чувствуя, как рвутся мышцы от диких скоростей и таких же диких перегрузок.
Головная боль начала нарастать.
Теперь сюда…
Больно! С*ка!
Теперь…
* * *
Музыкальное сопровождение:
https://youtu.be/ytO9PuLuC98?t=155
Тогда же.
Спортивный Стадион Академии Юэй.
Кен Ишияма, преподаватель современной литературы и профессиональной этики в Академии Юэй, также известный как Городской Герой Цементос.
Когда молодой Шото Тодороки отправил весь стадион на поиски небесного рая, Кен разразился высококультурными проклятиями и попытался остановить безумных первокурсников.
И ведь не в первый раз уже такое! Каждый раз он выполняет свой сокровенный долг и пытается вовремя успеть, и чаще всего — успевает, но тут…
Но огромную пятислойную преграду, которую он выставил между сдуревшей молодежью, мощный взрыв Тодороки даже не заметил.
Слава богу, Шода не полез в самый его эпицентр, но…
Что ж, это произошло мгновенно. Но где же студенты? Где Тодороки⁈ Где Шода⁈ Не пострадал ли кто⁈ Нужно поймать, нужно…
Увы, возможности преподавателя литературы были лимитированы: бетона, не размолотого в крошево, на земле практически не осталось. Да что там, даже его собственный помост из специального запаса на чрезвычайный, как раз вот такой случай — и тот смело, будто метлой могучего дворника.
Не все знали об этом, но одна из слабостей Цементоса заключалась в том, что он не мог контролировать цемент или бетон, если они находились в воздухе. Необходима была связь с землей… а кроме того, нужен был и тактильный контакт.
К тому же имелась и вторая слабость. Нужен был источник, настоящий, не-причудный цемент. Бетон. Клинкер, на худой конец. Да даже шлаковый или силикатный сойдет…
Все выше перечисленное делало Кена совершенно бесполезным, например, в горах.
Или вот сейчас.
Аж зависть на мгновение кольнула — Тодороки-младший мог сам создавать свой лед.
Но преподаватель литературы быстро подавил совершенно неприемлемое чувство, не соответствующее высокой планке этического компаса профессионального героя. Нащупав хоть какие-то остатки подконтрольного бетона, он обеспокоенно вгляделся в сыплющиеся с неба осколки арены.
Тодороки — был в порядке. Каким бы сумасшедшим этот спокойный, казалось бы, ученик не оказался, себя от собственной атаки Шото защитить догадался. И сейчас он, тяжело дыша, застыл у самого края арены, среди осколков льда и падающих кубов бетона.
Но где же… На поле его нет, и у стен нет, так где же…
Поворачиваясь всем телом и привычно костеря собственное тело, Цементос огляделся и попытался нащупать взглядом падающего, изломанного или, не дай директор Незу, расчеленного ученика. Надеясь хотя бы поймать то, что от него осталось. Но…
И тут с трибун послышались крики.
И Цементос взглянул на арену. Вернее, наверх.
И совершенно нелитературно охренел.
Потому что среди кусков бетона, низвергающихся вниз, металась злая серая молния, все набирая и набирая сумасшедшую скорость и снижаясь…
Нет, не молния.
Это кто-то бежал, бежал вниз по обломкам, пока не…
С пробирающим до костей грохотом эта молния обернулась Ниреном, мать его, Шодой, который метеором рухнул с небес — прямо перед Тодороки.
Поднялась волна щебня и пыли…
От чего сын Старателя кубарем выкатился за пределы арены, пробив собственный лед — и ошеломленно шлепнулся на задницу.
А залитый кровью Шода, от которого веяло жутью и угрозой, сделал шаг вперед, неотрывно глядя на Тодороки…
И прорычал:
— ТЕБЕ ПОНАДОБЯТСЯ ВСЕ ТВОИ СИЛЫ, ЧТОБЫ ХОТЯ БЫ НЕ ОТСТАВАТЬ!
После такого Кен тоже аккуратно сел, где и стоял.
«Мне нужен отпуск, — подумал Цементос отрешенно, разглядывая падающие с неба снежинки. — Где-то, где нет безумных первокурсников. Окинава? Нет, с Тодороки, Мидории или Шоды станется попасть туда на практику. Гавайи, может быть? Нет, туда могут заглянуть американские почитатели Всемогущего. Может быть, Антарктика? Да…»
Иллюстрации:
Спокойный. И слегка обледеневший.
Уже не очень спокойный.
"Да, я клялся и божился, что не буду этого делать левой рукой, но теперь я
АЖ ВОСПЫЛАЛ!!1"
Та самая стена производства Цементоса.
Большой Взрыв. Был в оригинале. Моя любимая сцена во всем аниме.
Где-то там прыгает Шода.
По-английски этот прием Тодороки называется «Flashfreeze Heatwave», и суть его заключается во взрывном разогревании предельно охлажденного воздуха. Реалистичность… вызывает сомнения, однако канон есть канон. Будем считать, что Шото шарит за физику.
На небе Полночь. Гы.
Ну и… мы тут. Finally ^_^
Примечание автора 1:
Оба турнира подошли к концу.
Большое спасибо всем, кто поддерживает, и особенно тем, кто участвовал в опросах.
Следующая глава нашего спортивного события — финальная.
Также в следующей главе, в примечаниях, подведу итог романтического состязания.
Примечание автора 2:
Комментарий под этой главой от читателя -gusiniy_gusar- на Boosty:
Горькая, печальная и достаточно предсказуемая правда заключалась в том, что двигаясь вниз, разрушая касанием целые бетонные блоки, я нагреб себе такое бешеное ускорение, что попросту не сумел остановиться — и в результате вмазался в землю с такой силой, что перехватило дыхание.
Удар прошелся по всему телу кувалдой, заставив вибрировать, казалось, каждую косточку. Клянусь, я слышал хруст! Как у меня пальцы ног через коленки не вылезли, ума не приложу.
И больно было просто капец… даже несмотря на бронированные сапоги, в наличии переломов я не сомневался.
Впрочем, боль была везде.
Сводило судорогой перенапряженные мышцы, жгло порезы и царапины на лице и шее, тупо ныли ладони, напоминали о себе ожоги, а ноги… мне страшно было смотреть туда — казалось, сделаю я шаг, и содержимое ботинок выльется наружу, будто из треснувшего яйца всмятку.
Но даже хуже была голова — тяжелая, медленная и гулкая, будто колокол.
Когда я прилунился, внутри черепа что-то будто… порвалось. Острая кинжальная боль, отдающая неправильностью и испугом, пробрала насквозь. Я спешно отменил ускорение, но уже знал: поздно. Что-то подсказывало, что ближайшее время мне в турбо-режим входить не стоит.
Да-а-а, вот сейчас я действительно пострадал.
«Исцеляющая же вылечит, да?..» — паникующей птицой билась отчаянная мысль.
Идиот. Идиот! Увлекся…
Ладно.
Ладно… Не просто идиот, а победивший сына Старателя идиот. Что-то да значит.
Кстати, о нем.
Чудом удержав равновесие
