прошла хуже некуда. Рейгар просто не обращал внимания на Элию, обращаясь с ней словно с посторонней придворной дамой, а не законной женой. Было видно, что не будь рядом меня с Ливеном, он бы быстро ушел, совсем забыв про дорнийскую принцессу.
В итоге, когда «свидание» супругов закончилось, мне, под предлогом передачи личных семейных писем, пришлось оставаться с бедной девушкой, просто разрыдавшейся и еще долго проплакавшей на моем плече.
Все это было отражено в постоянных отчетах, отсылаемых Дорану, и возвращалось в виде приказов и уточнений, присылаемых воронами. Все же каким бы великим комбинатором и манипулятором в этой войне я себя не считал, но мой максимум — правильно направить мысли наверху стоящих к наиболее выгодному для меня результату.
«Вспомнишь черта» — Подумал я, увидев на выходе из Великого чертога сгорбленную фигуру замкового мейстера, чья цепь из-за сутулости почти доставала до пола.
— Вам письмо из Солнечного копья, лорд Темпер. — Сказал этот гадёныш, передавая мне письмо со СВЕЖЕЙ восковой печатью, от которой все еще шел легкий запах горячего воска и тепло, свойственное недавно нанесенным заклепкам. Можно не сомневаться — уже сегодня о содержании письма будут знать лорд Дарри и Рейгар, уже давно пользующийся всем известной привычкой мейстеров читать чужие письма.
«Так мы вам это и позволили» — Угрюмо подумал я, разворачивая письмо и, пропустив мимо большую часть текста, несущую простую мысль «сделай все возможное для победы Таргариенов», посмотрел на последнюю строчку.
«В завершение хочу поблагодарить тебя за рекомендованную книгу. „Рок Валирии“ архимейстера Пиемона оказался очень интересным чтивом»
Вот и все. Доран принял решение. Действовать по самому жесткому варианту по отношению к драконам. Так что уже завтра мне придется тайно пересечь реку.
* * *
283 год от З. Э (День спустя)
Лагерьлоялистов, окрестности безымянного брода близДарри, Речные земли.
— Все готовы? — Тихо спросил я, обведя взглядом собравшихся.
— Все, милорд. — Ответил за всех Торхен, одетый, как и все присутствующие, в тёмные одежды охотников, играющей роль маскировки в ночных хвойных лесах.
— Выдвигаемся. — Из-за волнения и мандража, до дрожи пробирающего моё нутро, все фразы получались рубленными и холодными, соответствуя текущей атмосфере.
Десять темных фигур, выскочивших из палатки на краю лагеря и прошедшие заранее предупрежденных дорнийцев, быстро растворились в лесу, не привлекая излишнего внимания.
Вместе со мной шел Торхен, как один из моих самых доверенных людей, следовавший за мной еще со времен Медвежьего острова, проводник из местных охотников, знающий здешние болота как свои пять пальцев, и семь охранников, набранных из лучших воинов среди мартелловской гвардии. Роль их была проста — узнав, что завтра произойдет генеральное сражение всего восстания, окрестности наводнили десятки, если не сотни, мародеров и разбойников, надеющихся поработать падальщиками на поле боя. И эти люди не постесняются прирезать одиноких путников, идущих по тёмному лесу.
Речные земли названы так не только из-за огромного количества крупных и больших рек, протекающих через них. Еще они известны огромным количеством редкой речной рыбы, которую во всем Вестросе почитают как деликатес, и невероятной влажностью, стоящей и летом, и зимой, делая местные сосновые леса эталоном «самых противных и отвратительных мест, куда нормальный человек не сунется ночью».
В этом я убедился на собственной шкуре, выйдя на берег Трезубца настолько мокрым и грязным, будто провел в этом лесу несколько дней, а не двадцать минут. На берегу нас уже ждали — рыбаки, которые за несколько серебрушек согласились тайно доставить нас к лагерю на противоположной стороне реки.
Кивнув ближайшему рыбаку и усевшись в одну из маленьких лодочек, где два человека едва могли уместиться, я приготовился к долгому ожиданию. Цель моего визита находилась на северо-востоке, почти в двух лигах пути, и плыть туда придеться почти целый час.
Пока моя свита, пользуясь облачной ночью, никем незамеченная тихо покачивалась на волнах Трезубца, я пребывал в легкой меланхолии.
Этот мир и события в нем происходящие наверняка очень сильно изменился из-за меня. Основание Осгилиата, встреча и дружба с Оберином, путешествие по Эссосу, встреча с Дрого… это только первые, приходящие на ум события, а сколько их было на самом деле одним Богам известно. Эффект бабочки во всей красе. Но, так или иначе, история меняется, медленно и неотвратимо. И сейчас из-за меня она сделает кульбит, полностью изменив свое направление.
В том письме название книги, согласно заранее обговоренным сигналам, могло значить лишь одно — Доран решил предать Таргариенов.
Не знаю, под напором моих слов или это самостоятельное решение грандлорда Дорна, являвшегося той еще ядовитой змеей, чьи мысли зачастую были для меня загадкой, но решение было принято. Завтра, как только начнется битва восемь тысяч мечей, поставленных на правый фланг войска драконов, перейдут на сторону мятежников, а Робин, к которому мое послание придет завтрашним вечером, будет готовиться к похищению принцессы.
Сейчас же моя роль была проста — встретиться с главными мятежниками и договориться о «преференциях» для Дорна за помощь в одержании будущей победы, и сохранении жизни Элии и ее детей.
«Надеюсь Болтон сдержит свою часть сделки». — Подумал я, вспомнив молодого северного лорда с бесцветными глазами и жестоким характером, на сделках со мной накопивший уже небольшое состояние. — «Иначе все пойдет коту под хвост. В том числе и моя жизнь»
* * *
P. O. VЭддардСтарк
283год от З. Э
Главная палатка, Лагерь мятежников, Речные земли.
Старые боги имели странное и подчас злобное чувство юмора и я, Эддард Старк, был одним из ярчайших примеров этих шуток.
Второй сын древнего семейства Хранителей Севера, младший брат будущего лорда Старка, сын Старого Волка, я с самого детства готовился занять место советника, помощника и воина при своём старшим брате. Отправленный на воспитание в Долину на целых 12 лет, к лорду Джону Аррену, я большую часть жизни провел средь бескрайнего неба, куда иглой вонзалось Орлиное гнездо. Со временем я даже стал воспринимать отцом именно старого сокола, лорда Джона, мудрого и очень дружелюбного старика, а братом неуемного и громкого Роберта, постоянно втягивающего нас в разные приключения, из которых
