Завтра я, Принц Драконов, поведу вас, моих друзей, моих товарищей, в великую битву. Да, враг превосходит нас числом, да, его солдаты опытнее наших, но вспомните кто вы такие! Вы лорды и рыцари сохранившие верность королю, несмотря на все потери и невзгоды! Люди, чью честь, крепкую словно валирийская сталь, и справедливость, высотой с Лунные пики, никому не сломить! Завтра мы сразимся с нашими врагами и докажем, что в нас течет кипящая кровь настоящих воинов! Каждый из вас убьет десяток врагов и выживет, оставив после себя непревзойденную легенду! Которую запомнят на века! Пламя и Кровь!
— Пламя и Кровь! — Рев, поднявшийся в чертоге, оглушил весь замок, достигнув даже полевого лагеря, где был подхвачен и разнесен на многие мили, пролетая над Зеленым зубцом и сталкиваясь с ответным криком.
Произносивший ее человек, прекрасный мужчина, с серебряными волосами и пурпурными глазами, одетый в закрытый тяжелый доспех, с выгравированным рубинами на черном нагруднике драконом, лишь довольно улыбался, довольствуясь произнесенным эффектом.
«Недолго тебе осталось улыбаться, Рейгар». — Злорадно подумал я и, ухмыльнувшись, последовал за принцем Ливеном, в чьей свите я был всю последнюю неделю.
Месяц назад наследник Железного трона, Серебряный принц и главная причина самого большого восстания со времён Деймона Блэкфайра, Рейгар Таргариен вернулся в Королевскую гавань.
Эффект был сравним с попаданием воды в кипящее масло.
Сначала был громкий скандал отца с сыном за закрытыми дверями, итогом которого стало назначение Рейгара главнокомандующим, а сам король заперся у себя в замке и начал заниматься одному Варису известными делами.
Вторым событием стало собрание всех оставшихся верными короне лордов, находящихся в Королевской гавани. Официальной причиной было обсуждение стратегии в предстоящей войне, но началось оно с вопроса лорда Брюна, главы маленького дома с Расколотой клешни, чьи обитатели всегда славились своей наглостью (и бедностью). Если убрать все политесы и словесные обороты, то Лютер Брюн, в чью комнату за день до этого доставили ларец украшений на хорошую сумму, спросил — «Ваше Высочество, а какого Р’Глора, вы, женатый человек, свалили куда-то с дочерью великого дома, помолвленной с главой другого великого дома? И какого рожна мы из-за этого должны рисковать своими жизнями и проливать свою кровь?»
От освистания, обругания и вызова на дуэль вернейшими сторонниками принца его спас лишь тот факт, что этот вопрос вертелся в голове у каждого из присутствующих там лордов и рыцарей.
Как бы я не был зол на Рейгара, чего у него было не отнять так это гигантской харизмы и прекрасных ораторских способностей. В ответ на каверзный вопрос он произнес целую мини-речь, вся суть, которой сводилась к «Я все объясню когда мы подавим восстание и леди Старк прибудет в Королевскую гавань», обставив все так что любой, кто вновь вспомнил бы эту тему, стал бы парией для всех присутствующих.
Остальная часть собрания прошла более-менее штатно — решался вопрос как с восьмью тысячами дорнийцев принца Ливена, пятью просторцев Рендилла Тарли, которого от греха подальше прислал сюда Мейс Тирелл, и оставшимися в распоряжении Таргариенов двадцатью пятью тысячами коронников и речников победить армию, собирающуюся на северном берегу Трезубца.
Войска восставших, по сведениям добытыми пташками Паука, располагали восемнадцатью тысячами Джона Аррена, оставившего остальное войско в Долине для сдерживания горцев и остальных «ненадежных» вассалов, пятнадцатью Эддарда Старка, ставшего новым лордом Винтерфела и Хранителем Севера, двенадцатью Хостера Талли, все таки выдавшего своих дочерей за грандлордов севера и востока и чьи земли потеряли в этой войне больше всех, и наконец, оставшиеся десятью тысячами Роберта Баратеона, потерявшего больше всех солдат за всю войну. Но нужно было понимать, что люди оленя сейчас были самыми сильными и закаленными воинами во всех Семи Королевствах и списывать их со счетов нельзя.
Итого тридцать восемь тысяч, из которых лишь три с половиной — тяжелая кавалерия, против пятидесяти пяти, с их семью тысячами рыцарей. Лоялисты проигрывали во всем — качестве, количестве, боевом духе… И это понимали все.
Конечно, были предложения запросить подкрепления у Хранителя Юга, со своей сорокатысячной армией осаждавшего Штормовой предел, но в ответ Рейгар показал письмо, где подчерком Мейса и словами его матери, было сказано, что меньшей армией осаждать твердыню Баратеонов не имеет смысла, а остальная часть войска ушла в родной Простор — выгонять дезертиров-недобитков и охранять побережье от активизировавшихся железнорожденных. Грубо говоря — Таргариенов очень мягко и аргументированно послали куда подальше.
Тот же самый финт хотели провернуть с Дорном, но у Дорана уже был заготовлен ответ — Айронвуды. По письму, которое я передал лично Рейгару, выходило, что армия Мартеллов сейчас удерживает от перехода на сторону мятежников лордов Железного леса и не может покинуть дом. Но зная, чьи корабли довезли дорнийский корпус до Королевской Гавани и давний противовес в виде бывших владык Каменного пути — Фаулеров, сразу становилось понятно, что Доран, как и Королева Шипов, просто-напросто кинул бывших валирийцев.
Хуже всего происходил диалог с Западными землями. Тайвин Ланнистер заперся у себя в Утесе Кастерли и тихо собирал войска, не отвечая ни на одно письмо, посланное Рейгаром или его отцом. И это настораживало нашего главнокомандующего больше Дорна и Простора вместе взятых. Рейгар не был Эйрисом и прекрасно понимал, каким опасным человеком является Великий лев, которого его отец, по своей глупости, почти десять лет настраивал против королевской династии.
Так что единственным способом достигнуть победы для лоялистов было использовать правильную тактику и стратегию и нейтрализовать численное преимущество восставших.
Шанс был всего один — брод близ замка Дарри. Самое удобное и широкое место на Трезубце, где вскоре должна была пройти армия мятежников, отступившая на северный берег и соединившаяся с последними подкреплениями из Севера и Долины. Именно там почти полностью нейтрализовалась опасность от многочисленной рыцарской конницы Баратеона — тяжелые рыцарские кони просто не могут держать галоп на илистом дне реки — и численность противника, который не сможет использовать свое преимущество в людях на максимум.
После собрания произошло и третье событие. Встреча Элии и Рейгара, состоявшаяся под давлением меня, как официального посланца Дорана, и принца Ливена, хоть и являвшегося идеалом преданного королевского гвардейца (за исключением момента с любовницей), но все же помнившего кто его семья и очень недовольного выходкой сюзерена.
Встреча
