не будь у меня трехмерной карты из маркеров, благодаря которой я мог, хотя бы приблизительно, оценивать расстояние до земли.
В итоге сумел выскочить из воды на, буквально, последнем множителе, перед тем как волна ляснулась об сырой бетон — и морской звездой распластаться там же.
Сил не было. Вообще ничего не было. Оставалось только желание пялиться в голубое небо, пока не отрублюсь, но его тоже ничерта видно не было из-за поднявшегося тумана.
Для разнообразия, туман был белым.
На меня ведь сейчас смотрят… и Неджире… и Сэцуна… и Всемогущий… и остальные, все, кто ждет победы, все, кто равняется на меня, все, кто рассчитывает… я… больше… я…
Я дал себе еще секунду, а потом перевернулся, захрипел и начал подниматься.
— НЕВЕРОЯТНО! ОН! ЕЩЕ! СПОСОБЕН! ДВИГАТЬСЯ! — как-то умудрился рассмотреть меня комментатор. — КАКОЙ МАТЧ!
Да, мы, тараканы, такие…
Я криво ухмыльнулся, стоя в густом киселе тумана.
Я еще способен двигаться…
И не только.
Тодороки в своей гениальной гениальности не учел одного — я вижу в тумане.
Я вижу его в тумане.
Кряхтя и пошатываясь, наклонился и нашарил под ногами осколок бетона поухватистее. Поиграем в партизанов.
М-м… где-то тут. Тэкс…
Хорошо летит! В отличие от Тодороки, у меня проблем с меткостью не было.
— Техника ниндзя! Техника… э… Розовой Пантеры!
В тумане послышался отдаленный вскрик, а затем в сторону, откуда прилетел камень, ударил очередной ледяной эскалатор — но меня там уже не было!
Как заправский шиноби, я втихаря минировал землю и одновременно крался в совершенно другое место, чтобы подобрать еще снарядов.
Так продолжалось еще пару минут, пока у Тодороки — мокрого, грязного и обгоревшего, в общем, такого же, как и я сам — не лопнуло терпение. Окончательно.
Резко похолодало. Шото провернул какую-то хитрую штуку со льдом, которая очистила воздух над ареной… из-за чего летевший прямо ему в лоб, ускоренный бетонный снаряд был вовремя замечен и перехвачен. А жаль.
— Признаю, ты сильный соперник! Я ПРИЗНАЮ ТВОЮ СИЛУ, СЛЫШИШЬ⁈ — заорал парень, в наивности своей не замечая, что мы с Киришимой уже высмеяли этот троп. — НО ЭТО ЗАКОНЧИТСЯ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!
— Мне тоже есть что доказывать, Тодороки, — ответил я устало, расставляя маркеры. — А ты уже все доказал…
— Не вини меня за то, что будет дальше!- крикнул Тодороки, не слушая. — ВОЛНА ЛЕДЯНОГО ЖАРА!
И я ускорил сознание. До предела. Предельно…
И еще чуть-чуть.
И ЕЩЕ.
В ушах медленно и мерно стучало сердце. Мое сердце. В голове разрасталась тяжесть. Пульсация. Я будто чувствовал напряжение электрических цепей в собственном мозгу, будто ощущал, как зарождается передача нервного сигнала в синаптических щелях, передается от нейрона к нейрону, и бежит по миелиновым волокнам, и дальше, к каждой мышце, и…
Никогда так сильно не ускорялся, и, каюсь, стало интересно. Я просто позволил увлечь себя опасному, безрассудному любопытству — а насколько я вообще быстрым могу быть?
Где же мой настоящий предел?
Мир остановился, в нем оставалось лишь мое бесконечно ускоренное мышление, и я видел, понимал, что Шото Тодороки делает.
Он очень быстро разогревал воздух, который сам до этого и охладил.
Шото создавал Большой Взрыв, ВЗРЫВ, ВЗРЫЫЫЫыы… мама дорогаааая!
Вся гребанная бетонная площадка, целиком, да даже с дерном по бокам, да даже со стенами, выросшими посреди арены, взлетала на такой же гребанный воздух!
Если бы у меня была шляпа, я снял бы ее перед Мастером — до его возможностей моим маааленьким и застенчивым взрывам было как до Луны. На которую я, судя по всему, и полетел.
Но шляпы не было — был только матерящийся в слоу-мо Нирен Шода, отчаянно удирающий от кусков бетона, ставшего вдруг стаей птиц. Видимо, Цементос тоже на Неджире засматривался…
Множителями с ладоней я медленно поднял себя в воздух над осколками, еще выше, выше самых высоких трибун стадиона, выше всех этих людей, почти к облакам, почти к солнцу…
Казалось, будто внизу я вижу Большой Взрыв в миниатюре.
Со скрипом ворочая головой, я огляделся, стараясь составить лучшую траекторию. У меня мало времени. Скоро камни начнут падать, а мозги уже, такое ощущение, дымятся. Больно.
Разглядел улетающую вверх тормашками Полночь. Забавно.
Медленно вытянул руку, с интересом рассматривая этот замедленный мир. Вторую… теперь ногу…
Оперся на ближайший, кубической формы, бетонный кусище размером с двух меня. Перенес вес, двигаясь будто сквозь смолу…
Оттолкнулся и неловко шагнул вперед,
